Ангелы не бросают своих - Татьяна Шипошина

И они «полетели». Андрейка видел в окошко, как мама села на заднее сиденье вторым номером. Он видел, как она обняла сзади могучую спину Васи-Ангела, как Вася погладил своей ручищей мамину руку, обхватившую его.

Заревел мотор — и мотоцикл скрылся из виду.

«Улетели», — подумал Андрейка.

Он хотел было вернуться к гитаре, но не смог. Музыка остановила его, и ему пришлось присесть на диван и закрыть глаза.

Музыка так и рвалась изнутри, и партия гитары звучала соло.

«Пако де Лусия, Пако де Лусия… — успел подумать Андрейка. — Где ты, Пако де Лусия? Когда я ещё научусь играть, как ты…»

ГЛАВА 36

Музыку прервал звонок в дверь. Кто-то настойчиво нажимал кнопку звонка. Андрейка открыл. На пороге стояла тётя Вера.

— Привет! Ты один? — спросила она, проходя в комнату.

— Один.

— А мама где?

— Мама уехала.

— Куда же это она? — поинтересовалась соседка.

— Она с Васей-Ангелом уехала на мотоцикле кататься.

— Что? С этим? С огроменным? — удивилась женщина.

— Угу! Тётя Вера, это же здорово!

— Ну… и не зна-аю, — протянула тётя Вера. — По-моему, у твоей мамы от болезни крыша поехала. Ещё бы — столько химии принять!

— Тётя Вера, у мамы никакая «крыша» никуда не «поехала»!

— Так разве нормальная женщина позволит себе по улице носиться как оглашённая! Да ещё с кем! Это же… это же… С этим чучелом… Тьфу!

У тёти Веры не находилось слов, чтобы охарактеризовать Васю. Но она не остановилась на этом. Её предположения были одно краше другого.

— Или она, бедная, решила, что всё равно помирать, так пустилась во все тяжкие!

— Нет! — закричал Андрейка. — Нет!

— Чего кричишь-то?

Андрейка любил тётю Веру. Она была ему как родная. Родная бабушка. Свои собственные внуки жили от тёти Веры далеко, в другом городе. Да и она сама привязалась к нему и иногда называла Андрейку «внучком».

Но тут…

Не понимала чего-то тётя Вера… Разве можно так про маму… Андрейка насупился и сел на диван.

— Вот ты обиделся, — продолжала тётя Вера. — А ведь это не дело. Мать где-то незнамо с кем прохлаждается, а сын один дома сидит. Лето на дворе! В парк надо, на пруд ребёнка тащить, если не можешь к морю вывезти.

— Не хочу я на пруд! — буркнул Андрейка.

Но тётя Вера не останавливалась.

— Нет, я понимаю, — выговаривала она. — Света — женщина молодая, хоть и больная насквозь. Может, ей хочется с кем-то знакомство завести… напоследок. Но не с таким же… уродом… Нашла бы себе кого-то спокойного, степенного…

— Вася не урод! Не урод!

Что-то такое случилось с Андрейкой. Очень уж обидные слова произносила тётя Вера. И он сорвался. Лицо его покраснело. Он заревел. Размазывая по щекам накатившие слёзы, он сказал оторопевшей тёте Вере:

— Уходи! Уходи от нас! Ты плохая! Я тебя не люблю! Ни капельки не люблю!

Тётя Вера смотрела на Андрейку. Губы её сжались, она схватилась за левую сторону груди.

— Ты что?! — не поняла она.

— Уходи! Уходи! — твердил Андрейка.

— Ну вот, дождалась! За всё своё хорошее получила. Господи помилуй…

Тётя Вера медленно опустилась на стул. Видимо, уйти она просто не могла. Андрейка поднял голову, посмотрел на неё… И ему вдруг стало так жалко тётю Веру… И так стыдно…

— Тётя Вера… простите…

— «Слово не воробей…»

— Правда, простите! — подскочил Андрейка к стулу, на котором сидела тётя Вера. — Но Вася — он хороший. И мама хорошая…

— Ну да! Одна тётя Вера плохая!

— Да! То есть нет! Вы… Хорошая. Только…

— Только твой Вася лучше? Да?

Ну как ответить семилетнему человеку на такой вопрос? На такой вопрос не всякий взрослый сможет ответить!

— Ну, Бог с тобой, — наконец поднялась со стула тётя Вера. — Ты-то, Андрей, маленький ещё, но мать твою я всё равно не понимаю. Надо, наверно, что-то с этим делать.

— Нет, не надо! Тётя Вера, не надо ничего делать!

— У таких, как ты, не спрашивают.

Видно было, что тётя Вера обижена. Она вышла и плотно затворила за собой дверь, не сказав больше ни слова.

Мальчик долго не мог успокоиться. Ему было совестно. На душе кошки скребли, ведь он так обидел человека!

Да и мама с Ангелом всё не приезжали. На улице стало совсем темно. Андрейка даже начал волноваться за них. Вдруг Вася не справился с управлением? Вдруг они разбились? Оба?! Страшно даже подумать о таком.

Андрейка часто выглядывал в окно, но никто не подъезжал. Тогда он забрался на диван, укрылся пледом и закрыл глаза. Хотел дождаться маму, но не заметил, как уснул.

ГЛАВА 37

Проснулся Андрейка от того, что ему приснилось. А приснилось ему, что он летает. Приоткрыв один глаз, Андрейка увидел, что действительно летит, но на крепких руках Ангела: Вася переносит его с дивана на его кровать.

— Привет, Ангел, — пробормотал Андрейка. — Вы живы?

— Да.

— Вы приехали?

— Да.

И Андрейка снова заснул, на этот раз без сновидений.

…С этого дня мама стала часто встречаться с Ангелом. Иногда ночами они ездили по притихшим улицам. Вася представил маму своим друзьям-байкерам, поездив пару раз по ночной Москве вместе со всеми.

Товарищи Васю спрашивали, где он нашёл такого «второго номера», который не побоялся ради него побрить голову наголо. Где откопал такую стройную, умную и оригинальную девушку.

Люди больше хотят верить сказкам, а не правде. Вот Вася и рассказал всем очередную сказку о том, что голова его подружки обрита: а) из-за него, Васи, потому что ему так нравится, и б) просто из-за оригинальности.

Кроме того, Вася рассказал байкерам, что его девушка — бывшая журналистка, которая бледна потому, что переживает творческий кризис (чтобы маму не сильно доставали всякими расспросами).

«Творческий кризис» ещё больше поднял репутацию мамы в глазах байкеров, потому что кто понимает в кризисах больше, чем байкеры?

А Света, покатавшись с мотоциклистами, вдруг вспомнила, что она действительно журналистка, и решила написать про Васиных друзей целую серию статей. Она предложила по старой памяти эту серию толстому журналу, а журнал, в свою очередь, обещал выплатить маме неплохой гонорар.

Васе была предоставлена роль почётного консультанта.

Самое смешное, что несколько байкерских подружек, глядя на маму, тоже обрили голову наголо.

— Ничего! — смеялась мама. — Зато у них волосы вырастут густыми! И кудрявыми!

Давно уже мама столько не смеялась, как смеялась сейчас, рядом с Васей. Давно уже не выглядела такой красивой! Андрейка смотрел на неё и нисколько не обижался, что Вася-Ангел катается теперь больше с мамой, чем с ним.

Но ездили они и втроём. «Тормозили». Выезжали и в парк, и за город.

Такого счастливого лета у Андрейки не было никогда за всю его семилетнюю жизнь. Мама чувствовала себя хорошо.

Однажды, когда мама и Вася сидели и пили чай на кухне, Андрейка случайно услышал обрывок их разговора.

— Как ты? — спросил Ангел.

— Хорошо. Ты знаешь, я давно уже так хорошо себя не чувствовала.

— Не устала?

— Устала. Но это не страшно. Просто, понимаешь, я думаю…

— Если хочешь, скажи.

— Ты понимаешь, я ведь тогда решила попробовать… Покататься с тобой. Просто рискнуть… — созналась мама.

— И как?

— Не знаю. Боюсь поверить.

— Боишься поверить себе или мне? — уточнил Вася.

— И то и другое. Но тут дело ещё вот в чём. Я ведь верующая. До тебя мне казалось, что я стала смиряться… что умру. Но…

— Что?

— Но Бог послал мне тебя, Ангела. И Ангел сказал, что ещё есть… ну, если не надежда, то просто шанс… встретить смерть без тоски. Смирение оказалось ложным. Смирение, полное тоски, — ложь! Я не смирилась — я просто всеми силами глушила в себе желание жить, чтоб не было… так больно умирать. Я забыла, что такое радость.

— Да-а… Люди разучились почему-то радоваться просто так.

— Спасибо тебе, Ангел.

— Не за что. Тебе спасибо. С тобой я вспомнил, что ещё могу разговаривать. А то… я так… в большинстве случаев просто треплюсь уже много лет. Ты просто не представляешь, какое это счастье — говорить с человеком на одном языке. И знать, что тебя понимают.

— Почему же не представляю? Представляю… Враньё нас губит. Мы так привыкли врать, что врём сами себе. Врём всегда и везде, даже когда молимся. Мы перестали это замечать… Когда просто благополучно живём… Не дай бог мне забыть, что я сейчас чувствую. Мне кажется, сейчас… Мне легче было бы умереть, чем когда-либо, — тихо призналась мама.

— Ну уж нет! Нет! Пока я слышу такие речи, я буду продолжать воспитательную работу!

Тут Андрейка услышал шум отодвигаемого кухонного табурета. Наверно, это Вася встал, чтобы обнять маму.