Доктор Данилов в морге, или Невероятные будни патологоанатома - Андрей Шляхов

— Это хоть можно понять, — развивал свою мысль Мусинский. — Нахлынула жажда любви, и человек уже не в силах ей противиться…

Судя по слухам, ходившим на кафедре, жажда любви была вечным состоянием и вечным бичом Георгия Владимировича.

В настоящее время он переживал самый пик романа с Яной Белопольской, ассистенткой кафедры, работавшей под началом доцента Стаканниковой в шестьдесят пятой больнице. Яну Данилов не раз видел на кафедре. Большие глаза, чувственные алые губы, грива светлых вьющихся волос, большая грудь, красивая попка, длинные ноги… Интересно, сумел бы Мусинский обаять такую красавицу, не будь он ее начальником? Данилов был уверен: ни за что.

— Но если светлые чувства сдерживать не обязательно, то агрессию выплескивать нельзя! Учитесь владеть собой, молодые люди, ведь вы представляете собой культурную элиту!

«Представляете собой культурную элиту», — Данилов покатал неуклюжее выражение на языке. Ему совсем не хотелось быть элитой. Напротив, хотелось еще раз заехать Денису в зубы. Посильнее, чем в первый раз, уже не сдерживаясь…

Занятие доцента Кислой с ординаторами шло своим чередом до тех пор, пока Лариса Александровна не завела разговор о карьере.

— Ах, вам не понять, каково это – наметить себе определенный рубеж, выстроить план на значительный отрезок жизни, и, подойдя к нему, осознать, что так ничего и не успела сделать.

Тема была не новой. Помимо смерти и всего, что с ней связано, Лариса Александровна любила порассуждать и о том, как трудно умному человеку защитить докторскую диссертацию, когда со всех сторон его окружают враги. Всякий раз при этом она подчеркивала, что намерена стать доктором наук точно таким же образом, как когда-то стала кандидатом. То есть – не используя ни связи, ни женские чары, ни подкуп. Честно внести свой вклад в науку и пожинать плоды.

— Почему же не понять? — не утерпел Денис. — Некоторым очень даже понять…

И многозначительно, с нескрываемой ехидцей, посмотрел на Данилова, сидевшего за соседним столом.

— Это не остроумно и не уместно, — ответил Данилов. — Рекомендую не делать меня впредь мишенью для шуток.

— Хорошо, — неожиданно согласился Денис и, как бы про себя, заметил: – Негуманно проезжаться по тому, по кому уже проехалась жизнь.

Что он имел в виду, Данилов уточнять не собирался. Сказано было достаточно. Дождавшись, когда преподаватель объявит перерыв, он крепко взял Дениса под руку и вывел на лестничную площадку. Бить не хотел, хотел внятно и без свидетелей объяснить, что повторное выступление подобного рода добром не закончится.

Денис же явно был уверен, что его будут бить, и поэтому решил ударить первым. Оказавшись в защищенном от посторонних взоров пространстве, Денис вырвался и резким, хорошо поставленным ударом заехал Данилову в солнечное сплетение.

Владимир успел увернуться, и удар пришелся вскользь. Денис по инерции подался вперед и был остановлен кулаком Данилова, угодившим ему в челюсть. Левой рукой Данилов бил не хуже, чем правой. Он даже ударил не в полную силу, чтобы ненароком не выбить Денису один или несколько зубов.

Парень упал, и в этот момент между ними возник Илья.

— Я так и думал, что этим дело кончится, — сказал он, пытаясь оттеснить Данилова от поднимающегося с пола Дениса.

Вот и вся драка. На память о ней у Дениса остался небольшой кровоподтек. Всего-то дел, а шуму…

Кислая устроила вернувшимся в кабинет «дуэлянтам» громкую истерику – отменную, с заламыванием рук и слезами, — а по окончании бенефиса потащила нарушителей спокойствия к Каштановой.

— Гормон играет, — поставила диагноз Светлана Сергеевна.

Кислую заведующая учебной частью попросила успокоиться, а драчунов призвала жить в согласии, после чего порекомендовала всем «возобновить учебный процесс». Данилов счел было инцидент исчерпанным, но уже в самом конце дня по их с Денисом души явилась Катерина, секретарь Мусинского.

— Георгий Владимирович хочет поговорить с вами. Прямо сейчас.

Некрасивое, со сросшимися на переносице бровями, лицо ее было по обыкновению бесстрастным.

Делать было нечего – пришлось идти. Данилов не сомневался, что Мусинский начнет читать им проповедь. Так оно и вышло.

— Могу ли я узнать, что вы не поделили? — спросил заведующий кафедрой. — Лариса Александровна так и не дала ответа на этот вопрос. Сказала, что разволновалась и подробностей не помнит.

Отвечать никто не хотел.

— Такая страшная тайна? — всплеснул руками Мусинский.

— Ничего страшного, просто мы поспорили по одному богословскому вопросу, — Данилов ответил своим любимым выражением, которое всегда выручало его в тех случаях, когда правду говорить не хотелось, а молчать было невежливо.

— Вы уже успели прийти к согласию? — Мусинский не обиделся или не подал вида. — Или же пока нет?

Данилов и Денис почти синхронно пожали плечами, избегая при этом смотреть друг на друга.

— Все с вами ясно, — погрустнел заведующий кафедрой. — Тогда прошу вас, молодые люди, учесть следующее… Если нечто подобное повторится, я имею в виду драку на кафедре или на территории больницы вообще, то я гарантирую вам массу неприятностей. Выгнать из ординатуры не выгоню, но нервы потреплю изрядно. Вполне возможно, что, защищаясь от меня, вы подружитесь. У меня все.

«Молодые люди» встали, попрощались и ушли. Денис отправился прямиком в раздевалку, а Данилову пришлось вернуться в кабинет за сумкой.

Ординаторы уже ушли. В кабинете обстоятельно чаевничала Лариса Александровна – с пряниками, пастилой, сушками и конфетами.

— Досталось вам? — спросила она у Данилова.

— Не очень.

— Хотите чаю?

— Нет, спасибо, мне пора, — Данилов с сумкой на плече пошел к двери.

— Подождите, — на самом пороге остановила его доцент.

Данилов остановился и повернулся к ней.

— А вы молодец, — неожиданно сказала Кислая. — Я вот так не умею, чтобы за каждую гадость – сразу по морде.

— Этому несложно научиться, но вот отвыкнуть очень трудно, — улыбнулся Данилов.

— От хороших привычек отвыкать не следует, — улыбнулась в ответ доцент. — Жаль, что вы не хотите чаю.

— Извините, Лариса Александровна, но у меня в самом деле нет времени, — улыбка Данилова стала еще шире. — Мне на работу пора.

— Вы там тоже деретесь? — Кислая игриво подняла левую бровь.

— Пока бог миловал, — Данилов трижды постучал по косяку. — Всего хорошего.

— И вам тоже, — Лариса Александровна взяла кусок пастилы.

«А она не такая уж и дура», — подумал Данилов, закрывая за собой дверь.

Ему всегда было приятно менять мнение о людях с плохого на хорошее.

Когда Владимир спустился в раздевалку, Дениса там уже не оказалось. Конфликт можно было считать исчерпанным. Данилов переоделся, вытащил из сумки зонт – с неба лило как из ведра – и в этот момент в футляре, прицепленном к поясу, завибрировал мобильный телефон.

Никто не звонил ему в середине дня для того, чтобы просто поболтать. Перед тем как ответить на звонок, Данилов взглянул на экран: Елена.

— Слушаю тебя.

— Вовка, у тебя как сейчас со временем?

— Нормально.

— Тогда слушай. Я тут случайно нашла тебе неплохую халтурку…

— А это обязательно обсуждать по телефону? — Данилов не любил долгих телефонных разговоров.

— Ты сейчас в Сокольниках?

— Да.

— Тогда лучше по телефону. Знаешь сорок второе медучилище на Остроумовской?

— Проезжал мимо…

— Так вот. Там срочно ищут преподавателей. По сестринскому делу и безопасности жизнедеятельности. У них провал – кто-то надолго заболел посреди семестра, кто-то уволился. Речь идет об очно-заочном отделении, то есть вечернем. Занятия с полпятого до полдесятого. Директор не прочь взять совместителя, лишь бы быстро…

— Я-то тут каким боком? — Данилов постарался представить себя в роли педагога, окруженного юными девами, и не смог.

— Как это каким боком! Ты же врач, да еще с большим опытом практической работы. Что ты – уход за больными не сможешь вести? Не смеши меня!

— Это ты меня смешишь, — парировал Данилов. — Если я сын педагога, то это еще не означает…

— Вова! — перебила Елена. — Повторяю – работа в Сокольниках, близко от твоей кафедры. Начинается она с половины пятого. Это же просто подарок судьбы!

— А сколько там платят?

— Это тебе скажут на собеседовании. Можешь прямо сегодня подъехать к Зюзиной Марии Федоровне, это замдиректора по учебной работе. Запиши… Записываешь?

— Сегодня не получится, — сухо сказал Данилов. — Я тороплюсь. Раньше приду, раньше уйду. Спасибо за предложение. С твоей стороны это просто жертвенный подвиг.

— Почему?

— Отправлять меня вращаться в кругу молодых девчонок…