Демон ревности - Галина Романова

— Общая картина происшествия уже сложилась?

— Конечно, — фыркнул Смотров и развернул папку. — Подозреваемая и жертва созвонились и условились о встрече. Подозреваемая вошла в подъезд в 17.55, это подтверждает консьерж, который регистрировал ее визит. Минут пять-семь у нее ушло на переговоры с консьержем. Он записал ее данные, она оставила дорожную сумку, сказала, что идет к знакомой буквально на пару минут. Ушла и пропала. Консьержу сдавать смену скоро, а она не возвращается. А сумка стоит. Нарушая правила, он покидает свой пост и едет на лифте на этаж к жертве. А там дверь входная открыта и в квартире темнота. Он покричал, покричал, тишина в ответ. Тогда он позвонил в полицию.

— Зачем?

— На всякий случай, говорит. Больно все подозрительным ему показалось. И то, что дама не спустилась за сумкой, и то, что дверь квартиры открыта, и то, что свет там не горел.

— Ясно. Дальше.

— Приехал наряд. Вошли в квартиру, включили свет, а там… Короче, все разгромлено. Видимо, жертва сопротивлялась, когда подозреваемая ее резала. Дрались они, по всей видимости. А потом как-то так получилось, что на подозреваемую упал посудный шкаф и она отключилась.

— Стоп. Не понял. — Макаров вытаращил глаза. — То есть, когда вошли, она валялась под шкафом? Кира Степанова находилась под шкафом?!

— Да, а что такого-то?

— В сознании?

— Нет. В отключке она была. Шкаф хоть и не особо тяжелый, убить бы не смог ее, но тяжесть все равно ощутимая. Если жертва его толкнула на нее что есть мочи, то…

— Погоди-погоди, я опять не понял.

Макаров покрутил головой, с сожалением глянул на коллегу. Театр абсурда, вздохнул он про себя.

— Чего ты не понял, Дима? — разозлился сразу Смотров.

У него уже все сложилось. Он хоть вчера мог отправлять дело в суд. У него вообще никаких сомнений насчет виновности Степановой не было. На ноже ее отпечатки. На пальто кровь жертвы. В чем сомнения?

— Вот чего ты не понял? — повторил он с меньшим апломбом, уловив сожаление во взгляде Макарова.

— Сколько, говоришь, ножевых ранений было нанесено жертве?

— Двадцать четыре насчитал наш эксперт.

— От которых она и умерла? От потери крови то есть? Или были какие-то основные удары, повредившие внутренние органы? Причина смерти, Гена?

Смотров сразу засопел, залистал бумажки. Вмешательство этого умника ему вообще не в жилу было. Новый год на носу. А он подсчитал, что не дежурит как раз. И семье обещал быть с ними вместе. Дети уже капустник какой-то готовят с женой, обещают веселье. А он им пообещал премию, на которую надеялся, раскрыв по горячим следам преступление.

А Макаров явился и гадит, сволочь.

— Так что, Гена? Причина смерти жертвы?

— Точно не могу сказать, — соврал Смотров. — Видимо, от потери крови скончалась.

— Ладно, пускай так, — не поверил ему Макаров, делая в памяти зарубку. — И тем не менее. Ты хочешь сказать, что изрезанная вдоль и поперек жертва из последних сил борется, швыряет на убийцу посудный шкаф? А это не табуретка, Гена, это шкаф!

— И что? — повысил голос Смотров и захлопнул папку с делом.

Ни хрена он ему больше не скажет и не покажет, этому умнику.

— Разве не известны в нашей с тобой практике случаи, когда умирающий человек совершал невозможное?

— Известны, — кивнул Макаров. — И я даже допускаю, что, сопротивляясь из последних сил, хрупкая женщина придавила убийцу посудным шкафом, но…

— Что «но»?

— Но я не могу допустить, что после этого она из последних сил не позвала на помощь, не попыталась вызвать консьержа или полицию, не позвонила своему любимому, наконец, а встала, выключила во всей квартире свет и потом улеглась рядом с убийцей умирать. Не могу допустить этого, Гена, хоть убей!

Смотров молчал. Эта хреновня со светом ему тоже не очень нравилась. Он этому тоже не находил логичного объяснения. Сошлись со следственной группой во мнении, что нападение Степановой было совершено в темноте. Что она вошла, когда в квартире не было света. И сразу, пользуясь этим, напала на жертву, которая, допустим, стояла возле окна. Свет уличных фонарей освещал квартиру отлично. Они проводили эксперимент.

Степанова, в принципе, это и утверждает. Что свет в квартире не горел. Правда, утверждает, что шкаф на нее упал почти сразу, как она вошла. И она, мол, сразу отключилась. Но это же чушь. В квартире больше никого не было. Там больше ни единого следа, ни единого волоска не обнаружено.

— Так что, Гена?

Макаров, о въедливости которого ходили легенды, склонил голову набок, противно ухмыльнулся.

— А ничего, Дима. Подозреваемая утверждает, что когда она вошла в квартиру, там свет не горел.

— Почему?

— А кто же знает?

— Слушай, — Макаров шлепнул себя ладонью по лбу. — А может, это ловушка была, а? Может, погибшая пригласила Степанову к себе для того, чтобы убить? Но та оказалась сильнее, сопротивлялась и…

— Может. Может и так.

Эта версия так понравилась Смотрову, что тут же исчезло и раздражение. Вот вам и логичное объяснение, почему в квартире не горел свет. Степанову там поджидали! На нее напасть хотели, а не наоборот. Отсюда и множественные порезы на ее ладонях. Она пыталась вырвать нож у убийцы, а потом все же смогла перехватить инициативу.

— А ты молодец, Дима! Ты большой молодец! — Смотров суетливо убрал папку с делом в сейф и нагнулся к нижнему ящику стола, где у него всегда хранился коньячок. — По соточке?

— Не, я за рулем. Но за предложение спасибо.

Макаров во все зубы улыбался. Он же сразу понял, что попал в масть. Генку тоже отсутствие света в квартире донимало, ежу понятно. И суд наверняка это принял бы во внимание. А при хорошем адвокате это раздулось бы о-го-го как. Предложенную версию Смотров тут же принял, потому что она все расставляла на свои места. Она его устраивала.

И его, Макарова, она тоже устраивала. Пока. Устраивала в том плане, что Кира очень быстро из разряда подозреваемых в злостном преднамеренном убийстве перекочевала в круг подозреваемых по статье «Превышение предельно допустимой самообороны». А это уже совсем другая статья. И другой срок. При хорошем адвокате, при положительных характеристиках с места работы и от соседей можно и условного добиться.

Уже неплохо. Надо бы только с ней увидеться. А то станет языком молоть что ни попадя. Пусть лучше молчит пока. Пока ей подруга хорошего надежного адвоката не найдет.

Кстати, о подруге. Она ждет его выхода в своем автомобиле. Не одна, конечно, ждет, с молодым накачанным любовником. Но от него Макаров сейчас запросто сможет отделаться. Ему сейчас есть что сказать Ирине. Только вот где?