Книга о Человеке - Кодзиро Сэридзава

— Начиная со второго ее посещения. Дочь должна знать, сколько там всего набралось.

— Не могли бы вы одолжить мне хотя бы три пленки? Я перепишу, это поможет мне в моем исследовании.

— Пленки хранятся у дочери, как только она вернется с занятий, я тебе пришлю… А кстати. Дочь перепечатала все, что записано на пленках. Может быть, с текстом тебе было бы удобнее работать?

— Мне необходимо услышать ритм речи, особенности произношения, интонацию… Вот если бы вы одолжили мне пленку… Обещаю никому ее не давать. Только перепишу и тотчас верну.

— Я передам дочери, чтобы она тебе сразу послала. К сожалению, у нее сегодня занятия, ее нет дома…

— Большое спасибо! Еще раз извините за вторжение и такую наглую просьбу.

Поднявшись, она собралась уходить. Я поспешил ее удержать:

— Если у тебя есть свободное время, я хотел бы тебя кое о чем расспросить. О твоем муже. Не могла бы ты немного рассказать…

— О муже? — удивилась она, присаживаясь.

Некоторое время она молча глядела на меня.

— Мой муж… — наконец заговорила она. — Знаете, в обычном понимании слова он мне не муж.

— Что? Ты сказала — не муж? Как же так, ты замужем, у тебя есть ребенок… Может быть, я как-то не так выразился, извини, ведь я не лингвист.

— Дело не в этом, я вовсе не шучу. Понимаете, я ни разу не подумала об этом человеке как о своем муже. Он больше, чем муж. Для меня этот человек все равно что солнце. Он для меня — бог. Он один мне нужен для счастья, кроме него, мне ничего в жизни не надо.

— Да ты, как я погляжу, живешь по старинной заповеди семейного счастья: жена, чти мужа яко бога.

— Ничего не знаю про другие, обычные семьи. То, что часто происходит у людей, живущих вместе, — постоянные ссоры, порывы разойтись, — все это не имеет ко мне никакого отношения… Просто я знаю, что мое счастье в этом человеке, и всей душой радуюсь этому…

— Это замечательно. Отрадно слышать, когда жена говорит влюбленно о своем муже.

— Не смейтесь! Я много раз повторяла в душе эти слова, но еще никогда никому не поверяла их. Вы меня спросили, я вам и ответила начистоту. Вот только одно меня смущает… Признаться, меня порой тревожит, нет ли какого недоразумения в том, что я, женщина своенравная, облагодетельствована таким счастливым браком? Я хочу знать, что вы думаете. А вдруг наш брак — всего лишь недоразумение?

Она вновь пристально взглянула на меня. Я невольно посерьезнел.

— Когда я впервые пришла к вам вместе с Хидэко, она, представляя меня, рассказала вам о том, как меня принуждали выйти замуж за сына функционера из Центра Тэнри и как Накамура, желая меня спасти, заключил со мной фиктивный брак. Ни тогда, ни после я не рассказывала вам о том, что произошло потом… Когда мы, подав заявление, вышли из районной управы, он сказал: «Дней через пять твои родители узнают обо всем, но до того тебе лучше где-нибудь спрятаться. Хотя бы переехать куда-нибудь, чтобы не сразу могли разыскать. Вот что. Лучше всего, если ты поживешь у меня на квартире, в гостиной. За два дня я все там приготовлю для тебя, поэтому на третий день скажи хозяевам, что возвращаешься домой и вещи отправляешь вперед. Эти вещи мы перевезем ко мне, а ты, попрощавшись, уедешь. Разыграем маленький любительский спектакль…» Я была тогда как во сне, просто шла за ним и готова была делать все, что он скажет… Как он сказал, так я и поступила.

У него была прекрасная квартира недалеко от университета, где он работал. Она занимала весь третий этаж и включала его рабочий кабинет, спальню, столовую с примыкающей кухней, ванную и гостиную. Было решено, что я на правах его подруги поселюсь в гостиной. На третий день, к моему приезду, он все в ней переделал, поставил для меня кровать, стол, полку для книг, платяной шкаф… Постепенно я обвыклась. Утром он завтракал на французский манер или сам готовил себе что-нибудь простое и, ничего не убирая за собой, уходил на работу, затем появлялась пожилая домработница, она прибиралась в комнатах, готовила ужин. То, что надо разогревать, оставляла у электропечи, остальное убирала в холодильник и уходила. Холодильник и всевозможные бытовые электроприборы были под рукой в столовой. Ах да, в первый же день он сказал мне следующее. «Мы зарегистрировали брак, но это всего лишь формальность, чтобы спасти тебя из безвыходной ситуации. Давай сразу условимся, что мы не женаты. Я сказал в доме, что ты работаешь у меня на кафедре, тебе негде жить и я тебя приютил на время, поэтому с завтрашнего утра нам будут готовить еду на двоих. Можешь вставать когда угодно, завтракать и идти в колледж или куда пожелаешь по своим надобностям. И вечером, когда захочешь, ужинай и ложись спать в удобное для тебя время». Так мы и начали жить, как он сказал.

Через несколько дней он меня предупредил: «Хозяйка твоего пансиона уже наверняка начала искать, куда ты пропала, поэтому будет разумнее какое-то время не посещать колледж». Я обратилась с просьбой к завучу, переговорила с патером Б. и, перестав ходить на занятия, целыми днями не покидала квартиры. Дней через десять позвонила Хидэко. К ней в колледже подошли хозяйка пансиона и какой-то господин и пытались посулами и угрозами выведать, где я прячусь. Но она твердо заявила, что ничего не знает. На пятый день пришло срочное письмо от патера Б. «Посылаю вам по просьбе ваших родных», — говорилось в короткой записке. В конверт были вложены два письма — от отца и главы местного прихода. Письмо от главы прихода, как водится, состояло из сплошных увещеваний, я не стала обращать на него внимания, но написанное отцом пронзило меня до глубины души и больно ранило.

«Твой поступок — большой грех против Бога. Я изгоняю тебя из дома, порываю с тобой родственную связь с тем, чтобы вымолить у Бога-Родителя прощение. Отныне для меня ты возродилась (т. е. умерла). Однако, как любящий отец, оставляю тебе последнюю надежду. Нет сомнения, что твоя непочтительность к родителям и грех против Бога вызовут божественный гнев и навлекут на тебя кару: твой полюбовник тебя бросит и ты падешь на дно бед. И вот когда ты осознаешь, что возродилась, и решишь стать проповедницей учения, посвятить свою жизнь Богу, и я, и твоя мать примем тебя со всей родительскою любовью…»

Вот что он мне написал. Но скажите, разве Бог карает людей?

— Карает ли Бог? Разумеется нет. Он жалеет и блюдет людей как Своих возлюбленных чад. И все-таки твой отец великолепен!

— Вы меня успокоили. При всей нашей гордыне, в сущности, мы такие слабые создания… Итак, я вновь стала ходить в колледж. Отныне я помогала Суде и с английским и с немецким, теперь уже и по четвергам с двух часов я работала на его кафедре, мои заработки возросли. В конце месяца я хотела отдать ему плату за жилье, столько, сколько платила в пансионе, но он только рассмеялся и со словами: «Думаю, ты не будешь против» — передал все деньги пожилой домработнице. Так мы прожили почти полгода. За это время я лучше узнала его и ясно осознала, что совершенно недостойна быть его женой. Я решила считать себя всего лишь его сотрудницей по работе на кафедре и вести себя соответственно.

Вы родились в эпоху Мэйдзи, поэтому наверняка слышали о человеке по имени Дзюмбэй Суда, принадлежавшем к одному из влиятельных финансово-промышленных кланов. Отец моего благоверного был его старшим сыном и унаследовал его состояние, но после поражения Японии оккупационные войска распустили финансово-промышленные кланы, произошла своего рода революция. Его отец имел много неприятностей, но сумел сохранить свое состояние. Зная на примере своего отца и деда, сколь гнусные нравы царят в политике и бизнесе, мой благоверный мечтал заняться каким-либо достойным делом. Он поступил в университет, на физико-математический факультет, но вскоре понял, что по окончании учебы ему придется вращаться все в том же гнусном кругу, и через два года, когда его отец скончался, перешел на медицинский, решив посвятить себя изучению материи на мельчайшем, невидимом для глаза уровне и постараться хоть немного способствовать тому, чтобы жизнь человека была бы счастливей. Вот так он стал специализироваться в патологии. Исследования он ведет очень сложные, я и сейчас с трудом представляю, чем именно он занимается. Уже в то время, когда я впервые встретила Суду, его несколько раз приглашали за границу на международные симпозиумы, и результаты его исследований получили высокую международную оценку. Меня восхищало, с каким энтузиазмом работает Суда и его молодые коллеги. Громадным счастьем было уже то, что я могу дважды в неделю приходить к нему на кафедру, а о том, чтоб стать его женой, я даже не мечтала.

Прошло около года. Однажды воскресным утром он вошел ко мне в комнату и сказал, что нам надо серьезно поговорить. Это было так необычно, что я встревожилась…

«Моя мать беспокоится по поводу наших отношений, поэтому я принял решение жениться. Формально ты зарегистрирована как моя жена, и у тебя имелось достаточно времени, чтобы определиться, поэтому если ты не хочешь быть моей женой, будет лучше, для нашего взаимного блага, подать заявление на развод. Надеюсь, что и после этого ты, как прежде, будешь помогать мне в моей работе. Если же ты думаешь, что можешь, не принося в жертву своей научной карьеры, быть моей женой, предлагаю отныне начать жить как муж и жена».