Любовь и другие неприятности - Кэрол Мортимер

Макс знает, что был ее первым мужчиной! Ну, конечно! Глупо было ожидать, что он ни о чем не догадается. Максу тридцать девять, у него столько опыта в любовных делах! Наверняка он очень удивился, открыв, что Эбби в свои двадцать семь все еще невинна.

— А почему бы и нет? — уклонилась она от ответа. Не признаваться же ему в любви, даже не будучи уверенной в его чувствах! Кроме того, она уже далеко не наивная школьница. — Я никогда не торопилась. Но ведь каждому нужно с чего-то начинать.

— Если бы ты предупредила меня, — покачал головой он, — я был бы более нежным.

О, Макс был достаточно нежным, чтобы Эбби влюбилась в него еще больше!

— А почему ты, — девушка приставила пальчик к его груди, — не предупредил меня, что работал с Гарри Холмсом два года назад?

— Ты говорила с ним сегодня? — Макс заметно напрягся.

— Ну, конечно же, я говорила с Гарри; ты же знаешь, он режиссер и моей программы тоже. — Эбби немного сбавила тон.

У нее не было никакого желания играть с ним в игры. Чего Эбби действительно хотела — это кричать, до слез кричать, если потребуется, чтобы Макс объяснил ей наконец, что происходит.

Макс выпустил Эбби из своих объятий и отступил, заглянув в ее голубые, как небо, глаза.

— Что еще он рассказал тебе?

— Ты же знаешь Гарри, — ответила она, пожав плечами, — язвил, как обычно.

— Что именно он сказал тебе, Эбби? — прогремел Макс. Его губы вытянулись в тонкую линию, желваки заиграли. Он злился.

— Обычные насмешки. Правда, — соврала Эбби. — Главным образом, связанные с тем, что мне никогда не удастся уговорить тебя участвовать в моем шоу. Но я ведь уже знаю об этом, разве нет? Слушай, давай готовить обед, — добавила она, чтобы сменить тему. — Я проголодалась.

— Теперь я понимаю, почему ты не в настроении сегодня, — заметил Макс, с трудом подавив свою злость. — Гарри Холмс и на меня действует подобным образом.

Эбби отвернулась, чтобы вымыть картофель.

— Ты так и не сказал, почему даже словом не обмолвился о том, что вы с ним сотрудничали два года назад.

— Я предпочитаю не вспоминать ни о Гарри Холмсе, ни о том времени, когда мы работали вместе.

Это не ответ. Ни слова Макса, ни поведение Гарри нисколько не приоткрыли для Эбби завесу тайны. Тем больше ей захотелось докопаться до сути этой очевидной ненависти между двумя мужчинами.

— Вот, выпей вина, — Макс протянул ей бокал, — и давай забудем о Гарри.

Если бы Эбби только могла! Но как бы она ни пыталась, слова Гарри никак не шли из головы.

— Как прошла утренняя встреча? — спросила девушка, когда они принялись за ужин.

Макс накрыл стол в гостиной. И даже зажег свечи. Очень романтично. Вот только Эбби была совершенно не настроена на романтику. Она чувствовала себя полной дурой.

А все ведь могло быть иначе, размышляла Эбби, если бы только Макс не ушел так неожиданно сегодня утром! Если бы Гарри не наговорил мне столько ужасных вещей!..

— Не очень хорошо, — признался между тем Макс, отпив немного вина. — Два часа мне пришлось просидеть за завтраком, убеждая человека не издавать мою биографию. Мне тридцать девять лет, и моя жизнь еще не кончается. Все равно это был бы его взгляд, только и всего.

— Биография? — встрепенулась Эбби. — Это было бы интересно. Очень интересно!

— Если уж я не хочу появляться в получасовом шоу, — усмехнулся Макс, — я уж точно не заинтересован в выходе книги о себе.

Эбби опустила глаза, чтобы он не заметил отразившейся в них боли.

Как искусно Макс дал ей понять, что не изменил своих намерений. И все потому, что хочет защитить Кейт.

Неважно даже, что сказал ей сегодня Гарри. Макс упорно не желал говорить о Кейт.

— Кажется, вечер не очень удачный, — неожиданно сказал он, отодвигая тарелку.

— Мы просто совсем не знаем друг друга. Вот и все.

— Прошлой ночью тебя это не беспокоило.

— Может, проблема именно в том, что все случилось слишком быстро, — предположила Эбби.

— Теперь уже слишком поздно что-то менять. — Макс залпом осушил сьой бокал.

— Я не об этом, Макс, — вздохнула она.

— Нет? Чего же ты ждешь от меня, Эбби? Что ты хочешь обо мне знать? — разозлился он. — Кто мои родители? Где я провел детство? Список моих любовниц?

Последнее было бы любопытно. И невыносимо. И Эбби очень сомневалась, что Кейт Мэхью войдет в этот список!

— Я уже знаю о твоем детстве и родителях. А насчет любовниц… тебе будет скучно, потому что у меня-то был только ты.

— Думаешь, у меня их было великое множество?

— Кажется, нам так и не удастся спасти этот вечер, — покачала головой Эбби. — Может быть, мне лучше уйти?

Макс поднялся со своего места.

— Ты этого хочешь? Да! Нет! Эбби не знала.

Если она сейчас уйдет, то вряд ли когда-нибудь снова увидит Макса. Кажется, его терзали похожие сомнения.

— В мои планы не входит бороться с тобой, — прошептал он, подойдя почти вплотную к ней.

— И в мои тоже… — отозвалась она, вставая. Эбби не возражала, когда Макс заключил ее в свои объятия. И все ее сомнения испарились, как только она оказалась в плену его губ…

Когда Эбби проснулась, Макс все еще спал. В утреннем свете он казался моложе: черты его лица расслабились и стали мягче, а темные волосы прилипли к высокому лбу.

Как же она любит его!

Но теперь, очевидно, настала ее очередь уйти. Если она останется, то может совершить или сказать что-то, о чем потом пожалеет…

Эбби тихо выскользнула из постели, собрала свою одежду и пошла в ванную. Макс по-прежнему спал, когда она вернулась в спальню. Девушка в последний раз взглянула на него и вышла из квартиры.

Но Эбби не поехала домой, а отправилась на работу. Ей нужно было кое-что сделать, прежде чем она снова увидит Макса…

Если охранник и был удивлен ее ранним появлением, то он не подал виду.

Накануне, после разговора с Гарри Холмсом, Эбби незаметно взяла из архива копию последней программы Макса Хардинга, но потом решила не смотреть кассету.

Вероятно, потому, что эта запись могла подтвердить слова Гарри?

Возможно. Но сегодня утром в студии не было никого, кто мог бы помешать Эбби сесть и посмотреть запись.

Как и ожидала девушка, отчаяние Рори Мэхью было таким искренним, что у Эбби невольно сжалось сердце. Но все это прошло к третьей части программы. Эбби сосредоточилась на других ее аспектах. А именно на поведении Макса.

Он, очевидно, пытался направить разговор в нужное ему русло, одновременно стараясь держать все под контролем. Но неожиданно Рори Мэхью достал револьвер и принялся размахивать им перед Максом и остальными.

Пьяным голосом политик начал рассказывать историю своей неудавшейся карьеры. Он благодарил коллег и друзей, потом вдруг начинал говорить о том, сколько ошибок совершил и как боится потерять жену и детей.