Прогулки по Москве - Сборник статей

Во дворе дома № 25, у площади Никитские ворота, нас ожидает самая дорогая находка – церковь Федора Студита, основанная патриархом Филаретом в 1626 г. Маленькая старинная церковка, будто вросшая в землю, вызывает волну нежности и благодарности, и не встречала я еще человека, которого бы она не тронула. В этой церкви не раз пел Суворов, при церкви похоронены его родители. На Б. Никитской отмечен мраморной доской дом № 42, где он родился и жил. Сам храм перестраивался, а шатер колокольни XVII в. уцелел, поэтому стоит отдельно.

Кстати, таких отдельно стоящих (не «надвратных») колоколен в Москве сохранилось только две: вторая здесь же, на площади – у церкви Большого Вознесения, где венчался Пушкин. В XVII в. неподалеку от нее стоял дворец царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, и дорога на Новгород, проходившая здесь, называлась Царицыной. Позже вся эта местность получила название по Никитскому монастырю.

Очень трудно остановиться, когда рассказываешь о любимых улицах, домах. Но, заканчивая прогулку, мы знаем, что скоро вновь отправимся в путь.

Любовь моя – Тверская

Ольга Никишина

Не «Тверская улица» – просто Тверская. Много значит она для москвичей! Праздничные иллюминации в детстве, торжественные ухоженные здания, нарядные люди. Энергичная собранность и элегантность, несмотря на суматоху дня. Очарование вечерних прогулок после театра или консерватории, когда вечер – твой, и улица открывается совершенно по-другому – таинственно и нежно, и точно знаешь: самое главное еще впереди, и все будет хорошо. Неожиданный мир переулков, попав в которые, забываешь дорогу назад…

Тверская – особая улица, сильная и щедрая. Так случилось, что она приняла на себя почетную и трудную роль – представлять Москву, быть ее главной магистралью, нервом.

При Петре I именно Тверская соединила обе столицы, стала Царской дорогой. По ней, волшебно декорированной триумфальными арками, цветами и зеленью, аллегорическими картинами, императоры и императрицы торжественно въезжали в Москву во время коронаций или военных триумфов.

Тверская улица. 1888

Во всем Тверская была первой. В XIV веке ее замостили бревнами с деревянным настилом и тротуарами. В конце XIX века ее первую осветили электричеством. Московские остряки мгновенно откликнулись куплетами:

Всю Тверскую осветили,Электричество пустили,А в других местах прохожийПоплатиться может рожей.

Именно по Тверской впервые пустили конку, а затем троллейбус. И сталинская реконструкция Москвы началась тоже с нее – у нее отняли имя, и она первая приняла на себя удар. По плану реконструкции улица должна была расшириться вдвое. Все произошло в 1940 году. Подготовка велась постепенно. В глубине дворов вырастали облицованные гранитом гиганты, однако облик улицы сохранялся. Но момент настал, старые дома были разом взорваны, и потрясенная взрывом улица предстала перед москвичами широким проспектом.

Тверская меняла имя, внешний вид, но сохранила свой задор, свое значение главной, ведущей к Красной площади, к Кремлю. И ей удалось сохранить множество бесценных жемчужин, пронесенных через века. Когда ломают, что-то остается. И это «что-то» дает импульс новой жизни. Полюбите Тверскую, и она подарит вам неожиданную радость – вдруг впервые вы увидите где-то на уровне третьего этажа Саввинского подворья красивый керамический фриз с цветами и плодами, львы у Английского клуба дружески кивнут вам, Пушкин посмотрит прямо в глаза… и жизнь вдруг обретет новый вкус.

Маршрут вдохновения

Ольга Никишина

Если однажды вечером вы окажетесь на Тверской и не будете никуда торопиться, сверните в Столешников переулок – мимо Юрия Долгорукого, мимо церкви Косьмы и Дамиана – в тихий мир старинного, издавна любимого москвичами уголка. Не спешите. Присмотритесь и прислушайтесь к самому известному переулку в Москве.

Вот на пересечении с Большой Дмитровкой стоит скромный двухэтажный дом № 10/18, в котором собиралась артистическая семья профессоров Консерватории.

В прелестном двухэтажном доме № 12, построенном в XVIII веке, бывал Пушкин.

Дом № 16а – элегантное украшение переулка. Плавная кривая линия ограничивает огромное, во весь дом, окно под крышей (за ним когда-то было одно из первых московских фотоателье).

На углу Столешникова и Петровки недавно построили в «неорусском» стиле здание гостиницы «Аврора», вовсе не испортившей, а только украсившей старинный московский уголок. И радуется сердце – красота возвращается к нам, в наше сегодня. Пройдитесь направо по Петровке, «по самой бровке», и сверните направо на Кузнецкий мост. Здесь нас ждут встречи с модерном – архитектурной сказкой. Остановитесь перед домом № 3 – обратите внимание на неповторимые металлические козырьки и решетки, на майоликовое панно с изображением северного пейзажа, над которым реет орел.

Балкон в Столешниковом переулке

Здание гостиницы «Аврора» в неорусском стиле

Шехтелевский фонарь

Дом в стиле модерн. Майоликовое панно с северным пейзажем

Горельеф над входом в здание МХАТ

Когда же вы попадете в Камергерский переулок, то что-то в нем покажется неуловимо знакомым. Но что? Только дойдя до здания МХАТ (дом № 3), вы понимаете, в чем дело: шехтелевские фонари. МХАТ – сердце Камергерского, и недавняя реконструкция переулка посвятила его самому дорогому и любимому зданию. Рисунок кованых кронштейнов светильников на театре, придуманных Шехтелем, повторяется теперь вдоль всего переулка в спинках скамеек и кронштейнах фонарей. Как будто Шехтель 100 лет назад спроектировал Камергерский. Здесь уже красота к нам не возвращается, здесь она возрождается. Постойте перед входом в театр с горельефом Голубкиной «Пловец», или «Море житейское», или «В волнах», в котором выразилась художественная идея МХАТа, и не спеша возвращайтесь на Тверскую.

Улица стала почему-то тише, лица вокруг – роднее, как будто… пролетела чайка. Магия старой Москвы в очередной раз показала свою добрую силу.

Спасо-Андроников монастырь

Ольга Наумова, Татьяна Чернышева

Шумит широкая московская улица, принимая в свой поток улицы поменьше. Гудят машины, мигают светофоры, спешат пешеходы, звенят на повороте трамваи… А чуть в стороне – совсем иной мир. Здесь, в зелени листвы, встречает нас тишиной сказочный град, древний монастырь. Не просто древний – один из самых первых в Москве.

…Легенда рассказывает: в 1354 году от Рождества Христова возвращался из Царьграда-Константинополя Алексий, только что рукоположенный Вселенским патриархом в сан митрополита Киевского и всея Руси. На Черном море корабль его попал в сильнейший шторм, и, чтобы избегнуть гибели в морской пучине, митрополит дал клятву перед образом Нерукотворного Спаса: при благополучном исходе плавания поставить в Москве храм во славу чудотворной иконы. Через некоторое время буря стихла, и вскоре корабль причалил к берегу.

По прибытии в Москву Алексий исполнил данный обет, повелев заложить на окраине столицы, у начала Владимирской дороги, церковь Спаса Нерукотворного. И встал на высоком берегу Яузы храм, положив начало новой обители…

Митрополит Алексий (ок. 1293–1378) происходил из богатого боярского рода Бяконтов. Он был не только высшим церковным иерархом Руси, но и выдающимся политиком, ведал важнейшими внутренними и внешними делами Московского княжества при трех князьях. Последний из них, Дмитрий Иванович, еще в детстве остался сиротой, и наставником его в делах духовных и государственных был Алексий. Может быть, именно его попечением и стал юный княжич Дмитрием Донским, возглавив в труднейшие времена раздробленности – «каждый держит вотчину свою» – общерусское войско в битве против сильнейшего, векового, непобедимого врага. Именно Спасо-Андроников монастырь встречал войско, с победой возвращавшееся с Куликова поля. Здесь над телами павших отслужили панихиду, здесь похоронили многих. Но это – позже. А пока обитель строится…

Строительство Алексий поручил Андронику, иноку Троицкого монастыря, упросив Сергия Радонежского отпустить ближайшего ученика в Москву. По имени первого игумена монастырь и получил свое название. Вторая Софийская летопись повествует: «Также ученик святого (Сергия) Андроник, также благословением святого и испрошением его Алексия митрополита, на реце Яузе созда монастырь… И всем удовли той монастырь, и все яце к потреби устрой, и села, и воды, и места…»

Место для обители было выбрано не случайно. Здесь, на дальней окраине тогдашней Москвы, скрещивались пути в те края, которые доставляли московскому князю и самому Алексию немало забот. Одна дорога вела от Таганки на юг – в Коломну, Рязань и дальше в Орду. Другая – знаменитая Владимирка, ныне шоссе Энтузиастов – уходила на восток, в сторону Владимира и Нижнего Новгорода.