Темный рыцарь Алкмаара - Алексей Чернов

Ренард поднес руку к шее. Там, где все предыдущие дни бугрился мучивший его фурункул, не обнаружилось ничего кроме едва ощутимого под пальцами шрамика. А, главное, больше не было боли.

– Отличная работа, нет, правда, отличная! – восхищенно проговорил Ренард.– Однажды мне пронзили руку стрелой, другой раз я получил мечом по башке – правда, плашмя. В третий раз… ну про третий раз лучше не рассказывать юной девице. Так вот, те три раны не идут ни в какое сравнение с треклятым фурункулом.

– В третий раз тебе попали стрелой в ягодицу,– сказала Цесарея без тени улыбки.

– Ну да, было такое дело,– хмыкнув, подтвердил следопыт.– Очень неприятная рана, даже подлеченная служкой,– придешь в таверну и стоишь как идиот у стены, ешь бобовую похлебку стоя и делаешь вид, что тебе до зарезу надо глядеть на улицу. Но с фурункулом, с этой дрянью, еще хуже. Сколько раз я желал, чтобы эта гадость вскочила на языке Бетрезена.

– Не поминай имя Падшего! – в ужасе воскликнула Цесарея и отступила в тень.

– Да что плохого, если у повелителя Преисподней вскочит фурункул на языке? Ладно, ладно, не буду при тебе больше ничего такого говорить.

Он направился к двери, но, прежде чем уйти, оглянулся.

Девушка по-прежнему стояла, не двигаясь, а красные и зеленые пятна света лежали на подоле ее тяжелого платья-доспеха.

«Интересно, как она в этих ужасных тряпках поедет верхом на лошади? – подумал следопыт.– Надо будет выбрать ей хорошего скакуна, привыкшего таскать на хребте рыцаря в полном вооружении».

Ренард вышел из замка на городскую площадь. Отсюда паутиной разбегались во все стороны десятки узких переулков.

Когда подъезжаешь к Леонидии, ее белые стены под голубой черепицей издалека кажутся несказанно красивыми. Другое дело вблизи – побелка серая, местами штукатурка обвалилась, обнажив потемневшую от времени кладку, а черепичные крыши поросли мхом. По краям крыш черепица вообще разбилась, кажется изглоданной неведомым чудовищем, а синие ее осколки мелькают там и здесь в грязи на улицах, будто частички грустного осеннего неба. В этой грязи роются куры и валяются в лужах свиньи. Вернее, рылись и валялись. Теперь, когда каждый день в городе появляются беженцы и солдаты, всю уцелевшую скотину держат под замком. Отчаявшиеся горожане прячут все – припасы, одежду, металлическую посуду, деньги, белье, девчонок, чтоб не приглянулись солдатне, мальчишек, чтоб не умыкнули в поредевший в боях отряд. Но все усилия напрасны – добро находят и отбирают, девчонок раскладывают прямо в родительской спальне, а безусым пацанам выдают форму да луки и отправляют в бой.

Леонидия – типичный маленький городишко, который война навсегда может стереть с карты Невендаара, и никто не узнает даже, где именно он находился.

Мимо проехала телега, запряженная рыжим мерином – плотный запах конского пота, смешанный с запахом навоза, шибанул в нос. Лошадь вел под уздцы парень в нелепой войлочной шапке. На телеге везли какой-то жалкий скарб, и ехали, сгрудившись вокруг двух женщин, дети. За телегой, опираясь на суковатую палку, шагал старик в желтой рубахе. Штаны его, доходившие до колен, превратились в лохмотья, а босые ноги покрылись черной коростой грязи.

– Откуда? – окликнул старика Ренард.

– А зачем тебе? – отозвался тот, подозрительно уставившись на лохматого парня в рыжем камзоле, с кожаной, украшенной медными бляхами перевязью, на которой висел тяжелый меч, а из-за спины выглядывало оперение многочисленных стрел, плотно набитых в большущий колчан. Разумеется, старик узнал по экипировке следопыта, но от этого не сделался более приветливым.

– Ищу подходящую дорогу на Ниинорд,– уточнил Ренард.

– Зачем?

– Помощь должен доставить нашим.

– Мы с берегов Луциана,– нехотя сообщил старик.

– Далековато шли. Почему не в Ниинорд?

Старик посмотрел на него, как на деревенского дурачка.

Ничего не ответил, только сплюнул – плевать старику было удобно: спереди не хватало трех зубов. Следопыт улыбнулся: иногда приятно, когда твои слова подтверждаются, даже вот так, плевком.

На деревянной вывеске, что болталась на медных цепях, изображен был толстый монах с кружкой в руке. Монах на вывеске был вылитый казначей – такое же остро выпирающее пузо, такие же обвисшие щеки и лысая голова. Вывеска не вдохновляла, но иной таверны в Леонидии не было, и Ренард вошел.

Оказалось, заведение довольно приличное – дубовые столы и стулья, каменный только что вымытый пол слегка парил. Под потолком – бронзовый светильник, в дневное время погашенный, но оплывшие накануне свечи уже заменены новыми – из белого воска. Окна, выходящие во двор, открыты, и кусты цветущего жасмина заслоняют неприглядные кирпичные стены конюшни.

Ренард сел у окна, заказал жареного цыпленка и бутылку вина. Потом достал из сумки старую, еще отцовскую карту, нарисованную на большом куске мягкой кожи, и развернул на дубовой столешнице. Но даже яркий солнечный свет не помогал точно разглядеть изрядно полинялые надписи. Впрочем, разглядывать было особенно нечего. Ренард и так знал, что дорога предстоит самая что ни есть путаная, придется следопыту изворачиваться ужом, чтобы протащить за собой весь отряд к этому самому Ниинорду.

Рыцарей, что должны были сопровождать Цесарею, он уже видел. Отряд безусых юнцов, бывших сквайров, которым всем чохом пожаловали рыцарское звание, наскоро проведя посвятительный обряд. Если и коснулась их магия, то совсем чуть-чуть, не проникнув в сердце и не добавив сил. Скорее всего, никто из рыцарей еще не принимал участия в серьезном бою, разве что дрались как петухи друг с другом на тупых макетах. Да, по нынешним временам любого сквайра готовы сделать рыцарем, чтобы он как можно быстрее умер во славу Империи.

Один Нигель, глава отряда, побывал в серьезной битве. Следопыт лично был тому свидетелем.

Ренард помнил, как Нигель гнал лучников и крестьянских парней, вооруженных вилами и самодельными мечами, на болотистое поле возле крошечной деревушки, названия которой следопыт так и не узнал. Как не узнал, откуда близ этой задрипанной деревушки взялся разлом, ведущий в Преисподнюю. Разлом, в котором благополучно исчез целый лес, а вот замок местного сеньора вместе с самим сеньором, его семьей, священником и служками, уцелел.

– Остановим проклятых! – орал Нигель, потрясая мечом.– Остановим проклятых или умрем.

Они и умерли там все на этом поле. Ренард долго еще был уверен, что Нигель пал вместе с остальными. Но нет, этот горлопан как-то сумел ускользнуть и вырваться из кровавой каши, которую сам же и заварил. Почти все погибли, а Нигель уцелел.