Метро 2033: Чужими глазами - Сергей Семенов

– Жалко парня, – донеслось из-за стола балагуривших. – Говорил я ему – не твое это дело, не суйся ты наверх, отгрызут тебе башку. Сам виноват. Ну все, мужики, шевелитесь. И так уже засиделись, пора.

Аркадий отложил ложку, продолжая следить за стариком. Тот вдруг всхлипнул, из глаза скатилась вниз одинокая слеза, спрятавшись в бороздке глубокой морщины. Дед был безнадежно пьян. Глаза бессмысленно блуждали, сухие губы размыкались, пытаясь произнести что-то, но получалось нечто невнятное.

– Твари, – прошептал дед и уперся подбородком себе в грудь. Охотник заметил, как откуда-то выскочила маленькая девочка. Подбежав к старику, она осторожно коснулась его сухой руки.

– Деда, пойдем! – тихо попросила малышка. – Мама сказала, что тебе надо отдохнуть.

Старик закивал, не глядя на малышку, и отвернулся к стенке. Аркадий понял – даже будучи пьяным, тот не хотел, чтобы девочка увидела его слезы.

– Деда, пожалуйста, – девочка ласково погладила старика по плечу. – Пойдем.

– Сейчас, Варвара Сергеевна, – пробормотал дед. – Сейчас, родимая. Уже иду.

Но старик был явно не в состоянии доковылять до дома – выпитая брага сделала свое дело. Аркадий выскользнул из-за стола и подхватил деда. Тот поднял на охотника удивленный взгляд.

– Пойдем, отец, – предложил Аркадий, поддерживая старика. – Провожу.

Махнув рукой своим и сказав, что скоро придет, Аркан вдвоем со стариком медленно поковылял на платформу. Девчонка крутилась рядом, пытаясь поддерживать старика, но больше мешалась. Когда охотник дотащил перебравшего деда до палатки, то весь взмок. Старик тяжело опустился на деревянную лавку. Он плакал.

– Что с ним? – спросил Аркан у девочки. Та потупила взгляд, притихла, сдавив в руках потрепанную куклу. Аркан увидел, как на глазах малышки тоже блеснули слезинки.

– У нас папа умер, – тихо отозвалась девочка, которую, по-видимому, звали Варей, поднимая руку к потолку. – Там, наверху. Пошел с другими дядями туда и не вернулся. Я по нему скучаю.

Аркадий понурился. Теперь стало ясно, почему старик плакал там, в столовой. Они с этим пьяным дедом разделили одно горе, и сейчас охотник, как никто иной, мог понять несчастного старика.

– Мне мама сказала, что бог забрал папу на небеса, – тихо проронила Варя. – Зачем, дяденька? Если мы будем по нему сильно скучать и ждать его, бог вернет нам папу?

Аркадий не знал, что ответить девочке, как успокоить ее. Как поступить – сказать горькую правду и нанести тяжелую рану этой малышке, или солгать и сохранить веру ребенка? Ведь он сам еще надеялся на чудо. Имел ли он право отнимать надежду у нее?

Девочка сама избавила охотника от тяжкого бремени выбора. Слегка наклонив голову, она внезапно сменила тему.

– Дядя, а бог добрый? – прозвучал новый вопрос. Не готовый к такой внезапной атаке, Аркан на мгновение растерялся.

– Наверное, – неуверенно пробормотал он.

– Он злой, – убежденно заявила малышка. – Он забрал у нас папу и теперь не вернет его нам никогда. Папа ходил наверх. Он рассказывал мне, что днем там светит солнце, а ночью звезды. Я думала, когда я вырасту, он возьмет меня с собой туда. А теперь папы нет, и…

– Варя, – негромко окликнули девочку. Охотник обернулся. У палатки стояла женщина с печальным лицом. Засаленный передник, бессильно опущенные руки, взгляд, полный грусти и усталости. Дед оперся рукой на лавку и с трудом встал. Он глянул на Аркадия, и, молча склонив голову в знак благодарности, тяжело поплелся к палатке.

– У всех должен быть папа, – бросила девочка охотнику и засеменила вслед за стариком. Аркадий проводил ее взглядом и тяжело выдохнул. Нужно было возвращаться. Пока охотник шел к своим, его глодали грустные мысли. Сам ощутивший потерю сына, он мог прочувствовать горе этой троицы. Мама с дочкой лишились отца и кормильца, у них словно отломили кусок от семьи. А бедной женщине еще растить и поднимать ребенка. «Поднимать» – да уместно ли тут это слово? Разве можно подняться выше этих закопченных сводов станции? Там, выше – только ужас и смерть. Что теперь с ними будет?

«Да ничего не будет», – одернул себя охотник. Так случалось всегда и везде, и эта смерть – не первая и не последняя. Будут влачиться потихоньку. Переболит и забудется. Потеря близкого человека – как глубокая рана: сначала кровоточит и болит, а потом затягивается, оставляя лишь шрам. Так будет и здесь.

На душе было скверно.

Обратно ехали быстро. Охотник даже задремал, убаюканный монотонным стуком колес. Ему снилась деревня, где он в детстве гостил у бабушки с дедом. Во сне мир наверху был живым и ярким. Шумела за огородом зеленая роща, и шелестела прибрежной травой вода в речке, бегущей за перелеском. А в бездонно-голубом небе сияло летнее солнце – до неприличия яркое и бесстыжее.

И там, в том мире не было никакой войны.

Аркадия выдернула из дремы брань дозорных. В лицо брызнул свет туннельных ламп, отрезвляя и мгновенно прогоняя остатки сна. Лязг и бряцание оружия, дизельная гарь, бьющий в глаза мощный луч прожектора. Романтический сон-полувидение мгновенно заслонила суровая реальность.

Они пересекали Границу.

Близился вечер, и станционные часы показывали половину пятого. Командира их будущего отряда Аркадий с Техником разыскали в «тренировочной». Денис Богуславский обучал молодых бойцов общению с автоматом. Выбеленные ранней сединой волосы, строгое угловатое лицо, орлиный нос. Ростом Денис, к которому давно приклеилось прозвище Богус, был не выше Аркадия, но в нем сразу чувствовались скрытые сила и мощь. Богус был всего на пару лет моложе охотника, но, несмотря на возраст, командир всегда держал себя в форме – под тканью кителя бугрились мышцы, в движениях сквозили четкость и слаженность. Лишь глубокие морщины на лбу и уголках глаз намекали на то, что перед ними далеко не молодой человек. Аркадий ничего не знал о его прошлом – считал Дениса то ли бывшим военным, то ли сотрудником какой-то спецслужбы. Черт его разберет. Богус когда-то переселился в Столицу с Горьковской и считался одним из лучших бойцов Беспалова. Строгий, исполнительный и ответственный, он внушал уважение и излучал власть. Такому человеку хотелось подчиняться безоговорочно.

Перед Богусом вытянулись по стойке «смирно» будущие сталкеры Столицы – парни лет пятнадцати-шестнадцати. На потертых столах перед ними покоились видавшие виды автоматы. За учебным процессом наблюдал старик в давно выцветшей и потрепанной «цифре» с капитанскими звездочками на погонах. Сидя на шатком стуле, он неторопливо посасывал самокрутку и поглядывал на молодежь. Воспитание «волчат» входило в прямые обязанности Богуса. Взяв «калаш» в руки, Денис обратился к ученикам низким хриплым голосом:

– Оружие для солдата – как девка любимая. Вы за ним ухаживать должны, как за красивой лялькой. На носу себе это зарубите. Повторяем урок разборки автомата.

Через полминуты на столе перед Денисом лежал разобранный автомат. Аркадию понравилось следить за командиром. Никаких лишних движений, все точно и выверенно, словно отлаженный механизм. Так же быстро Богус собрал «калаш» и посмотрел на молодых бойцов.

– Берегите оружие. Это самое святое. Сталкер без оружия – как волчара без клыков. Уяснили, бойцы?

Ученики дружно закивали. Этим парням через пару месяцев обучения и тренировок предстояло «знакомство» с поверхностью.

– А теперь сами, – приказал Богус. И пока будущие сталкеры гремели деталями автоматов, командир стиснул руки Аркадию и Технику. Коротко бросил тем, чтобы подождали, пока окончится тренировка, и глянул на ближайшего парня. У того затвор никак не желал выходить из затворной рамы. Богус шагнул к нерасторопному ученику, тяжело положил ладони на стол.

– Сенин, долго еще онанизмом будешь заниматься? Чего руки дрожат? Автомат надо брать уверенно, как женщину. Приспичит – ты девку с закрытыми глазами за полминуты разденешь, а тут ковыряешься. Делай быстро, но не торопись. Спешка в другом деле нужна, да и то не всегда.

Слова командира помогли. Вскоре детали «калаша» аккуратно лежали перед парнем на столе. Богус одобрительно кивнул.

– Молодец. Теперь собирай!

После сборки командир устроил ученикам серию отжиманий на «раз-два-полтора» в углу комнаты. Глядя, как уже через пару минут парни пыхтят и потеют от натуги, Богус начал проповедь лежащим в упоре лежа будущим сталкерам.

– Тяжело? Думаете, наверху легче будет, в «химзе» и со снарягой? А если с хабаром домой издалека идете? Дышать ровнее и не ныть! А кто устал или по титьке мамкиной соскучился – только скажите. Сегодня же получите пинка и пойдете на «Бурнаковку» – с бабами кверху жопой на грядках торчать или в свинарник говно месить. Усекли?

– Так точно! – хором отозвались ученики. Ныть никто и не думал. До сих пор не проронивший ни слова капитан пожевал самокрутку и выпустил облачко едкого дыма.