Дегтярев - Герман Нагаев

Прошло некоторое время. Дегтярев, полагая, что Залюбовский забыл о сцене в цехе, стал оставаться по вечерам и делать на заводе наиболее сложные части для своего карабина.

Залюбовский, узнав об этом, немедленно откомандировал Дегтярева в Ораниенбаум, где требовался опытный мастер на оружейном полигоне.

Проработав несколько месяцев в Ораниенбауме, Дегтярев снова вернулся в Сестрорецк. К тому времени прибыл из Тулы дедовский токарный станок. Дегтярев обрадовался ему, как старому другу: теперь он мог не зависеть от строптивого начальника завода.

Перетащив запасенные материалы с завода домой, он отладил станок и начал обработку деталей для своего карабина. Заниматься карабином ему удавалось лишь в вечерние часы, после одиннадцати-двенадцатичасовой работы на заводе. Однако влечение к изобретательству было так велико, что оно побеждало усталость, давало ему силы для творчества.

От вечерней работы, от переутомления и недосыпания Василий ослаб, похудел, стал жаловаться на недомогание, но глаза его горели веселым огнем. Дела с карабином шли хотя и медленно, но успешно.

Наконец карабин был готов. Теперь Дегтярев ждал случая, чтобы изобретенное им оружие вынесли на стрельбище и опробовали. Без этого нельзя было производить окончательную отладку.

Но случай этот не приходил. Военным властям не было никакого дела до изобретателя-самоучки.

Приди Дегтярев в Арткомитет, с ним бы и разговаривать не стали.

Единственно, на что мог надеяться молодой изобретатель, так это на помощь Федорова и Филатова. Но где был Федоров, никто на заводе не знал, а к Филатову поехать никак не удавалось.

Однажды, отпросившись у мастера, Дегтярев поехал в Ораниенбаум, думая увидеть Филатова, который был там начальником офицерской школы. Когда доложили о Дегтяреве, из кабинета Филатова послышался зычный знакомый голос:

— Давай его сюда!

Дегтярев вошел.

— А ты, брат, легок на помине. Садись. Мы, наконец, получили разрешение доделать винтовки Федорова в мастерской стрелковой школы. Ими будет вооружена специально сформированная первая команда русских автоматчиков.

— Я очень рад, что, наконец, разрешили доделать наши винтовки.

— А чего это стоило! Завод загружен работой по производству трехлинеек: на фронте катастрофическое положение с винтовками — целые корпуса стоят безоружными... А если ты рад взяться за сборку и доделку автоматических винтовок, так немедленно приступай к работе. Все наши слесари будут тебе помогать.

И Дегтярев, отложив разговор о своем карабине до более удобного случая, переехал в Ораниенбаум и занялся доделкой винтовок, которые к тому времени были привезены из Сестрорецка.

Дегтярев попал в мастерскую, где он, еще будучи солдатом, впервые познакомился с автоматическим оружием, где попрежнему работал мастер Елин. Слесари-солдаты, узнав, что Дегтярев сам когда-то отбывал здесь службу, приняли его как своего. Работа пошла дружно, весело. Он почувствовал себя так, как будто вернулся в родной дом.

Филатов ежедневно приходил в мастерскую, осматривал работу, спрашивал, нужна ли какая помощь, торопил.

Во время сборки винтовок, в начале 1916 года, вернулся из длительной командировки Федоров, который и принял непосредственное участие во всех работах.

Конструктор и мастер встретились в мастерской.

Федоров, только что вернувшийся с французского фронта, а до этого пробывший около года на русском фронте, рассказал Дегтяреву о том страшном положении, в каком оказалась русская армия в первые месяцы войны из-за нехватки оружия. Работники генерального штаба на пополнение убыли оружия во время войны запланировали всего 600 тысяч винтовок, тогда как потери оружия составляли ежемесячно 200 тысяч винтовок. Через каких-нибудь полгода на фронте многие дивизии из-за нехватки винтовок находились в резерве и не могли принять участия в боях. Свежие пополнения, приходившие в запасные батальоны, вместо винтовок получали палки, с которыми проходили обучение.

Русское правительство надеялось на помощь союзников и с этой целью посылало к ним военные миссии. Федоров в числе членов таких миссий ездил в Японию, Англию, Францию. Ему удалось вырвать несколько сот тысяч винтовок.

— А между тем, — рассказывал Федоров, — я видел сконцентрированные на Западном фронте колоссальные запасы военного снаряжений, половину которого союзники могли бы переуступить России без всякого ущерба для себя. Но они этого не сделали. Такова была плата за то, что русские, начав преждевременное наступление на Восточном фронте, ценою жизни многих тысяч своих солдат отвлекли немецкие корпуса от Марны на восток и тем спасли союзников от разгрома!..

— Огромное значение в этой войне, — говорил Федоров, — приобрело легкое автоматическое оружие: главным образом ручные пулеметы и отчасти опытные автоматические винтовки. Ими вооружены и немцы и наши западные союзники. У нас же это оружие в войну запрятали в подвалы и извлекли только сейчас. Я написал письмо в Артиллерийский комитет с просьбой разрешить мне завершить начатую работу, надеюсь создать русское ружье-пулемет и хочу спросить тебя, Василий, согласен ли ты работать вместе со мной?

— Я с радостью! — ответил Дегтярев.

— Больше мне ничего не надо.

Дегтярев с большим смущением рассказал Федорову о своем изобретении.

Федоров заинтересовался самостоятельной работой своего ученика. Он долго и внимательно осматривал пятизарядный карабин Дегтярева.

— Пробовал стрелять? — спросил Федоров.

— Стрелял, действует.

— Ну что ж, Василий, поздравляю. Поздравляю от души! Это лучший карабин из всех, которые мне доводилось видеть.

Федоров задумался с Дегтяреве. Перебирая в памяти многие системы, он не находил ничего похожего на то, что сделал Дегтярев. Разработанная им система отличалась простотой устройства. Отвод пороховых газов с применением толкателя с муфтой, а также способ расцепления двух симметричных личинок, расположенных в горизонтальной плоскости, с помощью скосов на крышке казались удивительно простой и надежной основой автоматики.

Федоров был растроган успехом своего ученика и, приехав домой, немедленно написал отзыв о карабине Дегтярева:

«Эта система представляет собой замечательный образец по легкости, компактности и удобству стрельбы...»

Но, несмотря на хороший отзыв Федорова, Дегтяреву так и не удалось продвинуть свое изобретение. Его попытки стучаться в военное ведомство натолкнулись на приказ военного министра, категорически запрещающий какие бы то ни было опытные и изобретательские работы по оружию во время войны.