Группа крови на плече - Алексей Викторович Вязовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вьетнамец, как всегда, убежал немного вперед. Выполнял функции отряда разведки. Услышав командира, вернулся к нам. Я развернул карту.
– Мы здесь, – ткнул пальцем Иван в бумагу. – Сейчас возьмем чуть правее. Впереди поселок, там джи-ай могут быть. Обойдем подальше…
Зашелестела листва. Причем со всех сторон. Чунг среагировал первым. Понял, что это вовсе не ветерок. Вскочил на ноги и схватился за винтовку. Но тут же замер, положил винтовку на землю и поднял руки. В него с двух сторон уперлось сразу два ствола. Я тоже был под прицелом. Раскосые морды появились из ниоткуда. Вылезли из чащи словно призраки, держа нас под прицелом. Бойцы в простых рубахах и коричневых балахонных штанах. Некоторые больше похожи на оборванцев, чем на солдат. На головах плетеные конусные шляпы.
Тыкали в нас стволами АК и что-то наперебой кричали. Иван отбросил костыль, поднял единственную здоровую руку и широко улыбаясь, проговорил:
– Дошли!.. Партизаны это! Черти лесные! Партизаны!
* * *
После небольшой проверки на «вшивость» в нас признали своих. Отряд из десяти партизан возвращался с какой-то вылазки и напоролся на нас. Чунг объяснил им наши хотелки: добраться до базы с советскими советниками. Те кивали, что-то лопотали на своем – «ленсо» да «ленсо» – и тыкали пальцами куда-то на север.
– Что они говорят? – спросил у Чунга Иван.
– Ленсо – это советский по-вьетнамски, – пояснил Ле. – Сначала они проводят нас в свой отряд. После того как их командир лично поговорит с нами, он примет решение, помогать нам или нет.
– Что, млять, значит «нет»? – вмешался я. – Они еще сомневаются?
– Добраться до наших, скорее всего, не так просто, – предположил Иван. – Возможно, путь проходит в окрестностях американских баз или маршрутов патрулей. И командир решит, выделять нам помощь или проще не рисковать своими людьми.
– Понятно, – кивнул я. – Короче, хитрожопые. Мы с тобой за их землю кровь проливаем, а они…
– А они тоже люди, – закончил за меня Иван. – И жить хотят.
В лагерь партизан мы добрались к вечеру. Иван не смог идти. Не совсем окреп. Но партизаны мигом сплели что-то вроде гамака для него и для бабки. Уцепились ввосьмером за «лежаки» и потащили раненых своими силами.
Я с облегчением выдохнул. Не хотелось вновь встречаться с волокушей. Снится она мне уже.
На подходе к лагерю приходилось много петлять, обруливая скрытые растяжки, волчьи ямы и другие ловушки. Я без провожатых ни одной бы не нашел. Как хорошо, что мы вовремя наткнулись на партизан. Или они на нас.
Единственное, кого я заметил, это парочку «кукушек» на деревьях. Они провожали нас молчаливыми взглядами.
Вот и лагерь. Куча шалашей, крытых пальмовыми листьями. Несколько землянок: значит, почва не такая сырая здесь; на растянутых между деревьями лианах сушатся вещи. В центре бурлит огромный котел с каким-то варевом. Лагерь напоминает стоянку геологов. Только женщин нет и с «калашами» да «эмками» все ходят.
Нас рассадили на стволе поваленного дерева возле уличного очага и велели ждать.
Вскоре прибежал солдатик и через Чунга нам передал их просьбу. Дескать, только тот, кто из нас старший может пройти в землянку к командиру и переговорить с ним о дальнейших действиях. Остальные должны сидеть и не рыпаться.
– О как! – удивился я. – Что там за птица такая важная, что не может по-человечьи к гостям выйти?
– Осади, Ваня, – махнул Иван. – Командир сильно не светится, значит родственников у него среди гражданских много. Боится, что прознают про них и отомстят. Тут принято такое. Мирных херачат, как скот на бойне. Пойду, потолкую с «Че Геварой». Ждите здесь.
– Ага, – кивнул я. – А то у нас выбор есть…
Полковника увели к землянке, что притаилась на краю лагеря. Возле входа у него отняли самодельный костыль и проводили внутрь.
Глава 7
Полковника не было почти час. Я уже начал беспокоиться. Какого хрена? Его там пытают, что ли? Но Иван вскоре вышел из землянки и побрел к нам.
– Ну как? – Я заметил, что лицо у него довольное, хоть Иван и старался казаться невозмутимым.
– Нормально, – кивнул полковник. – Командир согласился дать нам пять бойцов и проводить до расположения зенитчиков. Они тут в километрах полста. Смогут вызвать вертолет и доставить нас к своим.
– Отлично, – потер руки я. – А что взамен?
– Ничего. От них просто помощь, – пожал плечами Иван. – В конце концов, мы же их землю защищаем. Больше расспрашивал о том, где мы встретили американцев, о зачистке деревни…
Я обрадовался. Никаких особистов, никаких проверок и допросов по поводу плена и прочей шпионско-диверсионной хрени. Русский? Русский! Матрешка, балалайка, братья навек.
Кстати, о братьях. Возле нас околачивался азиат, косо поглядывая. Форма зеленая, но крой уж сильно напоминает советскую гимнастерку. Да и красные петлицы на воротнике-стойке не характерны для Вьетконга. А этот красовался в мундире, как новый рубль. Уже успел перекинуться парой слов с бабкой, потом с Лиен.
– Вон, глянь на того персонажа. – Я аккуратно пихнул Ваню в бок со здоровой стороны.
– Китаец, – мрачно резюмировал полковник. – Ошивается тут при отрядах.
– Не любишь ты их?
– У нас с Мао сейчас не очень…
– Плюс за свой отряд их винишь? – догадался я.
Полковник промолчал, а я задумался.
Старина Мао всегда был за помощь братским вьетнамским товарищам. Мужик молодец, считает, что Китаю отведена особая роль в изменении мирового порядка. Прикрываясь праведным гневом союзника угнетенных народов, отправляет войска на помощь Северному Вьетнаму. Вера в идеалы мировой революции пока жива… Пока.
Китаец подошел к нам и что-то начал громко мяукать. Махал руками и показывал на Нгуен. Бабуля напряглась.
Чунг пытался с ним изъясниться на жестах и кривляниях, но понимал его плохо – с пятого на десятое. К нам подошел непривычно высокий вьетнамец, который, в отличие от партизан-оборванцев, одет был в сносного вида мундир. Он перевел нам слова китайца о том, что раненых надо показать врачу.
Ну наконец-то заметили, что у нас раненые, еще и года не прошло! Если бы не китаеза, так бы и плевали жеваными травками себе на раны, наверное.
Чунг и переводчик тут же подхватили бабулю под руки и куда-то повели вслед за китайцем. Лиен бросилась следом, но я ее удержал, улыбнулся, объяснил, что лечить ведьму ведут, мол, не на костер, не волнуйся. Мою речь она не поняла, но успокаивающий тон подействовал. Девушка нехотя осталась со мной, зыркая, как ее пращурку завели в палатку, единственное брезентовое сооружение
