Томится душенька на зоне - Владимир Колычев

— Бывало и больше.

— В любом случае, меньше чем за час не уложишься.

— Ну да, с Тонькой так. Она суеты не любила…

— А кто суету любит?

— Бывало, что сам суетишься. Заплатил, раздел и погнал…

— Ну, это со шлюхами так можно.

— С ними…

— А Тонька не шлюха?

— Ну, может, и шлюха, но не конченая… Не пойму, при чем здесь Тонька? Про Любку мою разговор…

— Тогда перейдем к ней… Во сколько у нее рабочий день заканчивается?

— В шесть.

— Но она задерживается. Минут на пятнадцать.

— Да.

— И ты считаешь, что она с кем-то… На какую-то Тоньку час уходит, а на твою Любу всего пятнадцать минут. То есть она за это время и шоколадную конфетку с коньячной начинкой съесть успевает, для разогрева. И раздеться, и приласкаться, и получить по полной программе… Ты что, ее за конченую шлюху держишь? — спросил Никита так резко, что смотрящий вздрогнул, как будто получил оплеуху.

— Нет, — ошеломленно мотнул он головой. — За пятнадцать минут она точно не успеет… Она не любит быстро…

— Ну а какого ляда ты сам себя накручиваешь?.. Никакая нормальная баба не сможет за пятнадцать минут, даже последняя тварь подзаборная, и та ласки требует…

— Ну да… Нет, не сможет она за пятнадцать минут. Ни со мной, ни с кем…

— Любишь ты свою Любу, сам же ее и оговариваешь. Не стыдно?

— Стыдно.

— Не было у нее ничего. И теперь не будет, потому что ты муж ей. Русские бабы своих мужей в беде не бросают… Знал я одну бабку, разводиться с мужем собиралась, на войну пошел, так она его тридцать лет ждала, пока не померла… А у тебя каких-то четыре года… Дождется она тебя. В чистоте и в целомудрии… А шоколадной конфетой мог бы и угостить, если она у тебя на шоколадной фабрике работает…

— Студент, ну ты вообще… — просиял Сердюк. — Говоришь, как пишешь… Я и сам думал, что Любка чистая. Но как-то шатко думал. А ты меня конкретно застолбил…

— Еще нет. Разброд и шатание все равно будут, — покачал головой Никита. — Пока ты сам себя конкретно не застолбишь.

— Ну то да, кумекать еще буду… Но по-любому на шоколадное благо ты заработал. Будут тебе конфеты, пацан. И чифирь будет… Отдыхай пока…

Сердюк ушел. Никита вытянулся на «шконке» во весь рост, накрылся одеялом и закрыл глаза. Вряд ли он досконально решил проблему вора, но хоть в чем-то ему помог. Теперь бы самому послушать человека, который мог бы его утешить. Что-то не то с Женей, если она не отвечает на его письма. Наверняка беда какая-то стряслась…

Евгения почти уверена была в том, что начальником женской колонии должна быть женщина. В СИЗО ей говорили, что иначе и быть не может. Но «хозяином» в лагере был мужик. И майор Шашило, его заместитель, той же породы.

Майор Шашило заприметил ее сразу, едва только партию новичков из автозака выгрузили на территорию колонии. Их было восемнадцать женщин, все в платках и теплых одеждах, все придавленные жизнью и бытом, вдобавок еще и смертельно уставшие с дороги. Но Шашило, едва подошел к ним, сразу вперил в Евгению цепкий, приторный взгляд. Тогда он ничего не сказал, а сегодня пригласил Евгению к себе в кабинет.

Неприятный тип. Широкое одутловатое лицо, крупный, лоснящийся от жировых выделений нос, пухлые подвижные губы. А глазки как светятся… Евгения нарочно взлохматила волосы и стерла помаду с губ, но это не помогло: майор смотрел на нее, как стервятник на дохлятину.

— Чайку?

Он попытался налить ей кипятку из чайника, но стеклянный стакан вдруг лопнул.

— Плохая примета, — насмешливо сказала она. — Значит, что-то не сбудется.

— Что не сбудется? — пытливо посмотрел на нее Шашило.

— Вам видней.

— А вам?.. Какой у вас срок?

— Три года, половину первого, считай, уже отсидела.

— Развратные действия в отношении несовершеннолетнего? — тщетно пытаясь скрыть похотливую ухмылку, спросил он.

— Допустим.

— Вы уже допустили, уважаемая Евгения… А у нас в колонии, должен вам сказать, развратные действия недопустимы.

— Очень рада.

— Надеюсь, вы не строили планы устроить здесь семью?

— Нет. Мне и одной хорошо…

К ней уже подходил один товарищ женского пола, но с мужскими замашками. Объявил ей, что не прочь взять ее «замуж». Но Евгения послала его(ее) далеко-далеко. Правда, ей тут же объяснили, что сделала она это зря. Оказывается, в лагере отношения «муж-жена» вовсе не подразумевают сексуальную связь. В такой «семье» легче выжить, потому что «муж» обязан защищать и даже кормить «жену». Были семьи, где один «муж» имел по три-четыре «жены», но спал только с одной… Но это все частности лагерной жизни. Евгения здесь всего вторую неделю, и ей еще многое в диковинку.

— Одной плохо, — покачал головой Шашило. — Женщина по природе своей нуждается в мужчине, чтобы он заботился о ней, кормил, одевал, ну и конечно же и обогревал…

— И что из этого следует?

— Плохо одной в лагере… Тем более что есть человек, который мог бы о вас заботиться.

— Или этот человек вы, или здесь у вас брачное агентство, — усмехнулась Евгения.

— Этот человек — я, — признался он.

— Но у меня нет желания вас развращать.

— Оно может появиться.

— Если вам верить, то у вас в колонии развратные действия недопустимы. Или вам нельзя верить?

— Мне нужно верить.

Шашило поднялся со своего места, обошел Евгению, встал сзади, пальцами мягко стал разминать мышцы ее плеч. Шея у нее действительно затекла, массаж бы не помешал, но ей было неприятно чувствовать на себе его руки.

— Тогда никакого разврата.

— Ты же не хочешь выйти отсюда по звонку?.. Будешь хорошей девочкой, и уже через год выйдешь на свободу.

— К этому времени вы мною натешитесь. Или ваша любовь закончится еще раньше?

— Когда закончится, тогда и закончится. Но ты не пожалеешь. Будешь работать у меня по дому, я договорюсь, чтобы ты оставалась там на ночь. Душ каждый день, косметика, приличная одежда… Тебе понравится.

— Не понравится.

— Ты отказываешься?

— Да.

— Учти, ты здесь не одна, я могу найти более покладистую.

— Пожалуйста.

— Принуждать я тебя не буду.

— Приятно слышать.

— Но выйдешь отсюда по звонку.

— Ничего, я терпеливая…

— Дура.

— Была бы умной, сюда бы не попала.

— Даю тебе сутки на размышление.

— Я уже все для себя решила.

Шашило действительно не стал принуждать ее к сожительству. Очень скоро он нашел себе другую, более покладистую женщину и фактически поселил ее в своем доме. Но Евгения о том ничуть не жалела…

Часть вторая

Глава 8

Дверь содрогнулась от сильного удара и только затем открылась. По своему пьяному обыкновению, Леша сначала ударил по ней ногой и только затем открыл ее ключом.

Третий час ночи, но это еще раннее для него время. Раньше четырех он обычно домой не приходил. А в дверь он ударил, чтобы разбудить ее. Леша очень не любил, когда Вероника встречала его в постели. Она не должна была спать, она должна была ждать его в прихожей на коврике, как верная собака. А он и довел ее до состояния собаки. И он, и его дружки… Но все это уже в прошлом. Больше она не собирается терпеть его барские замашки.

— Сейчас ему морду набить или как? — спросил Вадим, поднимаясь с постели.

У него не было богатых родителей, как у Леши, и сам был гол как сокол. Но парень отслужил в армии, сам, без чьей-либо помощи закончил финансовую академию. Опять же своим лбом пробил себе брешь в благополучное будущее: его пригласили работать в солидный банк, положили приличный оклад. Пусть Вадим не такой состоятельный, как Леша, но никаких сомнений в том, что он — состоявшаяся личность. Леша еще не закончил институт, но даже после того, как он получит диплом, все равно останется сидеть на шее у родителей. Ночные клубы, абсент, гашиш и бабы. Больше его в этой жизни ничего не интересовало.

— Не надо. Думаю, обойдется…

Вероника поднялась с постели, набросила на голое тело халат, глубоко запахнула его. И вышла в прихожую.

Леша, как и ожидалось, был пьян в стельку. С одной стороны его поддерживала смазливая брюнетка, с другой — роскошная шатенка.

— Знакомься, это Агнесс, а это Мими… — еле ворочая языком, представил он своих шлюх. И не постеснялся заявить: — Они будут спать с нами…

Леша был натуральным животным в человеческом обличье, но Вероника не могла не признать, что сама заслужила скотского к себе обращения. Сначала она жила с одним только Игорем Соломоновичем, затем, не выдержав давления со стороны его сына, стала любовницей сразу трех молодых парней. Адам, Леша, Гена… Они приходили к ней по очереди, а иногда и все сразу. А Игорь Соломонович ни о чем и не догадывался, что, впрочем, не оградило ее от неприятностей. Он нашел себе красавицу-фотомодель, а Веронику выставил за дверь. Леша ее подобрал, снял для нее квартиру, раз-два в неделю заявлялся к ней в сильном подпитии, иногда один, иногда, как сейчас, с подружками. И она его принимала, потому что ее устраивала такая жизнь. Квартира приличная, содержание неплохое, и даже время на личную жизнь было, иначе бы она не смогла найти Вадима.