Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров

Поскольку в 1924 году в состав Польши входили Западная Украина и Белоруссия, то 80 % верующих Польской Православной Церкви составляли украинцы и белорусы и русины. Также паству Церкви составили русские, проживавшие в Польше со времен Российской Империи и русские беженцы из советской России. Поляки составляли не более 10 % от состава верующих.

В декабре 1924 года рассматривалось Обращение украинских делегатов и сенаторов Польского Сейма и Сената к митрополиту Варшавскому Дионисию по поводу введения в Православной Церкви в Польше нового стиля, а также о направлении его собственной церковной политики[236].

Польская Православная Церковь до 1939 года включала 5 епархий: Варшавскую, Виленскую, Волынскую (центр – г. Кременец), Гродненскую и Полесскую (центр – г. Пинск).

Польские иерархи поддерживали регулярную связь с Архиерейским Синодом в Сремских Карловцах. В апреле 1925 года Председателю Архиерейского Синода митрополиту Антонию архиепископом Пинским и Новогрудским Пантелеймоном была представлена копия своего донесения Святейшему Патриарху Тихону по церковным делам в Польше[237].

В январе 1926 года митрополит Варшавский Дионисий писал Архиерейскому Синоду по вопросу об автокефалии Православной Церкви в Польше, а также прислал копию-обращение его к Местоблюстителю Святейшего Патриаршего Престола митрополиту Петру по вопросу о признании автокефалии Православной Церкви в Польше[238]. На заседании было заслушано следующее заявление, подписанное членом Архиерейского Синода Высокопреосвященным Феофаном, архиепископом Полтавским и Переяславским, и Преосвященным Серафимом, епископом Дубенским, Управляющим русскими православными общинами в Болгарии, от 27 ноября 1925 года следующего содержания:

Мы считаем долгом уведомить Вас о нижеследующем:

Мы почитаем единственно компетентной властью признать и благословить автокефалию Русской Православной Церкви в Польше Высшую Церковную власть Русской Поместной Церкви в лице Московского Патриарха и Всероссийского Поместного Собора.

Решать же такой коренной вопрос, касающийся всей Русской Церкви, некомпетентна Высшая Церковная власть заграницей, даже в лице Заграничного Собора Епископов, как власть временная, вызванная к жизни лишь чрезвычайными обстоятельствами для неотложных текущих церковных нужд.

Всякое постановление Высшей Церковной Русской заграничной власти, превышающее ее естественную компетенцию, а тем более идущее вразрез с ясно выраженной волей Московского Патриарха, свидетельствовало бы о непризнании ею высшей власти Московского Патриарха, каковое положение мы не могли бы ни принять, ни признать юридически действительным.

Московский Патриарх уже высказал свое отрицательное решение по этому вопросу в послании от 23 мая 1924 года. В соответствии с этим Русский Архиерейский Собор в октябре 1924 года запретил священнослужение с Архиепископом Дионисием, который виновен в нарушении церковных правил (Двукр. 15 пр.;

IV Вс. Соб. 12 пр.) и как таковой подлежит церковному суду при Московском Патриархе.

В виду вышеизложенного мы остаемся при том же решении, которое уже принято Русским Заграничным Архиерейским Собором 1924 года и будем его держаться и в том случае, если другие автокефальные Церкви, без надлежащего согласия Московского Патриарха, признают эту автокефалию[239].

В свою очередь Синод признал неосведомленность архиепископа Феофана и епископа Серафима в затронутом вопросе, так как Архиерейский Синод

не собирался и не собирается признать и благословить автокефалию Православной Церкви в Польше, отлично зная, компетенции какой церковной власти принадлежит это право.

Данным архиереям было разъяснено, что постановления Собора архиереев Русской Православной Церкви за границей о запрещении священнослужения с митрополитом Дионисием

не было ни в 1924 году, ни в предыдущие годы и не могло быть, так как, если от Матери-Церкви зависит признание автокефалии данной Церкви, то и прекращение молитвенного общения за самовольное провозглашение автокефалии должно исходить от той же Матери-Церкви. Святейший же Патриарх Тихон до конца жизни своей не прерывал молитвенного общения с Митрополитом Дионисием, поручив себя его святым молитвам и заключая грамоты свои на его имя формулой нижайшего послушника его[240].

В апреле 1926 года предстоящему Собору архиереев передавалась на обсуждение присланная митрополитом Варшавским Дионисием копия его письма, адресованного митрополиту Евлогию, Управляющему русскими православными церквами в Западной Европе по вопросу об автокефалии Православной Церкви в Польше[241]. На следующем заседании было рассмотрено письмо митрополита Варшавского Дионисия с выражением жалобы на покинувших Польшу архиепископов Елевферия и Владимира и епископа Сергия. Данное обращение передавалось на обсуждение предстоящему Собору архиереев[242]. Этот вопрос был рассмотрен также на следующем заседании, и оставлен с тем же решением[243]. В свою очередь архиепископ Литовский и Виленский Елевферий выражал благодарность за постановление предыдущего Архиерейского Собора, касающееся автокефалии Православной Церкви в Польше[244].

Еще через месяц, в июне, был заслушан доклад митрополита Платона по вопросу об автокефалии Русской Православной Церкви в Польше, а также отзыв Председателя Архиерейского Синода по содержанию этого доклада[245]. Свое мнение о предоставлении статуса автокефалии Православной Церкви в Польше высказали архиепископ Литовский и Виленский Елевферий, а также священники Л. Голод и А. Левицкий, сенатор Польской Республики В. Богданович[246]. В своем письме на имя председателя Архиерейского Синода митрополит Дионисий прислал также копию адресованного ему письма от Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, митрополита Сергия, датированного 10/23 мая. В этом письме митрополит Сергий якобы именует Высокопреосвященного Дионисия митрополитом Варшавским и всея Польши. Реакция Синода была следующей: не считая письмо митрополита Сергия официальным актом признания автокефалии Православной Церкви в Польше, Архиерейский Синод определил данное письмо митрополита Сергия доложить предстоящему Собору архиереев Русской Православной Церкви за границей[247].

Переписка по вопросу автокефалии Польской Церкви оставалась актуальной и далее, в виду приближающегося Собора архиереев. В сентябре 1926 года митрополит Дионисий прислал акт Деяний Собора православных епископов в Польше, от 1 июля, по вопросу о присоединении к Православию Польско-Католической Национальной Церкви[248]. Тогда же поступила жалоба от жителей города Владимир-Волынска в адрес Высокопреосвященного митрополита Варшавского Дионисия по поводу украинизации богослужения. Синод просил митрополита Антония в ходе личной переписки с митрополитом Дионисием обсудить содержание данной жалобы[249].

В январе 1927 года митрополит Варшавский Дионисий прислал в Архиерейский Синод письмо, в котором им были затронуты вопросы церковной жизни, а также поднята проблема восстановлении братского общения с епископами Русской Православной Зарубежной Церкви. Архиерейский Синод, отвечая на вопрос о епископе Адаме (Филипповском), предоставил своему Председателю сообщить митрополиту Дионисию отзыв частным порядком. Вопрос же о восстановлении братского общения с иерархами Русской Православной Церкви в Польше был передан на обсуждение предстоящего Собора архиереев Русской Православной Церкви за границей[250]. Тогда же было получено письмо митрополита Дионисия по вопросу об украинизации Владимир-Волынского собора[251].

Предстоящему