Зависть - Юлия Бровинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гость Стаса, продолжая рассматривать меня, согласно кивнул.
– Да, ты права. Мне её уже хочется.
Лариса взглянула на меня с радостью, подбадривая, улыбнулась.
– Видишь, как ты парню понравилась. Хочешь, я вас познакомлю? – предложила она.
– Нет, не надо, – ответила я, осматриваясь по сторонам и избегая настойчиво вопросительного взгляда парня. – Мне нужно Стаса найти.
Хозяин вечеринки находился за барной стойкой, смешивал очередные напитки.
– Девушка ещё не готова к близкому знакомству, – утешительно обратилась Лариса к приставшему незнакомцу. – Немного придется подождать.
Парень понимающе улыбнулся, подмигнул ей и отошёл от нас. А мы направились к барной стойке.
Стас сотрясал шейкером и попивая из жестяной банки пиво. При моем приближении он с плохо скрытым выражением обиды на лице бросил взгляд на мои губы, точно зная, о поцелуе Радима. Но, стараясь спрятать ревность ко мне, он быстро опустил глаза, избегая впредь моего взгляда.
Чувствовалось что ему больно от отсутствия надежды на взаимность. Если в моей любви к Радиму нет ничего постыдного, то его любовь была запретной. Но не потому, что он стыдился того, что гей. Сейчас в наше время иметь нетрадиционную ориентацию даже модно. А потому, что Радим был стопроцентным натуралом. И узнай он, что Стас вожделеет его, вряд ли, их так называемая дружба сохранилась бы.
– Ты для нас приготовил напитки? – спросила его Лариса.
– Да, всё, как ты заказывала, – ответил парень, разливая из шейкера коктейль по бокалам.
Немного стесняясь, но я спросила его номер Радима. Стас на секунду оторвал взгляд от своего занятия и быстро неприязненно глянул на меня.
– Радим свой номер никому не разрешает давать, особенно девушкам, – резко ответил он, закончив разливать напиток. Потом произнес более дружелюбно.
– Специальный заказ для зажатых девчонок готов, – пододвинул по столешнице ко мне один из бокалов. – Выпей, поможет тебе расслабиться, как ты хотела.
Я себя особо напряженной не чувствовала и пить мне совсем не хотелось, но отказывать было неловко, так как я должна остаться у него в гостях дольше, чем мои подруги. А значит, нужно ближе познакомиться с хозяином квартиры.
Я взяла напиток и сделала маленький глоток.
«Господи! Как они все могут пить такое? Действительно отравиться можно, как говорил Радим».
– А ты давно знаешь Валевского? – Я присела на стул, намереваясь выудить у Стаса больше информации о предмете нашей с ним общей любви.
– Да, – с радостью откликнулся на мой вопрос Стас.
«Говорить о том, кого любишь, всем нравится и неважно, какая у тебя ориентация».
– Мы с ним и Ларисой на первом курсе учились.Так и познакомились. Лариска в конце первого года вылетела, а я уже на втором всё бросил. Но Радим не перестал со мной общаться, он очень верный друг, – Стас со значением посмотрел на меня. – Он девушку кинет, а друга никогда.
Лариса тоже присела и так же взяла напиток, но не пила его, а только изящно держала бокал за тонкую ножку пальцами с длинным алым маникюром, с интересом рассматривая его содержимое.
– Только у него новые друзья появились, – ехидным голосом заметила она Стасу. – Не уследил ты за своим другом, парень, теперь его внимания и другие требуют, совсем из-за них к тебе дорогу забыл.
Лариса с раздражением отставила бокал на столешницу.
– Предупреждала же я тебя насчёт этого Захара! Он мне сразу не понравился. Типичный скрытый лидер кампании. Все думают, что Валевский является главным в их пятёрке, но татуировка с единицей у Белова, а не у него.
– Радим только временно с ними тусуется, – парировал с плохо скрытым отчаянием в голосе Стас. – Он себе, как другие, не сделал наколку, а значит, не воспринимает их дружбу всерьёз.
«Мои друзья сюда не ходят», – вспомнились мне слова Радима.
«Нет, Стас. Ты ошибаешься. Ты моему любимому больше не друг. Использовать тебя и твою квартиру по старой памяти можно, но дружить с тобой он уже не будет. Ты напоминание о его прошлом, о котором Радиму противно вспоминать».
– Это просто потому, что цифра один только в единственном экземпляре, других номеров Валевский не признаёт, – насмешливо фыркнула в ответ Лариса. – Ты, должно быть, уже забыл, как он не любит быть вторым. Как его бесило, когда он на гонках Ивану проигрывал. А уж когда он узнал, что Милку Золотареву целочкой Литвину уступил, так свой спорткар от злости битой разбил.
– Не напоминай мне об этом, – поморщился боязливо Стас. – Я думал, он тогда умом тронулся. Втроём не могли его остановить. Как ненормальный бил, пока в металлолом не превратил тачку, всё не мог успокоиться. Я таким его никогда ни до, ни после не видел.
– Это нервный срыв называется, – со знанием дела, пояснила ему Лариса. – Думаю, она всё же тогда ему нравилась, пока была девственницей. Теперь-то после Ивана ему на неё всё равно. А тогда больно зацепило, что не он стал первым.
От обилия новой информации у меня от страха сжималось сердце в груди.
«А если он до сих пор любит эту неизвестную Милану, девушку с красивыми глазками и ножками?!»
Мысль была такой болезненной, что я, стараясь заглушить неприятное чувство ревности, не заметила, как допила коктейль в бокале. А ещё спрашивала Радима, почему мужчины пьют.
– А эта девушка еще учится в нашем университете? – осторожно, чтобы не выдать заинтересованности, спросила я Ларису, а Стас в это время наполнил оставленный мною пустой бокал еще раз.
– Да, – небрежным тоном ответила соседка. – Она раньше в нашей общаге жила, а потом съехала на квартиру, что родители ей сняли, после того как узнали, что их невинная девочка побывала у садиста Ивана в постели. Он же, придурок ненормальный, раньше проходу ей не давал, как маньяк преследовал всюду, пока своей цели не добился. А теперь даже не смотрит в её сторону. Я её сейчас не особо часто вижу, но девчонки говорят, что и она лицо от него воротит. Ненавидят друг друга, а такая любовь была вначале, что позавидовать можно. – Лариса, с довольной улыбкой, провернула большим пальцем на указательном бриллиантовое колечко.
Стас заметил это её движение.
– От их любви у тебя дорогой трофей остался, – цинично усмехнулся он. – Не каждой Иван свои бриллианты отдаёт просто так. Колечко ведь не тебе предназначалось, а получила его ты. Ты страшная женщина, Лариса.
На губах Новиковой заиграла гордая, самодовольная улыбка, словно слова Стаса она
