Литературная Газета 6433 ( № 40 2013) - Литературка Литературная Газета

Теги: Иосиф Кобзон , Госдума , культура , экономика

Освобождение языка

О ценностях, близких народу, сказано с самой высокой трибуны

Фото: РИА "Новости"

Речь Путина на Валдае вызвала не так много откликов, как его же предвыборные статьи, что несколько странно. По-видимому, сработал эффект неожиданности. Так бывает, когда нечто давным-давно ожидаемое наконец случается - и хотя мы давно об этом думали, в первый момент всё равно не готовы осознать произошедшее. На Западе в таких случаях говорят: "that is it", что в переводе на русский означает: «вот оно», «это оно и есть».

Замедленная рефлексия экспертного сообщества объясняется тем, что оно пока не выработало осознанную реакцию на путинскую речь. Слишком очевиден в этой речи перелом в приоритетах, поворот к новым целям, смыслам и ценностям, более того – к новому политическому языку.

Владимир Путин задал обществу новую повестку дня. Не на одну неделю, не на один политический сезон. Надолго. Он начал разговор о критериях национальной идентичности, о восстановлении исторической преемственности страны. Самые простые вопросы оказались, как ни странно, самыми важными и неожиданными: «Кто мы?», «Кем мы хотим быть?».

Удивительно здесь только то, что этот разговор не начинался раньше, до путинского президентства. Вот почему у экспертного сообще­ства в нужный момент не оказалось сформулированной теоретической базы по главным вопросам, которым предстоит определять развитие страны. Правда, ведёт себя это сообщество так, словно такая база у него есть, но эмоциональную атмосферу не скроешь: это смесь растерянности и многозначительности. Вряд ли такой настрой может ввести в заблуждение. Реплики отдельных комментаторов, скорее, рефлекторны, нежели содержательны. Николай Злобин, Константин Ремчуков, Александр Проханов – все они произносили дежурные фразы, словно договаривая нечто, начатое раньше. На самом деле экспертам пока нечего сказать. Они ещё не готовы.

Одна из немногих внятных вещей, которые в последние дни всё-таки прозвучали, это то, что сказанное президентом на Валдае можно сравнить с его же мюнхенским выступлением (2007 г.). Что верно лишь отчасти. Эти две речи одновременно похожи и не похожи. Сравнить их между собой было бы полезно.

Тогда, в Мюнхене, Путин, обращаясь к западным оппонентам, подверг резкой и справедливой критике доктрину однополярного мира. Это было естественно, только так можно было упрочить позиции России во внешней политике. Мюнхенская речь не была спонтанной, а стала одним из звеньев логичного внешнеполитического курса.

Сегодня на внешнеполитическом направлении уже многое достигнуто. Президент помог преодолеть национальный раскол и последствия гражданской войны, сделав возможным объединение двух русских церквей – РПЦ МП и РПЦ Заграницей. Среди других важных внешнеполитических достижений можно назвать создание Таможенного союза, успешное отражение агрессии и защита российских граждан в ходе «пятидневной войны», блокирование военного удара по Сирии и упрочение позиций России на Ближнем Востоке, полемика с президентом США Обамой, в которой Путин прямо заявил о недопустимости комплекса национальной исключительности – явного отголоска колониальной эпохи[?]

Всё перечисленное произошло без материальных жертв, без ущерба стране. За прошедшие годы уровень жизни в России по крайней мере не упал. Цели удалось достичь без подрыва социальной базы, без утраты авторитета власти, без политических средств и методов, характерных для сталинской эпохи.

Сегодня президент меняет повестку дня. Он начинает разговор с обществом о глубинных внутренних проблемах страны, без решения которых её развитие, включая внешнеполитическую линию, упирается в потолок. Вполне очевидно, что в ближайшем будущем возможны и экономические проблемы, и локальные военные конфликты. Поэтому президент и призывает страну к сосредоточению и консолидации на основе национальных ценностей. Он апеллирует к накопленному в прежние годы ресурсу народной поддержки, поскольку решение внутренних проблем более нельзя откладывать.

Кому кроме общества в целом президент непосредственно адресует свою речь?

С одной стороны, всё тому же экспертному сообществу, которое пока что затрудняется с внятным ответом. Оно привыкло к словесной эквилибристике в рамках обкатанного политического эзопова языка, но сегодня эта практика перестаёт быть востребованной.

С другой стороны, он адресует её российскому большин­ству, у которого озвученные президентом вопросы как раз давно назрели. Но, не имея доступа к медийным площадкам и стратегическим разработкам, это большинство было обречено на вынужденное безмолвие. Сегодня президент заговорил от имени безмолвствующего большинства, и оно обрело голос.

Следует особо отметить, что если президент напрямую говорит о ценностях народа, повышается и общественно-политическая субъектность самого народа, к которому он обращается через головы элит. Государ­ство меньше довлеет над ним, народный суверенитет подчёркивается и становится более ощутимым. Этот процесс де-факто делает имеющуюся политическую модель более демократичной, что и само по себе является очевидным благом.

Ситуация поистине уникальная: эксперты безнадёжно отстали от реальных общественных запросов, большинству же президентская повест­ка ближе и понятнее, чем экспертократам.

Есть у путинской речи и внешний адресат. Он находится за пределами России. Это европейские консерваторы, которые, так же как и Путин, озабочены размыванием национальных основ, борьбой с семейными ценностями, принудительной секуляризацией, репрессивной толерантностью («трансгуманизмом»), мультикультурализмом – всеми теми процессами, которые ведут к утрате Европой своей идентичности.

Владимир Путин подчёркивает: «Многие евроатлантические страны фактически пошли по пути отказа от своих корней, в том числе и от христианских ценностей, составляющих основу западной цивилизации. Отрицаются нравственные начала и любая традиционная идентичность: национальная, культурная, религиозная или даже половая. Проводится политика, ставящая на один уровень многодетную семью и однополое партнёрство, веру в Бога или веру в сатану… И эту модель пытаются агрессивно навязывать всем, всему миру. Убеждён, это прямой путь к деградации и примитивизации, глубокому демографическому и нравственному кризису».

Именно эти процессы тревожат сегодня здоровую часть западного общества. Её представители, европейские консерваторы, слушают российского президента очень внимательно и хотели бы видеть в нём собирателя исконных европейских ценностей. Это тема для отдельной и очень важной статьи. Для нас внутренний аспект сегодня важнее, и мы пока будем говорить о нём.

Текст президентской речи содержит важное признание: «Мы дважды пережили распад нашей государственности. В результате получили разрушительный удар по культурному и духовному коду нации, столкнулись с разрывом традиций и единства истории, с деморализацией общества».

Почему это стало возможным? «Отсутствие национальной идеи, основанной на национальной идентичности, – продолжает Путин, – было выгодно той квазиколониальной части элиты, которая предпочитала воровать и выводить капиталы и не связывала своё будущее со страной, где эти капиталы зарабатывались».

В сущности, речь идёт о некорректном формировании немалой части российского правящего класса. Лишь исключив её влияние, мы сможем повернуться лицом к собственной истории. Это неизбежный процесс: «Разрыв традиции необходимо преодолеть».

Поэтому главным предметом обсуждения, который предлагает президент, становится моральный консенсус в обществе. Данный консенсус есть «историческое творчество, синтез лучшего национального опыта». Лучшее в национальном опыте и есть то, что связано с традицией, с корневыми пластами национальной истории и культуры.

Мы входим в новую политическую реальность. Мы понимаем, что нам не нужны так называемые поиски национальной идеи, о которых пикейные жилеты твердили десятилетиями. Неверна сама постановка вопроса. Ничего не надо искать. Национальные ценности, общественная этика – всё это никуда не исчезало, просто существовало отдельно от политического курса.

Сегодня это неоправданное раздвоение стало тормозом для страны. Политический курс и базовые общественные ценности, о которых так много говорил президент, должны прийти в соответствие друг с другом. Это ситуация кардинального перелома.

Одна из особенностей путинской речи, которая сразу бросается в глаза, – стилистическая. Налицо явное стремление к смене политического языка.