Путь палача - Алия Якубова

— Расслабься. Все уже позади. Но не держи все в себе, так только хуже будет. Дай этому выход, и станет легче.

Девочка подняла голову и посмотрела на Вампиршу. В глазах Милены стояли слезы, отражая огромную душевную боль, но она так и не дала им пролиться. Похоже, девочка все еще не слишком доверяла Менестрес. Что ж, та не могла поставить ей это в вину.

Так они и сидели вдвоем, пока не вернулась Тори. Девушка внесла поднос с едой и питьем, а подмышкой — свернутую одежду. Поставив еду на стол, Тори показала одежду — простое платье голубого цвета, произнеся при этом:

— Вот, госпожа, мое лучшее платье, — незаметно, чтобы она сожалела, что отдает его. Оно и понятно — на те деньги, что дала ей вампирша, Тори сможет купить с полдюжины таких же.

— Хорошо, — кивнула Менестрес.

— Я положу его вот сюда, на стул.

— Ты очень любезна.

— Ужинайте. А я пока натаскаю воды для ванной, — и девушка умчалась.

Как только она ушла, Менестрес стала расставлять еду: мясо в соусе, свежеиспеченный хлеб, овощи, кувшин вина, и еще такой же с молоком. Закончив, она сказала:

— Милена, иди, поешь. Ты, наверняка, сильно оголодала. Сколько тебя держали в темнице?

— Неделю, — тихо проговорила девочка. — И еще столько же, наверное… Но тогда мы были вместе с…

Не договорив, Милена замолчала, опустив глаза. Менестрес не стала продолжать тему, а только сказала:

— Ладно, садись есть. А то остынет все.

Девочка послушалась и осторожно пододвинула к себе тарелку с мясом. Но, прежде чем взяться за ложку, она спросила:

— А как же вы?

— О, не беспокойся обо мне, дорогая. Я не хочу есть. Так что это все для тебя. Только вот вина тебе лучше не пить, ну или не больше одного кубка.

Милена и правда очень сильно проголодалась. Точнее в последние дни голод стал ее постоянным спутником, но она старалась не замечать его. То, чем ее кормили в заключении, просто нельзя было назвать едой, да и порции были весьма скудные. Правильно, зачем тратиться на еду для приговоренной к смерти? Поэтому сейчас, при виде всех этих яств у Милены аж живот свело, она еле сдерживала себя, чтобы не накинуться на еду, как голодный волк.

За таким обильным ужином она даже на некоторое время забыла обо всех своих горестях, и тут же упрекнула себя за это. То, что случилось… Милена дала себе словно не забывать никогда! Да это было просто невозможно.

Время от времени в комнату входила и выходила Тори с ведром, наполняя корыто горячей водой и разбавляя холодной из стоящей рядом кадки.

Когда Тори закончила, Милена уже успела расправиться с ужином.

— Ванна готова, — сообщила девушка вампирше.

— Спасибо, Тори.

— Вам помочь?

— Нет, спасибо. Можешь быть свободна.

Девушка кивнула и вышла, прихватив с собой и поднос с грязной посудой. В дверях она столкнулась с Танис, но тотчас поспешила дальше.

Завидев спутницу, Менестрес сказала:

— Ты как раз вовремя, Танис. Заходи. Милена, идем.

— Куда? — тотчас насторожилась девочка.

— Тебе непременно нужно хорошенько вымыться.

Милена хотела возразить, но ведь госпожа была права. Времени, проведенного в темнице, вполне хватило, чтобы грязь с нее едва ли не кусками отваливалась, а на волосы вообще страшно смотреть! Поэтому девочка ответила:

— Хорошо.

— Вот и славно, — улыбнулась Менестрес. — Поспешим, пока вода не остыла. Не хватало еще, чтобы ты заболела! Мы поможем тебе вымыться.

— Зачем? Я же не маленькая! — удивилась Милена.

— Согласна. А твои волосы? Их без посторонней помощи не распутать!

Девочка вздохнула, и вампирша расценила это как согласие. Они пошли в ванную.

Высвободившись из своей потрепанной рубашки, Милена залезла в воду. Она оказалась восхитительно горячей. Еще чуть-чуть и было бы даже слишком. Девушка даже зажмурилась от удовольствия.

— Сначала, пожалуй, займемся твоими волосами, — заявила Менестрес, повыше закатывая рукава платья и берясь за мыло.

— А с этим что делать? — спросила Танис, указывая на одежду Милены.

— Хм, выкинуть, а лучше всего сжечь, — ответила вампирша, покрывая волосы девочки душистой пеной.

Голову пришлось вымыть раза три, прежде чем волосы приняли божеский вид. Потом настала очередь тела. Милену немного смущало, что малознакомые женщины моют ее как маленькую, но ведь, с другой стороны, они с сестрой тоже всегда мылись вместе. Так повелось еще с детства.

От воспоминаний об этом у Милены вновь защемило сердце. Она опять ощутила жуткую пустоту, ей не хватало сестры. Девочка всей душой чувствовала, что той сейчас плохо и так же одиноко.

К своему облегчению Менестрес не обнаружила на теле Милены никаких серьезных повреждений. Только несколько ссадин и царапин. Самой серьезной из них был след от кнута на спине, уже начавший затягиваться. Обычно от ударов кнутом следы остаются на всю жизнь, но вампирша знала, что сможет залечить его, и следа не останется. Ни к чему столь юной девушке такие страшные отметины.

Вдобавок к ушибам и ссадинам Милена оказалась очень худенькой, как былиночка. Наверное, если бы девочка провела в темнице еще хотя бы неделю, то просто превратилась бы в тень самой себя.

Но вслух об этом Менестрес ничего не сказала, а принялась тщательно вытирать Милену, бросив Танис:

— Будь добра, принеси из комнаты одежду для нашей новой спутницы.

— Сейчас.

— А я пока займусь этим твоим шрамом, Милена. Тебя били?

— Когда я пыталась удержать Селену, — тихо ответила девочка, вновь с ужасом вспомнив, как их насильно оторвали друг от друга. Странно, но тогда она даже не почувствовала удара кнута.

А в это время тонкие пальцы Менестрес осторожно пробежали по шраму. Потом вампирша поднесла руку ко рту и молниеносным движением прокусила себе палец острым клыком. Тотчас выступила кровь, которую Менестрес быстро растерла по шраму. Милена ойкнула, на что вампирша сказала:

— Тихо-тихо, сейчас станет легче, — она уже видела, как шрам сглаживается, заживая. Но такие фокусы нельзя проделывать с одним человеком слишком часто, если не хочешь обратить его в жалкое подобие вампира. — Вот и все.

Вернулась Танис с одеждой для Милены, проговорив:

— Одевайся быстрее, а то простудишься еще после купания.

Платье Тори оказалось Милене немного широковато и длинновато, но в целом терпимо. Она больше не казалась загнанным зверьком, а превратилась в миловидную девочку, даже скорее девушку, с кожей цвета кофе с молоком и длинными черными волосами. Их Менестрес тщательно расчесала, так что они стали походить на шелк, и заплела в свободную косу.

Закончив со всем этим, вампирша предложила:

— Ты, Милена, наверное, очень устала. Иди-ка спать. Поздно уже.