Загадка акваланга - Владимир Безымянный

Светлану Коробову разыскали в понедельник. Она находилась в больнице с сотрясением мозга — пострадала при ограблении своей подруги Татьяны Троепольской у комиссионного магазина. Подруга лежала здесь же, этажом ниже, с травмой черепа. Попали они туда в субботу и уже чувствовали себя сравнительно неплохо. Во всяком случае, для допроса. Коробову, в частности, Корнеев застал в момент выписки. В соблазнительно коротком халатике на голое тело, она имела вид далеко не болезненный. Слегка кокетничая, она отвечала на вопросы майора в кабинете, любезно уступленном главврачом.

— Светлана Николаевна, тысячу извинений, что тревожу вас.

— Я уже пришла в себя, — улыбнулась слегка тронутыми помадой губами Коробова, — с радостью отвечу на любые вопросы, лишь бы помочь поймать этих бандюг. Подумать только!.. Среди бела дня напасть на беззащитных женщин, бить по голове! Я уже не говорю, что получили обе поровну, но у Таньки еще и деньги взяли… крупную сумму.

«Положим, Троепольская пострадала куда больше, — с оттенком неприязни подумал майор, — но оставим это на совести Коробовой. Она, судя по всему, из тех, которые ощущают только собственную боль»,

— Да, разумеется, — кивнул Корнеев так, что нельзя было понять, то ли он соглашается с тем, что обе женщины «получили поровну», то ли сочувствует Троепольской, лишившейся денег. — Но, Светлана Николаевна, давайте вспомним все с самого начала.

— Хочу попросить вас, пусть наш разговор останется между нами. Даже Татьяне не говорите о том, чем я с вами поделилась. Вы внушаете доверие, я думаю, на вас можно положиться. Мне, одинокой женщине, это сразу бросается в глаза.

— Право, я ничем не заслужил таких комплиментов. Но вы-то, Светлана Николаевна, с вашей внешностью, умением себя преподнести, — решил поддержать игру Корнеев, — и…

— Ах, оставьте, майор. Вы же знаете: не родись красивой… Мне бы хоть капельку счастья… А эта неделя меня просто сокрушила… Началось с того, что в понедельник утонул Леонид.

— Ачкасов?.. Пожалуйста, об этом поподробнее.

— Неужели и это вас интересует? Насколько я поняла, этим происшествием занимается следователь Тимонин. Я с ним уже беседовала…

— Тимошин, — поправил майор, — но, может быть, вы упустили какие-нибудь детали?

— Не исключено. Я была совершенно выбита из колеи… Так вот, Леня около часу дня вернулся с базара. Привез мясо и фрукты. Я была вся в хлопотах, готовила стол — день рождения как-никак. Впрочем, в моем возрасте это уже совсем не в радость. Но хочешь-не хочешь, гостей принимать изволь. Леня покрутился на кухне и уехал. Куда — понятия не имею. Он никогда ни в чем не отчитывался и сердился, когда я спрашивала. О чем хотел — сам говорил. Он сильный был. Не та стать, что у нынешних мужиков… Хотя вот и вы, похоже, из таких, хоть и много моложе…

— Вы все-таки про Ачкасова, Светлана Николаевна, — перебил ее майор, — бог с ними, с моими достоинствами.

— Сейчас таких мало. Вымирают, как мамонты… Широко человек жил. И в деньгах не скупился, давал легко, весело. И трений из-за них между нами никогда не возникало… А вот? теперь одна я осталась и боюсь… Нет во мне силы, — Коробова потупилась и поправила задравшийся халатик. — Даже Даулету, этому буйволу, и то слабо против Лени. Видимость только…

— Давайте закончим с днем рождения, — мягко на помнил майор.

— Ну, а когда Леня не пришел, меня словно что-то толкнуло — беда случилась. Жена его не смогла бы удержать. Любил он меня. И день рождения без него прошел, как похороны. Даулет, как чувствовал, сразу заприставал, чего при Лене никогда не мог себе позволить. А может, перебрал и расхрабрился… Ох, не могу я про это больше… Тошно на душе, — заколыхалась Коробова. — Так и стоит Леня перед глазами.

— Хорошо, достаточно… Оставим это. А как вы по знакомились с Троепольской?

— Ее я давно знаю, — — Коробова поудобней уселась, заложив ногу за ногу, уже не стесняясь того, что круглые крепкие колени совсем заголились. — У нас тут один араб учился, так она с ним любовь крутила. Тот диплом получил и отчалил в свою Арабию. Танька осталась на седьмом месяце. Да вы знаете, как у нас на таких смотрят. Короче, Танькиной дочке уже год, а в доме даже с едой не густо.

— Это имеет какое-то отношение к ограблению? — перебил майор.

— Стала бы я распространяться, если бы не имело, — обиженно поджала губы Коробова.

— Тогда я весь внимание.

— Но представьте себе — недавно заявляется к ним какой-то сириец, земляк Танькиного Фатхи, и вываливает на стол компьютер в фирменной упаковке: проснулась совесть у красавца. Фатхи, мол, передает, что вызвать к себе не может, а эта игрушка — ребенку на молочишко… Танька сразу ко мне — помоги продать аппарат. У меня, конечно, есть на примете кое-кто из перекупщиков, но в компьютерах они, сами понимаете, ни шиша не смыслят. А привести с улицы — рискованно, можно так влететь, что и не очухаешься. Так и стояла эта коробка, а в доме ни рубля… Вдобавок ко всему, дуреха Танька в надежде на компьютерные деньги нахватала в долг тряпок… Ума не приложу, чем теперь будет расплачиваться… Да и Танькина мать на психику давила. Фатхи она всегда ненавидела, а как попала в дом эта буржуйская игрушка — двери открыть боится. Топор у входа стоит — наслушалась рассказов о грабежах. Ну, и накаркала.

— По-моему, мы наконец-то приблизились к сути дела.

— Приблизились, — согласилась Коробова. — Танька сама додумалась, я бы ей ни за что не посоветовала — продать компьютер через комиссионку, то есть отстегнуть семь процентов. А ей что — дармовое. Короче, назначила она цену — тридцать тысяч, чтобы побыстрее. Сейчас такое правило — любую цену ломи, но если вещь не продалась в течение месяца, будь любезен, еще один процент отстегни невесть за что. В Танькином случае — триста рубликов… Не слабо? Вот где грабеж! Но ей повезло. Во вторник выставили, а в среду купили. И вот, заваливается ко мне Танька в пятницу вечером. Сияет, как медный таз. Оказывается, деньги в понедельник должны были выдать, а она договорилась на субботу. Довольна до смерти: в воскресенье успеет на барахолку за обновками… А меня просит с ней в комиссионку подъехать. Одной-то боязно — ну-ка, почти двадцать восемь тысяч! — сладко прищурилась Коробова.

— И вы согласились?

— Как видите, — развела руками Светлана. — Уговорили таксиста подождать — чего уж мелочиться!.. И пошли. Деньги были уже приготовлены в кассе. Таньку даже куда-то внутрь впустили. Вышла довольная, сумку толстую к груди прижимает. Я ее толкаю, мол, не привлекай внимание. Где там!.. А возле магазина всегда народ. Вышли, и машина вроде рядом… И вдруг все поплыло перед глазами. Удар я успела почувствовать, — Коробова замолчала, словно заново переживая случившееся.

— И все? — нарушил молчание майор.

— Врать не буду… Кажется, видела, как падает Татьяна. И какой-то мужчина, крупный, в темном., .

— В магазине возле кассы или по пути хвост за собой не заметили?

— То есть? — подняла тонкие подчерненные брови Коробова.

— Я имею в виду — не увязывались за вами подозрительные типы?

— Ах, знаете, — вспомнила Светлана о взятом сна чала игривом тоне, — я обычно не смотрю на мужчин, это не в моих правилах…

— Кто из ваших знакомых знал о получении денег?

— Да никто. У меня и близких знакомых осталось после всех этих ужасов раз, два и обчелся… Леня утонул, Юлеева убили, даже Даулет, и тот не появляется.

Майор смолчал о судьбе Сербаева и поспешил перевести разговор:

— Все, кого вы перечислили, работали в кооперативе «Сатурн». Какое отношение вы имеете к нему?

— Я уже говорила Тимо… Тимо…

— Тимошину, — подсказал майор.

— …что никакого. Но о кооперативе знала многое. В моем доме, откровенно говоря, была «сатурновская» штаб-квартира. Так решил Леня, и я не перечила.

— Но ваша фамилия значится в списках кооператива.

— А, это! Я Лене не могла отказать. Как-то заехали с ним в кооператив, тогда еще у него «Волга» была. После Нового года, что ли… Леня дал листок бумаги и велел написать заявление о приеме на работу в «Сатурн» рабочей.

— Вы знаете, что пользуясь этим, на ваше имя вы писывали зарплату — до двух тысяч в месяц.

— А хоть миллион! Все это баловство. Леня мог выписать себе любую сумму. Кто бы ему запретил?

— Видимо, не хотели привлекать внимания чересчур большими суммами. Вот вы и предоставили им эту возможность.

— Не пытайтесь навесить мне криминал. Я за них не расписывалась, так что с меня взятки гладки.

— Верно, Светлана Николаевна. Экспертизой установлено, что в платежных ведомостях ваша подпись подделана. Как говорится, и невооруженным глазом видно. Заботился о вас Леонид Викторович, берег от неприятностей. — Корнеев с удивлением заметил, что глаза женщины увлажнились, горечь и испуг мелькнули в них. Не больше чем на мгновение она потеряла над собой контроль, но тут же взяла себя в руки — вскинула голову и призывно заулыбалась.