Зеленая карта - Марина Дяченко

Она запнулась.

— А с Женькой… Думаешь, мне с ним легко? Нелегко, переходный возраст… А если ты думаешь, что это я ему про тебя… клянусь — я ему никогда слова про тебя плохого не сказала!

Наверное, пока Дима возился под столом, ей тоже было легче говорить. Будто по телефону; он давно нашел маслину, но медлил. Сидел под столом, сжимая в ладони черный маленький плод. Слушал сбивчивые Ольгины откровения; услышав последние слова, болезненно поморщился.

— Ни слова плохого, клянусь тебе! — с жаром продолжала Ольга, будто уловив его недоверие. — Потому что у парня должен быть отец… А что у вас с ним не сложилось — так это… ты сам виноват. Понимаешь?

Дима покатал в пальцах беглую маслину. Медленно вылез из-под стола; Ольга слишком горячо и слишком часто клялась в том, что не настраивала Женьку против него, против неудачника-Димы…

Но он кивнул, соглашаясь. Пряча глаза.

— А в Штатах, — она заговорила быстро, почти весело, — надо будет помочь ему привыкнуть… Он быстро привыкнет. Там будет Сима, будет Санька… Я ту свою поездку — помнишь? — вспоминаю, как праздник. И ты привыкнешь. И у меня на душе будет спокойнее, если я буду знать, что у тебя все в порядке, и…

Она замолчала.

Дима вертел в руках игрушечный паровоз. Щелкал выключателем; фонарик зажигался и гас. Крутились пластмассовые колеса.

Вспомнился вокзал. Кто-то кого-то не то провожает, не то встречает… Красные и белые гладиолусы. Маленький Женька у Димы на руках. Огромные колеса…

— Симкин сын, Сашка, помнишь его? — Она говорила и говорила, путаясь и повторяясь. — Он там как рыба в воде. Полным-полно друзей, хорошо учится, какие-то у них экзотические экскурсии, костюмированные праздники, и, главное, не болеет совсем… А как он здесь болел, этот Сашка, помнишь? Симка все тряслась над ним. Пишет, что впервые с его рождения успокоилась. Поверила, что все будет в порядке…

Ее голос дрогнул.

— Все будет в порядке, — глухо сказал Дима, глядя на паровоз.

— А?

— Все будет в порядке.

Ольга смотрела на него поверх огонька свечи.

В ее глазах не было ни обычного напора, ни привычного в последнее время холодка, ни даже уверенности в себе, той уверенности, которая выделяла девочку Олю среди соседок и одноклассниц — и той не было. Тоска, усталость и просьба о помощи. Дима вспомнил: «Будто я вьючная лошадь, и на меня положили пирамиду Хеопса…»

— Оля, — сказал он через силу. Его язык уже разучился произносить это имя. — Все будет хорошо.

— Хорошо, — отозвалась она эхом. — Спасибо… что ты мне помогаешь, Димка. Одна бы я…

Она замолчала.

Прошла минута, другая, третья — они смотрели друг на друга поверх пламени свечи.

В какой-то момент Диме захотелось протянуть руку и коснуться ее плеча. Просто, чтобы ободрить, чтобы поддержать; он почти решился — но в этот момент зажегся свет, такой с непривычки яркий, что пришлось зажмуриться.

И они зажмурились — оба; потом Ольга молча задула свечу в майонезной баночке (вторая, недомерок, давно сдохла сама собой), подхватила поднос с объедками и пошла на кухню.

Почти сразу послышался крик, грохот посуды, частые удары по столу. Забыв о принтере, Дима кинулся на кухню.

Все происходило очень быстро. Таракан метался, Ольга бестолково колотила шлепанцем по столу. Диме до боли знакома была эта сцена — Ольга люто ненавидела тараканов, но брезговала давить их и потому постоянно промахивалась.

— Овода расстреливаем?

Это была дежурная шутка, но Ольга улыбнулась. Дима смахнул насекомое на пол и недрогнувшей рукой — вернее, тапкой — завершил экзекуцию.

— Это невозможно, Я уже устала их травить. Их потравишь здесь — они к соседям, потравят соседи — они сюда…

— Заведи муравьев, — посоветовал Дима, убирая с пола тараканьи останки. — Говорят, они с тараканами не уживаются. Муравьи, они все-таки приятнее… Маленькие.

— Мама, что ты тут делаешь?

Недовольный сонный Жека стоял в дверях кухни. Сейчас он выглядел младше своих лет — ему можно было дать от силы десять-одиннадцать…

В следующую секунду его помятое о подушку лицо изменилось. Пропала расслабленность, и обманчивая детскость пропала тоже.

— Что ОН тут делает? Так поздно?!

Ольга почему-то смутилась.

Голова гудела, как улей. Пронзительная музыка марша Мендельсона заставляла морщиться от боли.

Сюжетец выйдет забавный… такая себе развлекаловочка на потребу публике. Не имеющая отношения ни к жизни, ни к искусству — собачья свадьба…

Ольга не любила пекинесов. А тут их было два — жених стоически переносил надетый на него фрак с бабочкой, зато невеста то и дело норовила избавиться от неудобной белой фаты.

— …Идея совершенно простая, но сколько радости у любящих хозяев! У нас, как во всяком дворце бракосочетаний, есть видеосъемка, услуги фотографа, гости и хозяева молодых распивают шампанское… Колоссальный успех такого нашего начинания, о колоссальном успехе говорит хотя бы то, что торжества расписаны уже на год вперед! — сухощавая хозяйка заведения, крашеная блондинка, светилась самодовольством.

Жених и невеста шествовали вверх по лестнице — на поводках. Перед входом в зал торжественных событий между ними едва не случилась крикливая свара — хозяева вовремя растащили брачующихся.

— А скажите, пожалуйста, — со вздохом спросила Ольга, — не бывает такого, чтобы друг за другом шли свадьбы собак и кошек и, как бы сказать, несчастный случай, драка…

— Для безопасности брачующихся у нас введены раздельно собачьи и кошачьи дни, — радостно пояснила блондинка. — Думаем ввести еще и птичьи — уже поступают заявки на свадьбы канареек, попугайчиков…

Я схожу с ума, уныло подумала Ольга.

— Свадебные наряды мы выдаем напрокат, — рассказывала дальше блондинка. — У нас есть разные размеры, для пекинесов, болонок, спаниелей, даже догов…

Подвыпившие гости улыбались до ушей, совершенно счастливые, чего нельзя было сказать о молодоженах. Ольге почему-то не хотелось смеяться; происходящее не казалось ей забавным, скорее глупым.

— …Объявляю вас мужем и женой!

Хозяева опустились перед молодоженами на корточки — надеть им на лапы обручальные кольца. Невеста визгливо тявкнула.

Ольга посмотрела на часы.

— Поехали, — сказала она оператору. — Закругляйся.

— Надо еще доснять, — заупрямился оператор, молодой и оттого излишне старательный.

— Хватит, мне еще монтировать… Поехали!

И, не обращая внимания на происходящее, вытащила из сумки мобилку:

— Оператор такой-то, номер такой-то… Диктую: «У фотографа в четырнадцать тридцать. Встретишь Жеку из школы».