Проверка на прочность - Екатерина Береславцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему? Отпуск не дадут? Но вроде бы в школе с этим делом запросто?
– При чём тут отпуск?! Беременна она!
Сказала и рот ладошкой закрыла. Вот трындычиха, проговорилась всё-таки! А ведь обещала – никому!
– Как – беременна? – он даже побледнел.
– Ну как можно быть беременной?! – простонала я. – Георгий, умоляю вас, только не говорите никому! Я Дашке пообещала, а сама.... Ох, что я наделала!
– Подождите, Маша. Это правда? Ваша сестра на самом деле носит ребёнка под сердцем?
Ребёнка под сердцем! Надо же, прямо девятнадцатый век какой-то.
– Носит! Моего дорогого и любимого племянника! И если с ними что-то случится, я себе этого никогда не прощу!
– Я тоже. Но на этот раз ничего не случится, вы поняли меня? – он схватил меня за руку. Даже напугал, честно говоря, такой у него вдруг сделался взгляд.
– Георгий, что с вами?
– Если Борис опять… опять… Я его убью.
– Что значит – опять? – похолодела я. – А он уже когда-то…
– Амалия. У нас с ней должна была родиться дочь… – он сглотнул. И поднялся. – Извините, Маша, я не могу об этом говорить. Вы допили кофе?
– Да, благодарю вас…
Он молча собрал грязную посуду и повернулся к раковине. Я оставалась сидеть с разинутым ртом. Вот это поворот, чёрт возьми! Значит, Маруся оказалась права? Георгий всё-таки приходится родственником Борису, пусть и не кровным? Да, дела-а-а…
– Давайте я помою, Георгий! – наконец, пришла я в себя. И вскочила.
– Я сам, – коротко ответил он.
Голос его звучал как обычно. Вот это самообладание у человека!
– А мне что делать теперь? Я не могу вот так просто сидеть…
– Маша, мне сейчас нужно будет отъехать на какое-то время, – он домыл последнюю тарелку и поставил её в шкафчик. После чего повернулся ко мне. – А вы, пожалуйста, никуда пока не уходите.
– Я с вами поеду!
– Нет. Вы останетесь здесь. Не переживайте, это ненадолго. Сейчас за мной Юра заедет.
– А все блины мы съели, – грустно заметила я.
– Не беспокойтесь, – он улыбнулся. – Мой сотрудник голодным не останется. А вот и он, кстати.
Да, я тоже услыхала шум подъезжающей машины. И направилась к выходу вслед за Георгием.
– Доброе утро, Юра!
– Доброе, Маша! – при виде меня Юрий расцвёл. Он сейчас особенно был похож на Хэнкса, и это обстоятельство вкупе с его искренней улыбкой подействовало на меня самым лучшим образом – на душе стало заметно легче. К тому же я вспомнила Маруськины обнадёживающие слова, а предчувствиям – или предсказаниям? – своей невестки я привыкла доверять.
– Маша, запишите на всякий случай номер Юриного телефона, вдруг я не сразу смогу ответить. И прошу вас, до моего приезда постарайтесь никуда не выходить.
– Естественно! А вы правда ненадолго?
– Правда! – они улыбнулись одновременно.
И, заняв свои места в просторном шевроле цвета баклажан, уехали. А я поторопилась вернуться в дом. Странное дело – море, блеснувшее синевой сквозь черепичные крыши соседних домов, совсем не задержало мой взгляд. Не до него мне было сейчас. Совсем не до него…
Глава 9
Чем заняться в ближайший час, я пока не представляла. Мне редко удавалось сидеть дома, и на что обычно тратят свободное время одинокие тётушки, вот вроде меня нынешней, ответить я затруднялась.
Та-а-ак. А какие у меня есть варианты? Я обошла квартиру, придирчиво осматривая каждый уголок. Первое, за что зацепился взгляд, – это, конечно, книги. Их было не так много и особым разнообразием они не отличались. Дамские детективы, любовные романы, весьма потрёпанные, кстати, – видно, публика, наезжавшая в этот домик, была преимущественно женская, – а также огромный альбом с картинами Сальвадора Дали, странным образом затесавшийся в ряды легковесной прозы. Да, была ещё отдельная полка с книгами Чехова, но томление к ним я пока не испытывала.
Кроме чтива, ничего стоящего моего внимания в доме не нашлось. На крайний случай для убийства времени есть, конечно, чай и – я хлопнула дверцей холодильника – полбанки сметаны плюс малюсенький кусочек сыра, одиноко лежащий на блюдечке. А также последнее яблоко, которое я тут же схватила со стола. Час продержаться вполне можно!
Взяв в руки объёмный и достаточно тяжёлый том, я забралась с ногами в кресло.
А теперь… – я зажмурилась на мгновение – открываем книгу на пятьдесят четвёртой странице и смотрим, что ждёт нас в ближайшем будущем. Если вместо текста судьба преподнесёт картинку – тем лучше, нагляднее будет! Правда, сюжеты у Дали своеобразные, как бы не нарваться… Но эту упадническую мысль я запихнула поглубже и, совершив глубокий вздох, открыла глаза, быстренько пролистала до нужной цифры – эх, всё-таки текст! – и прочитала:
«Я – декадент. В искусстве я нечто вроде сыра камамбер: чуть переберёшь, и всё. Я – последний отголосок античности – стою на самой грани».
– Ну ни фига себе! – присвистнула я.
Камамбер! Надо же случиться такому совпадению! Это ведь любимый Дашкин сыр! А что значит – стою на самой грани? К чему это?
Взглянула на соседнюю страницу. Там-то как раз картинка была. Точнее, картина. И подпись к ней: «Явление лица и вазы с фруктами на берегу моря».
Да-а-а… Не знаю, как с вазой, а со всем остальным художник угадал. Море имеется, фрукт – вот он, в количестве одной штуки, довольно сладкий, между прочим, а что касается лица – уж не себя ли я узнаю в этой фантасмагории? Или пропавшую Дашку?
Я принялась рассматривать причудливые образы. Слева направо, справа налево, сверху вниз и по диагонали. Они ускользали от меня, то вдруг объединяясь во что-то общее, то рассыпаясь отдельными фрагментами. Кем я себя сейчас чувствовала? Непроходимой тупицей, однозначно! Или весьма неразвитой личностью. Ну вот не понять мне смысла этой картины и всё тут! Особенно действовал на нервы канат, обрубленный с двух сторон. Спрашивается, к чему он тут нужен? На змею похож. Бр-р-р – змей я не любила с детства!
Я перелистнула страницу. Мда, хрен редьки не слаще – и оттуда на меня смотрело что-то явно бредовое. «Мягкая конструкция с варёными бобами» – умереть не встать! Тут и змей никаких не нужно, всё и так гадко до омерзения. Вот так на ночь наглядишься – не заснёшь! Хорошо, что сейчас утро и солнце светит прямо в глаза!
Ладно, даю себе третью попытку – раскрыла
