Чужой - Фарит Ахметов

Я, конечно, понимал, что мафия всесильна, поскольку она и есть ядро всей политической Системы. Природа ее омерзительна. Мафия одинаково действует и в Брежневе, и в Ижевске, и в Москве, и в целом по Союзу, но все же мне было больно сознавать, что эти помои на меня выплеснулись из города, где у меня были нормальные отношения с равными мне коллегами. Мне казалось, что ни один из сыщиков, знавших меня, не способен на подлость.

Этот шантаж и угрозы нейтрализовать меня совпали по времени с расследуемыми мной фактами крупных финансовых махинаций на «КамАЗавтоцентре» (спекуляция мебелью была лишь эпизодом). Это не могло быть случайным совпадением. Если раньше меня «пасли» и уговаривали мои непосредственные начальники и те, на кого они работают, то теперь к травле подключилось МВД соседней республики. Игра пошла по крупному. По сути, мне объявили открытую войну. Я знал: для того, чтобы сломить меня, эти подонки не остановятся ни перед чем. Однако видимость законности они все еще соблюдали.

В ОБХСС, как и в уголовном розыске, существует план по оперативной работе. Один из его обязательных разделов — вербовка агентуры или привлечение к негласному сотрудничеству доверенных лиц. Согласно плану на квартал, который только что закончился, я подготовил материалы для вербовки одного агента. Он согласился сотрудничать, мы избрали псевдоним, но человек, видимо, попался осторожный и не торопился давать подписку. Это было его право, я не стал настаивать, тем более, что приказом по агентурной работе предусмотрено сотрудничество и без подписки. Такие агенты тоже получают денежное вознаграждение, и при этом все-таки ставят свою подпись. Я понес материалы начальнику РОВД. Он отказался регистрировать агента, заявив, чтобы я обязательно отобрал у него подписку. Я напомнил шефу о приказе. Он ответил, что лучше меня знает приказ, и потребовал не рассуждать, а исполнять его указание. Я почувствовал, что это не каприз начальства, а всего лишь повод, чтобы поставить меня на место.

Надо сказать, вербовка агентуры — не такое простое дело, как может показаться со стороны. Я знаю многих оперативных работников, которые так и не научились работать с агентурой. Если ты вербуешь его не ради галочки в отчете, не нужно спешить диктовать свои условия. Конечно, в арсенале специальных средств есть и психологическое воздействие, с помощью которого обычно и добиваются подписки. Но это метод мог отрицательно сказаться на дальнейшей совместной работе: почувствовав, что я не доверяю ему без подписки, агент, в свою очередь, не будет и ко мне питать доверия, в результате возрастает опасность дезинформации.

Буквально на следующий день после той стычки с начальником РОВД я узнал, что уже готов приказ о моем наказании. Мне сказали, что даже в случае, если я бегом отберу подписку у агента, мне объявят наказание за что-нибудь другое. Например, за отсутствие конспиративной квартиры для встреч с агентами. Таких квартир не было и у многих других оперативных работников, они встречались с агентами в явочных местах, это стало нормальной практикой, однако не они, а я был бельмом в глазу у начальства, с которым, как известно, не спорят. На этот раз я решил не защищаться, понимая, что это бесполезно. Вскоре был издан приказ об объявлении мне служебного несоответствия за плохую оперативную работу. Они все-таки добились своего.

Совершенно секретно

ПРИКАЗ № 002/1

За первый квартал 1987 года, согласно плану по вербовке агентуры, оперуполномоченный ОБХСС Разин должен был завербовать одного агента, но план не выполнил.

За плохую оперативную работу, срыв плана по вербовке агентуры, оперуполномоченному Разину объявить служебное несоответствие.

Начальник Автозаводского РОВД

майор милиции Уролов Н. П.

У меня вновь состоялся непростой разговор с начальником РОВД. В глубине души, как это ни странно на первый взгляд, он не мог не уважать меня, во всяком случае, питал определенные симпатии. Ведь раньше я работал в уголовном розыске, в личном деле имел одни благодарности, а он ценил профессиональных сыщиков, потому что сам когда-то был в их числе. Мне и в г. Брежневе не раз представлялась возможность доказать ему, что я не забыл свои навыки. Однажды во время дежурства на рынке я в считанные минуты обнаружил по приметам и задержал с поличными двух воровок, обчищавших карманы ротозеев. Помнится, начальник РОВД был искренне удивлен, как оперативно я сработал. Были и другие случаи, когда он убеждался в моих способностях. Может быть, поэтому он прислушивался к моему мнению, когда принимал решения по линии ОБХСС. Короче говоря, обоим было ясно, что мы противники, достойные друг друга. Правда, мне было легче, поскольку на меня никто не давил сверху, никто на заставлял любыми средствами дискредитировать неугодного.

Когда я вошел в кабинет, он почему-то быстро забежал мне за спину и плотно прикрыл незапертую мной дверь. Впечатление было такое, словно он боится чего-то.

— И как же нам дальше быть, Риф? — он впервые назвал меня по имени. Наверное, теперь ты уволишься из органов?

— Почему же? Буду работать.

— А! Значит, вернешься в Ижевск, к семье…

— Нет. Буду работать здесь.

— Я так и знал. Но я все-таки настоятельно рекомендую тебе уехать из Брежнева. Так будет лучше.

— Кому лучше? Вам?

— Прежде всего тебе. Ты, наверное, думаешь, что я специально под тебя копаю? Ну, приказ и все такое… Приказ — это все-таки не крайние меры, а на них могут пойти.

— Какие крайние меры вы имеете в виду? По-моему, вы и так сделали все, что могли.

— Ты же неглупый человек, Риф, и должен все понимать. И тогда я ничего уже не смогу сделать, даже если очень захочу защитить тебя. Учти, очень много не от меня зависит. Не я один принимаю решения. А очень многое от меня совсем не зависит.

Трудно было не понять, что он предупреждает меня о возможном физическом уничтожении.

Это был первый и, к сожалению, последний откровенный разговор с начальником РОВД. Буквально через неделю он погиб в автомобильной катастрофе при весьма загадочных обстоятельствах. Было ли это убийством или чистой случайностью, сейчас утверждать не берусь. Но тогда говорили всякое, в том числе я слышал и такую версию, что его убрали те, кого он осмелился ослушаться. Во всяком случае, у меня было немало поводов убедиться в том, что сильные мира сего любят, чтобы им служили преданно, и жестоко карают тех, кто затевает свою игру.

После этой смерти я понял, что, наказывая меня, начальник РОВД, возможно, продлял мне жизнь.

Я продолжал проверку финансовой деятельности «КамАЗавтоцентра». По предварительным данным, ущерб в результате злоупотребления должностных лиц составлял около восьмидесяти тысяч рублей. Назначив ревизию на фирме, я выехал в командировку в Таллинн для установления фактов скупки мебели начальником финансового отдела «КамАЗавтоцентра».

Когда я вернулся и попросил доложить о результатах ревизии, мне ответили, что ревизорам неоднократно звонили из УВД, в том числе и начальник управления, с требованием немедленно прекратить проверку. Больше того, им сказали, что Разин, который назначил ревизию, полностью себя дискредитировал, отстранен от работы и никогда сюда не вернется. Я дал указание продолжить проверку.

Вечером в моем кабинете зазвонил телефон. Глухой мужской голос (очевидно, трубка была прикрыта платком) узнать было невозможно. Неизвестный не стал удостоверяться, с кем разговаривает, отчего я мог предположить, что он знает меня, и сразу взял быка за рога:

— Разин, черт тебя побери, сворачивай ревизию. Немедленно, не то хуже будет. И вообще убирайся из города, если хочешь жить.

Ответа он ждать не стал и положил трубку. Честно говоря, после таких слов мне стало немного не по себе. Конечно, я хочу жить, но жить честно. Эти ублюдки из кожи вон лезут, чтобы я перестал уважать себя, сдался, запаниковал, но они этого не дождутся.

На следующий день меня вызвал начальник УВД и сказал, что деятельностью «КамАЗавтоцентра» заинтересовались в министерстве, поэтому будет лучше, если я передам все изъятые документы ему. Там разберутся. Это был их привычный ход, применяемый, чтобы остановить проверку и спасти своих. Доказательств у меня было явно недостаточно, кроме того, при таком противодействии я вряд ли смог бы добыть их. Пришлось вернуть документы.

Зато материалы о спекуляции мебелью пополнились новыми подробностями. Я не зря съездил в командировку: факты скупки в Таллинне полностью подтвердились. Я с трудом зарегистрировал документы в журнале регистрации преступлений. Мне несколько раз отказывали, и я вынужден был пойти на маленькую хитрость: сказал, что регистрация материала еще ничего не значит, нужна дальнейшая проверка, и вполне может случиться, что в результате мной будет вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Только тогда они согласились, предупредив, что если позвонят из УВД, они скажут, что это моя инициатива и они никакого разрешения не давали.