Хорошо сидим! - Игорь Калинаускас

Духовный человек получает реальную возможность выбора, поскольку отчетливо видит, к чему он предназначен и какую работу действительно хочет. Есть люди, которые выбирают, например, «знать», то есть их работа состоит в том, чтобы «знать», и это знание может быть предназначено как бы для встряхивания нас. То есть ты сталкиваешься с этим знанием и удивляешься: «А я-то думал, что я что-то знаю!» Есть такие люди. Они могут тебе рассказать все. Например: ты шел по улице, мимо кто-то проходил и задел тебя рукой. Они тут же расскажут тебе, почему именно этот человек мимо тебя шел, именно тебя задел рукой и что из этого следует, и это не будет фантазией.

Есть люди, которые ощущают свою предназначенность в каком-то делании, связанном либо с их традицией, либо с их пониманием того, что они могут сделать. Есть исследователи.

А бывают люди, которые делают ничего. Ничего не делать легко, а делать ничего очень трудно. На пути бывает ситуация, когда традиция говорит: «Надо тебе делать это». Это период «надо», заданный через твоего Учителя или через какого-то другого человека, – своего рода контракт, договор. Ты говоришь традиции: «Я хочу пройти путь». Традиция отвечает: «Делай это». Главное, ты обратился за помощью, а дальше уже не твое дело, как эта помощь будет оказана.

Вот, например, фильм Андрея Тарковского «Сталкер» чему посвящен? Люди не знают, чего они хотят, и, когда попадают, казалось бы, в идеальную ситуацию, где возможно осуществление любого желания, все остаются на пороге заветной комнаты. Никто туда не вошел, и каждый привел серьезную аргументацию по этому поводу. То же и в «Солярисе». Там, как вы помните, стали осуществляться не известные для самих людей их подсознательные желания. Какая глубина осознавания! Проблема, поставленная Тарковским в этих фильмах, выглядит так: бойтесь своих желаний, ибо они исполняются. Мы не знаем своих желаний… пока не начинаем работать.

Постепенно можно открыть в себе – свое, понять его; пережить, чего ты хочешь больше, чего меньше… Но очень трудно еще и не бояться хотеть. Как же обнаружить свои желания, если ты боишься: «Вдруг я чего-то не того хочу?!» Сама идея запретных желаний порочна по сути своей. Эта идея опять же внедрена в сознание социумом.

А с другой стороны, если все дозволено – тоже глупость. Замечательно сформулировано ограничение: «Моя свобода кончается там, где начинается несвобода других». Но и это задача творческая, потому что любое социальное правило, применяемое догматически, самые благие намерения превращает в их противоположность.

Вспоминается такая притча.

В одной стране наступила сильная засуха. Богатый урожай гиб на глазах. Людей одолевал страх голода. Они денно и нощно молились своим богам, прося дождя. Несколько раз боги отвечали им: «Не мешайте нам делать наши дела! Не молите о дожде!» Но с каждым днем мольбы людей становились все отчаяннее, все настойчивее! И тогда боги дали людям дождь. Урожай был спасен. Но, употребляя пищу, приготовленную из урожая этого года, люди неизменно умирали! Они принялись отчаянно просить богов дать им ответ: что делать, в чем их прегрешение?!

И боги ответили: «Урожай этого года ядовит. Желая вас спасти, мы устроили засуху. Вы жили бы впроголодь, но не умерли бы. Вы же не верили нам! Вы сами выпросили дождь! Чего вы еще хотите?!»

Но даже неразумные желания лучше, чем их отсутствие. Не нужно бояться выйти из социальной матки, не нужно бояться обнаружить свое истинное Я, свободное от всяческих Мы. Не бояться пройти Врата и остаться наедине со своим Я – это и есть второе рождение. Теперь ясно, почему у Ворот столько народу толпится? Я когда-то песенку сымпровизировал (жалко, никто не записал) на тему, как мудрый человек построил у Ворот постоялый двор и очень хорошо зарабатывал, потому что такое уж это место, где всегда много народа.

Человек так уверенно говорит: «Что такое Я без Мы? Ничего. Что же, я должен в ничего уходить, что ли?» Степень абстрактности этой фразы сама подсказывает, что знания здесь пока нет. Всё, ничего, всегда, никогда, все, никто.

Не попадалась ли вам замечательная публикация «Дипломная работа Гегеля»? Называется она полушутливо: «Кто мыслит абстрактней всех?» Гегель доказывает, что абстрактнее всех мыслят базарные торговки, потому что они чаще всех употребляют понятия в высшей степени абстрактные: всего – ничего, всегда – никогда, все – никто…

Есть знаменитая медитация: человек сидит несколько суток и задает себе только один вопрос: «Кто я?» Во всех медитациях этот ключевой момент подчеркнут. Ненавязчиво, но подчеркнут! Для того чтобы что-то произошло, нужно иметь Я, обнаружить, найти, пережить Я без Мы. Потому что человек в процессе социализации не приобретает таких знаний. «Что такое – Я без Мы?» Он думает, что – ничего! Я без Мы – это не эгоизм, не думайте. Это вообще не качество. А эгоизм – это качество вашей же личности. Кроме того, существует такая модель, как разумный эгоизм, оправданный эгоизм и, наоборот, глупый альтруизм.

Я как Я (это то же, что Я без Мы) – это бытийная характеристика. Обнаружив свое Я, ты поймешь, что нет ни эгоизма, ни альтруизма, а есть хочу и не хочу. Вот я эгоист. Безусловно. Но, с другой стороны, – безусловный альтруист. Я страшный, я ужасный, я кошмарный. С точки зрения внешнего наблюдателя, можно создать любую модель меня. Но только ко мне это не имеет никакого отношения!

Я помню, как после безумного пребывания в Болгарии, где окончательно оформилась идея «Зикра» (вокальный дуэт «Зикр» – Игорь Силин и Ольга Ткаченко), мы сели в микроавтобус, который ехал в Варну, и женщина, нас сопровождающая, мне так тихо говорит: «Ты кто, Игорь?» Она так и не поняла. Что мы там вытворяли! Другой город, казалось бы, должно быть социальное торможение, а по сути, мы абсолютно отвязывались, что хотели, то и творили. Никакого момента «надо» практически не присутствовало, почему – неизвестно! Но никому не принесли вреда. Не бойтесь своих желаний, если они никому не приносят вреда! А собою можно и рискнуть.

Если сформулировать точно главную задачу обучения в традиции – это и есть Я без Мы. Не в смысле «без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями много», а в смысле рождения в бытийном плане.

Вообще-то это парадокс: ну почему человеку, конечно, взрослому, «созревшему» человеку, для того чтобы почувствовать себя собой, нужно присутствие группы еще каких-то людей? Это то, что называется референтная группа (группа людей, мнение и образ жизни которых являются определяющими в жизни человека). Чувство принадлежности – скажем так. Я к чему-то принадлежу – самотождественность. Почему так?

Весь социум на чем организован? Для чего существует социальный механизм? Для того чтобы организовать совместную деятельность людей через надо: хочешь – не хочешь, но – этот человек твой начальник, значит, ты обязан ему подчиняться. Если начальник не нравится, не будет у вас с ним дружбы, а будут функциональные социальные отношения, вот и вся проблема.

Если какое-то объединение создано из людей, у которых есть хочу по отношению к тому или иному делу, потому что оно цель, а не средство (просто нравится делать эту работу), тогда все нормально. Как только у кого-то это превращается в надо – он становится тормозом. Ему нужно (если он умеет думать, рефлексировать) выходить из дела. Забирать свою долю и уходить, потому что он будет мешать, даже если искренне уверен, что все в порядке. Потому что для него это только надо, а рядом люди, которые хотят.

Тот, кто хочет, не смотрит на часы, а тот, кому надо, следит, не переработал ли. Вот и все! Это в театре, как в модели жизни, очень хорошо видно по актерам. Есть актеры, для которых главное, чтобы репетиция закончилась вовремя. Есть актеры, для которых главное – роль хорошо сыграть. У одних – хочу, у других – надо. Так и по жизни можно играть социальную роль, потому что хочу ее сыграть хорошо, а можно потому, что надо. Замечательное суфийское изречение гласит: «Он обладал одной неприятной суфийской особенностью – все, что он делал, он делал лучше других». А почему? Потому что он все делал от хочу. А имея дополнительный источник энергии и информацию от традиции, он знал, как делать.

Я для чего примеры из биографии Игоря Николаевича привожу? Не для того, чтобы про Игоря Николаевича рассказать, а для того, чтобы показать, какие возможности дает традиция. Никогда в жизни я не рисовал больше, чем на стандартном листе акварелью в пятом классе. А вот несколько лет назад такая сложилась ситуация: я увидел на стене местечко для узенькой такой картиночки и захотел ее нарисовать. И я эту картину нарисовал. Речь здесь не обо мне, а о том, что может дать человеку традиция, если у него есть хочу в первом голосе. Я сам удивился, глядя на свою руку, которая делала движения кистью, которая знала, что делать, хотя я был уверен, что у меня никакой информации об этом не было.