Любовное состязание - Валери Кинг

Мистер Скотби слушал с нарастающим ужасом, пока высокий гость перечислял довольно длинный список вещей, необходимых ему для обеспечения минимальных потребностей, пока он будет приобщаться к деревенской простоте в сарае позади конюшни. Бедный конюх был не в силах даже сосредоточить внимание на отдаваемых виконтом приказах, до него едва дошла сама суть дела: по каким-то ему одному известным причинам Конистан решил воспринять слова мисс Пенрит всерьез и действительно превратить сарай за конюшней в жилое помещение, в свою квартиру на время пребывания в Фэйрфеллз. Скотби был несказанно потрясен и сконфужен, однако понял, что спорить с его милос-тью ему и не к лицу, да и не под силу. Стоило ему только намекнуть, что у мисс Пенрит не все в порядке с головой, как Конистан метнул в него грозный взгляд, надменно приподняв царственную бровь, и этого оказалось довольно, чтобы бедный Скотби прикусил язык, понимая, что не стоит даже и пытаться как-то исправить положение.

Когда Конистан наконец закончил, Скотби учтиво поклонился и, направив виконта в гостиную леди Пенрит, стремглав помчался на кухню, где потребовал, чтобы его принял и выслушал не кто иной, как мистер Блайндерз собственной персоной!

Судомойкам и даже самой поварихе не терпелось узнать, что случилось, и почему Скотби сам не свой от волнения, но до прихода дворецкого им не удалось вытянуть из него ни словечка. Однако стоило мистеру Блайндерзу появиться на кухне, как старший конюх тут же, захлебываясь от волнения и путаясь в выражениях, изложил ему свое дело и почувствовал немалое облегчение, увидав, что почтенный домоправитель и бровью не повел за время его рассказа. Скотби едва ли мог похвастаться даже шапочным знакомством с дворецким, ибо тот главенствовал над старшими слугами в доме и был недосягаем и для простого конюха. К тому же Скотби простодушно считал дворецкого надутым и чванным дураком. Но в нынешней щекотливой ситуации ему пришлось пересмотреть свое мнение и совсем другими глазами взглянуть на человека, в обязанности которого входило управление всеми домашними делами. Блайндерз выслушал его с явной скукой и в ответ снисходительно пробубнил:

— Ни о чем не тревожьтесь, мистер Скот-би. Я уже обсудил это дело с сэром Джайлзом. По правде говоря, один из ваших помощников прибежал прямо в дом минут десять назад и сообщил нам о загадочных распоряжениях мисс Пенрит. Я уже получил приказ. Мы должны выполнять все, что велят его милость или мисс Эммелайн. Должен сознаться, я и сам был пора-жен, но в конце концов эти турниры — тут до Скотби дошло, что Блайндерз с величайшим неодобрением относится к забавам, вот уже шесть лет подряд нарушающим мирное течение жизни в доме, — весьма необычны сами по себе. Я был не меньше вашего удивлен, когда узнал, что лорду Конистану, пэру Англии, предстоит поселиться в конюшне. И все же, если он сам этого хочет…

Скотби сорвал с головы шапку и провел пятерней по редеющим волосам. Он все еще не верил.

— А что говорит леди Пенрит?

Блайндерз поморщился — дальнейшие расспросы пришлись ему явно не по вкусу. Поэтому он ответил очень сурово:

— Что касается леди Пенрит, то она взяла хозяина за руку, кивнула с довольным видом и прошептала: «Как это романтично!»

Поскольку к этому моменту в кухне уже успела собраться почти вся работавшая в доме прислуга, Блайндерз ничуть не удивился, услыхав, как все присутствующие женщины потрясенным хором вскричали: «Романтично!»

Одна из поломоек, не вынеся столь высокого накала романтики и совсем позабыв о своем низком ранге, обязывающем ее при любых обстоятельствах хранить молчание в присутствии старших, выразила всеобщее недоумение вслух:

— Что она имела в виду? Что значит «романтично»? Запереть мужчину в сарае с крысами, пауками и всякими ползучими тварями! Чего уж тут хорошего?

Блайндерз грозно откашлялся, заставив бойкую на язык поломойку вспыхнуть до самой оборки надвинутого на лоб чепчика. Однако он не стал ее распекать, а лишь пояснил:

— Миледи, я полагаю, всего лишь имела в виду странный и несвоевременный приезд виконта, вызвавший такой ответный демарш мисс Эммелайн. Мое мнение таково: ее милость считает их прекрасной парой!

Скотби отметил, что Блайндерз весьма доволен собой и тем впечатлением, которое произвела на слуг его краткая речь. Столпившиеся вокруг него женщины принялись горячо обсуждать волнующую новость, старухи при этом крестились, молоденькие служанки хватались за сердце и желали самим себе столь же страстной и безоглядной любви.

Сам Скотби продолжал сомневаться и попытался даже возразить, что здесь дело, мол, не только в любви, но и в чем-то еще, однако Блайндерз отмахнулся от него и велел заниматься своим делом, то есть конюшней.

Поэтому старший конюх с чистой совестью вернулся в стойла. Ему предстояло отдать и выполнить не меньше дюжины распоряжений, чтобы превратить полуразрушенный сарай в жилье, достойное не просто титулованной особы, но будущего супруга мисс Пенрит.

9

К четырем часам пополудни Эммелайн встревожилась не на шутку. Она ожидала, что к этому часу либо мамочка, либо папочка обрушат ей на голову громы и молнии, однако вызова пред грозные родительские очи так и не последовало. Она знала, что поступила чудовищно, отведя виконта в конюшню и объявив, что ему придется ночевать не в доме, а в грязном сарае, но ради того, чтобы хоть на краткий миг увидеть искру гнева в глазах Конистана и раскрывшийся от изумления рот главного конюха, была готова вытерпеть даже самый строгий выговор. Дело того стоило. Взять, к примеру, того же мистера Скотби. До сегодняшнего дня Эммелайн считала его самым невозмутимым человеком на свете. Бедный, славный мистер Скотби! Она улыбнулась, вспомнив, как глаза верного слуги, огорошенного ее распоряжением, едва не вылезли из орбит, а пышущая здоровьем физиономия побагровела. Словом, Эммелайн наслаждалась от души веселым приключением, и все же, хоть она и твердила себе, что всего лишь сводит счеты с Конистаном за его преждевременный приезд, совесть у нее была неспокойна.

По пути в парадную гостиную Эммелайн с удивлением заметила какую-то необычную суету на втором этаже. Над головой у нее по всей длине коридора ужасающе скрипели половицы, явственно слышался топот множества ног. Если бы ее не ждали в гостиной, она немедленно поднялась бы наверх, чтобы выяснить причину всей этой непонятной беготни. Но ей пришлось умерить свое любопытство, так как в эту самую минуту в той точке, где два коридора вливались в просторный вестибюль, она повстречалась с Конистаном.

Его лицо казалось невозмутимым, но все же ей удалось различить у него на губах еле заметную самодовольную улыбку. Эммелайн церемонно приветствовала его, словно ничего особенного не случилось, первой прошла в гостиную и о тотчас позабыла о госте, целиком сосредоточив внимание на отце и матери.