Куноичи (СИ) - Лавгуд Виктория

Вот в мире Тен-Тен эту розовую штучку убил бы первый выпускник Академии шиноби. Шкура Страшилы, судя по её виду, не была прочной, как обычное желе или студень. Самое то для проникающего урона и колюще-режущего оружия. А уж кунаями детки-ниндзя учились управлять едва ли не с пелёнок.

Не желая лишний раз сталкиваться с неясным монстром, Тен-Тен увела Сабрину в один из пустующих классов. Пока рыжая задвигала дверь стульями и шкафами, Такахаши сидела на парте и рассматривала свои ногти. Жёлтый лак облупился на кончиках, обнажая светлую пластину, и выглядело это не лучшим образом.

— Напомни мне потом сделать маникюр, — сказала Тен-Тен, наблюдая за красной от натуги Сабриной. — Этот себя уже изжил.

Естественно, рыжая не ответила. Сложно одновременно сохранять дыхание, удерживать себя от обморока и двигать тяжеленную мебель. Тен-Тен даже головой покачала: в действиях рыжей смысла было не больше, чем в криках Наруто. Страшила передвигался по потолку и тёмным углам, а потому легко мог забраться в класс через ту же вентиляцию.

Учитывая, что окна были залиты фиолетовым нечто, Сабрина собственноручно закрывала и себя, и Хлою в ловушке. Интересно только, понимала ли она это?

Кое-как разобравшись со шкафами, Сабрина утомлённо прислонилась мокрой спиной к одному из них. На девушке были тёмные штаны и светлая блузка, липнущая к телу из-за пота. Красное лицо медленно возвращало свой цвет, пока рыжая пыталась восстановить дыхание и хоть немного прийти в себя.

Итак, по субъективному мнению Тен-Тен, Сабрина была красивой. В местах, откуда была родом Такахаши, рыжие встречались крайне редко; в большинстве своём они были или дальними родственниками, или как-то связаны с исчезнувшим кланом Узумаки. Поэтому в новом мире рассматривать яркую лисью рыжесть на голове обычной девчонки было даже забавно.

У Сабрины было красивое, правильное лицо. Огромные очки совершенно не портили впечатление от её черт. Скорее даже напротив, они придавали облику рыжей завершённую нежность, мягкость, беззащитность. На такую посмотришь и не поверишь, что она может травить другого человека с холодным расчётом.

Хотя Тен-Тен не была уверена в своих выводах. Что-то не сходилось. Как Сабрина, человек достаточно порывистый, молодой, неопытный вдруг решился на медленную травлю другого живого существа? Даже если этим «существом» была надменная, сложная, сломанная Хлоя Буржуа. Сабрина не могла не понимать, что она с каждой каплей-гранулой-щепоткой яда становится убийцей. Ну не была она глупой.

Без поддержки со стороны она бы просто-напросто свернула с этой кривой дорожки при первом же сомнении. Сабрина, как и любой другой подросток, могла бы натворить бед из-за вспышки гнева или под аффектом; для растянутого во времени убийства нужна холодная голова и железная логика. Нужно сердце, закованное в гранит и глаза, не знающие слёз.

Как у Андрэ Буржуа, к примеру.

Если взять за рабочую теорию, что Андрэ действует чужими руками, то всё становится просто и понятно. Он хочет убрать неудобную для себя и своей карьеры Хлою, но действовать самостоятельно не может — как и у любого другого общественного деятеля, у Андрэ слишком много наблюдателей. Поэтому он начинает действовать через человека, подобравшегося к дочери максимально-близко и практически доведённого до срыва. Через Сабрину.

Благодаря связям Андрэ получает яд. Возможно, он как-то обосновывает его получение; может быть, этот яд на самом деле — лекарство, которое выписал ему врач. Отец Хлои отдаёт этот яд взбешённой, но подавляющей свои эмоции Сабрине, объясняет, что делать, и просто смотрит со стороны. Сабрина подсыпает отраву, даже не зная, что каждый её рыжий шаг контролируется сверху.

Конечно же, Андрэ не пустил бы всё на самотёк. Не тот он человек. Люди типа мэра Буржуа слишком любят всё контролировать. И убийство собственной дочери — не исключение. Интересно, обведена ли предполагаемая дата смерти Хлои в его календаре? Или же его секретарь налепила на выбранный день яркий стикер?

Сабрина травит Хлою, сжираемая собственной подавляемой ненавистью. Хлоя, которая начинает чувствовать себя всё хуже день ото дня, становится ещё более несносной. Сабрина продолжает её травить, практически от отчаяния, подгоняемая комментариями и поощрениями Андрэ. В какой-то день она приносит Хлое сок с увеличенной дозой яда, нарушая договор с мэром Буржуа, и это становится финальной нотой в жизни блондинки. Вместо неё открывает глаза Тен-Тен, которую сожрала изнутри собственная чакра.

Красивая теория. Жаль только, что слишком стройная.

Тен-Тен закинула ногу на ногу и скрестила руки на груди. Сабрина уже пришла в себя, и теперь бездумно смотрела на окно, залитое фиолетовым. В стёклах её очков отражались лампы, и увидеть взгляд было практически невозможно.

Для шиноби это было мелочью. Как мало могут сказать глаза в сравнении с мимическими мышцами! Плох тот ниндзя, что ориентируется только на взгляд; брови, нос и губы могут сказать намного больше.

В сухом остатке была Сабрина-убийца, которую наверняка кто-то курировал. Кто-то взрослый, кто не желает добра Хлое и совершенно не догадывается, что вместо хрупкой розочки в этом теле ветвится ядовитая хура.

В классе было тихо, только неуверенно тикали настенные часы. Батарейка доживала свои последние минуты, и стрелка сбоила, неверно отсчитывая секунды. Раз-два-р-раз-тихо. Раз.

Рваный ритм действовал на сознание, даже если это не было заметно. Тен-Тен видела, что Сабрина неуютно ёжится: над ней издевались часы, ей было холодно от пота, стены давили со всех сторон, из комнаты не было выхода. Она была заперта с ненавистным ей человеком, чьё поведение изменилось, и это тоже нервировало.

Подсознательно Сабрина, конечно же, всё поняла. И что Хлоя умерла, и что вместо неё теперь кто-то другой. Тело рыжей реагировало соответственно: сжатые мышцы, неясная тревога, лёгкий нервный тик. Наверняка ухудшился сон. Не только из-за присутствия рядом Тен-Тен, но и из-за внутреннего понимания убийства. Сознание же, в свою очередь, не понимало этих намёков. Но что такое сознание против древних инстинктов, которые в этом техногенном мире пытаются задавить изо всех сил?

А ещё где-то за дверью был монстр. Как в детских страшилках, он ходил по тёмным-тёмным коридорам школы, искал себе жертву и наслаждался ощущением собственного всемогущества. Вот только выглядел он откровенно по-клоунски.

Тен-Тен никак не могла заставить себя бояться розовое нечто. Так что сама с собой она договорилась просто не недооценивать Страшилу и относиться к нему как к одному из ниндзя-фриков. Вот так в прошлой жизни она сражалась против какого-нибудь идиота, а под конец он устраивал маленький конец света.

Такахаши просто не могла себе позволить беззаботности.

Она посмотрела на Сабрину и слегка улыбнулась. Рыжая отреагировала, вопросительно подняв брови.

Краем глаза Тен-Тен видела, как Страшила ползёт по потолку, словно большое розовое насекомое. Чёрные зрачки фокусировались то на Хлое, то на Сабрине: монстр никак не мог выбрать свою цель.

— Ты меня ненавидишь, Сабрина?

Рыжая вскинулась так резко, будто её ударили. Очки сползли на кончик носа, открывая глаза — ошеломлённые, удивлённые, шокированные. Подалась вперёд, но остановила себя на половине движения, когда сознание возобладало над подсознанием.

Страшила замер ровно над ними. Тен-Тен лениво завела руки за спину и упёрлась ладонями в стол. Пальцы левой коснулись рукояти ножа. Словно невзначай.

— Не думай, что я глупая или типа того. То, что я блондинка — это ни о чём, на мозге это не сказывается. Так что, ты меня ненавидишь?

Сабрина поджала губы. Выражение её глаз изменилось, стало жёстче, но всё ещё недостаточно яростным, чтобы Тен-Тен сказала: вот он, взгляд убийцы. Рыжая была опасна, это несомненно. Но почему же у Тен-Тен не получалось поверить в её хладнокровие?

— Я ведь так тебя гоняю, так над тобой издеваюсь. Или, может, ты мазохистка? Тебе это нравится?