Прощальная песнь. Ложь королевы фей - Мэгги Стивотер

— Я серьезно. Хотя ты действительно невероятно красива.

— Кого можно назвать «невероятно красивой», так это Элеонор. Я знаю, какая я. Уж точно не красивая.

При упоминании Элеонор на лицо Люка легло странное выражение.

— Нет, Элеонор нельзя так назвать. Это ты красивая, особенно когда смотришь на меня с таким гордым видом… Ты очень красивая.

Я пристально рассматривала свои руки. На них падал свет от радио, и они будто светились изнутри. Я тихо попросила:

— Повтори еще раз.

Но он сказал:

— Ты особенная.

«Особенная» — так говорят не о девочке в кардигане среди подруг в коротеньких топах. «Особенная» — так можно сказать о редком виде бабочек.

Люк смотрел в лобовое стекло.

— Ты похожа на меня. Мы не игроки, а зрители.

Но в его машине я не была зрителем. В этом маленьком мире, наполненном запахом Люка, я была незаменимым игроком. Мне хотелось то ли заплакать, то ли улыбнуться самой широкой улыбкой.

— Ди, — тихо произнес Люк. — Где ты?

Я посмотрела на него.

— Здесь.

Он покачал головой. Я смущенно улыбнулась.

— Я представила свою жизнь как маленькую планету вдалеке от всех. — Люк провел пальцем по рулю, очерчивая бесконечный круг. — На этой планете живут очень симпатичные пришельцы.

Он осторожно очертил такой же круг по тыльной стороне моей руки. По моей коже побежали мурашки. Ровным голосом, не выражавшим никаких эмоций, Люк спросил:

— Ты все еще на меня сердишься?

Я сидела с полузакрытыми глазами, а он вел пальцем по моей руке к плечу. Его прикосновение казалось легким, словно перышко. Мне было немного щекотно, и от этого ощущения замирало сердце и перехватывало дыхание. Люк наклонился и поцеловал меня. Я закрыла глаза и позволила обнять себя за шею и поцеловать снова. Свободной рукой он опирался о приборную панель. Мимо проехала машина. Я почувствовала сияние фар даже с закрытыми веками.

— Остановиться?.. — прошептал Люк.

Я покачала головой. Он снова поцеловал меня, слегка прикусив мою губу. Я и не думала, что от этого можно сойти с ума. Да правильно ли я целуюсь? Не слишком ли влажный у меня рот? Нравится ли ему? И куда, черт побери, девать язык?

Но часть меня, неподвластная сомнениям, жаждала его прикосновений и хотела прикасаться к нему в ответ. Я будто со стороны наблюдала наш поцелуй. Я видела, как свет приборов освещает половину моего лица, когда я потянулась губами к его губам. Я видела, как его язык осторожно раздвигает мои губы. Я видела, как слабею в его руках. Я слышала, как мое дыхание учащается, видела его глаза, чувствовала его руку на своем бедре, зовущую еще дальше, к неизвестным мне вершинам…

Я замерла. Люк быстро отодвинулся. Он выглядел испуганным, будто рука двигалась без его ведома. Срывающимся голосом он произнес:

— Извини.

Я хотела сказать, что ему не за что извиняться, но сама не знала, так ли это. Я не знала, чего хочу.

— Извини, — повторил Люк. — Я… — Он на минуту закрыл глаза, потом снова открыл и снял машину с ручного тормоза.

Мое бедро горело. Я все еще чувствовала его прикосновения. Меня трясло. Я хотела, чтобы он снова меня поцеловал. Я хотела, чтобы он завел машину и поехал, чтобы я не ждала его поцелуя.

Люк вывел машину на дорогу. В мерцающем свете он казался далеким и незнакомым. Я потянулась к его руке, и, не отрывая взгляда от дороги, он сжал мои пальцы.

Семь

Той ночью я спала на диване. Меня не прельщала мысль ночевать в одной комнате с призрачным существом, и хотя я понимала, что никто не помешает ему быть таким же призрачным в гостиной, на диване спалось лучше.

Я проснулась в отличном настроении. Прошлым вечером меня встревожило произошедшее в церкви и новость о том, что за мной охотятся феи, но, проснувшись в комнате, где свет пробивался через тонкие белые занавески, я чувствовала себя прекрасно. Все плохое забылось: я снова и снова вспоминала поцелуи Люка.

Из комнаты родителей наверху доносился шум. Мама проснулась. Вы бы видели ее лицо, когда Люк отвез меня домой в одиннадцать вечера и извинился за позднее возвращение. Мне не хотелось сейчас это обсуждать. Я бы предпочла не обсуждать это никогда.

— Рай, — позвала я. Он посмотрел на меня со своего поста у дивана. — Пошли гулять.

Рай подпрыгнул и завилял хвостом. По пути на кухню я протерла глаза, стараясь проснуться, и как всегда завязала волосы в хвост. Потом выудила из корзины для белья джинсы, подвернула штанины, чтобы они не промокли от росы, и мы вышли на улицу.

Погода стояла великолепная. Сквозь утреннюю дымку пробивался солнечный свет, в воздухе еще витала прохлада, капли росы блестели на паутине, пахло свежескошенной травой. Чудесно.

Он поцеловал меня. Поцеловал.

Рай, не зная о пожаре, бушующем в моей груди, понесся по двору, хвостом сбивая росу с травы.

Не туда, шпион из страны фей. Мы пойдем вниз по дороге.

Он остановился, будто услышал, затем повернул и пошлепал на дорогу, где замер, поджидая меня.

Чудесно. Все просто чудесно. Я могу мысленно отдавать приказы собаке, а Люк меня поцеловал.

Мы прижимались к обочине, хотя таким ранним утром нам вряд ли могли встретиться машины.

Мои босые ноги бесшумно ступали по асфальту. Я вела Рая к безлюдной проселочной дороге возле дома. Коровье пастбище медленно окутывал туман.

Увидев белоснежного кролика, я от удивления замедлила шаг. Он внимательно на меня смотрел, навострив бесцветные уши идеальной формы и не двигаясь. Если не считать кролика и Рая, я осталась наедине со своими мыслями.

Итак, Рай шпионил за мной для фей. А они хотели меня украсть. Это даже льстило. Приятно, когда на тебя обращают внимание.

Но кто же тогда Люк? И откуда он знал про фей? Может, они и его пытались украсть? И почему бабушка так с ним разговаривала? Мало того что она явно злилась, она, похоже, хорошо знала Люка. И дирижер школьного оркестра, мистер Хилл, тоже его знал. Я решила не думать о такой опасной теме. Мысли о том, как мало мне известно о Люке, портили настроение. Хотя меня должно было волновать, кто он такой и чем занимается, я все же предпочитала оставаться в неведении. Мне хотелось, чтобы все было просто.

Глубоко в душе я знала, что он не из колледжа. Но это мне даже нравилось.

Рай глухо заворчал. Впереди на грязной проселочной дороге стояла знакомая подержанная «ауди». Мое сердце заколотилось. Люк!.. Через мгновение в голову пришел вопрос: а что он здесь делает?

Я тихо подошла к машине. Люк спал на водительском сиденье, закинув руки за голову. Сон смыл следы тревоги с его лица, он казался юным и цветущим — и вправду студент колледжа. Рукав рубашки частично скрывал обруч золотого цвета па правой руке. Почему я раньше его не замечала?