Разоблаченная Изида. Том II - Елена Блаватская

Под этим христианским знаменем в короткий четырнадцатилетний период Томас де Торквемада, духовник королевы Изабеллы, сжег более десяти тысяч человек и приговорил к пыткам более восьмидесяти тысяч. Оробио, хорошо известный писатель, которого так долго продержали в заключении и который едва спасся от костра Инквизиции, увековечил это учреждение в своих трудах, когда очутился на свободе в Голландии. Он не нашел лучшего аргумента против Святой церкви, как принять еврейскую веру и даже подвергнулся обрезанию.

«В Сарагосском соборе», — говорит один писатель про Инквизицию, — «находится гробница знаменитого инквизитора. Шесть колонн окружают эту гробницу; к каждой колонне прикован цепью мавр, приготавливаемый к сожжению».

По этому поводу Сен Фойкс чистосердечно высказывается:

«Если бы когда-либо палачи какой-нибудь страны настолько разбогатели, чтобы иметь великолепную гробницу, то эта могла бы послужить прекрасной моделью!»

Однако, чтобы довести ее до полного совершенства, строителям этой гробницы не следовало забыть высечь на ней барельеф той знаменитой лошади, которая была сожжена за колдовство и чародейство. Грейнджер рассказывает нам эту историю, так как она произошла в его время. Бедное животное

«было обучено узнавать количество знаков на игральных картах, а так-же сообщать, который час на часах. Лошадь и ее владелец оба были обвинены святой инквизицией в сношениях с Дьяволом и оба с великой церемонией были сожжены на auto-da-fe, в Лиссабоне в 1601 г. как колдуны!»

Это бессмертное учреждение христианства не осталось без своего Данте, воспевшего ему хвалу.

«Мацедо, португальский иезуит», — говорит автор «Демонологии», — «открыл происхождение инквизиции в земном Раю и утверждает, что Бог был первым, который начал выполнять функции инквизитора над Каином и рабочими Вавилона!»

В течение средних веков духовенство нигде столько не занималось магией и колдовством, как в Испании и Португалии. Мавры глубоко проникли в оккультные науки, и в Толедо, Севилье и Саламанке когда-то существовали великие школы магии. Каббалисты Саламанки были очень искусны во всех глубоких науках; они знали свойства драгоценных камней и других минералов и извлекали из алхимии ее глубочайшие секреты.

Подлинные документы по большому судебному процессу Марешал д'Анкре во время регентства Марии де Медичи раскрывают, что эта несчастная женщина погибла по вине священников, которыми она, как истинная итальянка, окружила себя. Она была обвинена жителями Парижа в колдовстве, так как утверждали, что сразу после церемонии изгнания духов она употребила только что зарезанных белых петухов. Считая себя постоянно околдованной и будучи весьма хрупкого здоровья, Марешал публично сама прошла церемонию изгнания духов в церкви августинцев; что же касается птиц, то она пользовалась ими для прикладывания ко лбу, так как испытывала страшные головные боли, и делала это она по совету Монтало, еврея-врача королевы и итальянских священников.

В шестнадцатом веке кюре де Барджота из епархии Каллахора в Испании стал мировым чудом из-за своих магических сил. Как рассказывают, самые необычайные его деяния заключаются в том, что он мог переноситься в любую отдаленную страну, наблюдать там политические и другие события и затем, вернувшись в свою страну, предсказывать эти события. В «Хронике» сказано, что у него был знакомый демон, который верно служил ему долгие годы, но кюре стал неблагодарным и обманывал его. Будучи осведомлен этим демоном о готовящемся покушении на жизнь папы римского в связи с его интригой с некой прекрасной дамой, кюре перенесся в Рим (разумеется, — в своем двойнике) и спас там жизнь его святейшества. После этого он раскаялся в своих грехах перед галантным папою и получил от него прощение грехов.

«По возвращении, ради формы, он был отправлен в заточение у инквизиторов Лограно, но был оправдан и очень скоро выпущен на свободу».

Брат Пьетро, доминиканский монах четырнадцатого столетия — маг, который преподнес в подарок знаменитому д-ру Эудженио Торралве, врачу принадлежавшему дому адмирала Кастилье — демона по имени Зекиэль, — приобрел свою славу и известность через последовавший судебный процесс Торралвы. Этот необычайный судебный процесс и сопровождающие его обстоятельства описаны в подлинных документах, сохранившихся в архивах Инквизиции. Кардинал Вольтерры и кардинал Санта-Круса оба видели и сообщались с Зекиэлем, который в течение всей жизни Торралвы оказался чистосердечным, добрым, элементальным духом, совершавшим много благодеяний, и оставшимся верным этому врачу до последнего часа его жизни. Даже Инквизиция оправдала Торралву по этому поводу; и хотя бессмертная известность была ему обеспечена сатирою Сервантеса, ни Торралва, ни монах Пьетро не являются вымышленными героями, но историческими персонажами, занесенными в церковные документы Рима и Куенца, в каковом городе происходил судебный процесс над врачом 29 января 1530 г.

Книга д-ра У. Г. Солдана из Штутгарта стала такой же знаменитой в Германии, какою стала книга «Демономания» Бодина во Франции. Это наиболее полный германский трактат по колдовству шестнадцатого века. Тот, кто интересуется узнать тайные пружины, скрытые за этими тысячами законных убийств, совершенных духовенством, притворяющимся, что оно верит в Дьявола, и преуспевшим заставить других поверить в него, — найдет этот секрет раскрытым в вышеупомянутом труде [434]. Истинное происхождение обвинений и смертных приговоров за колдовство в этой книге тонко прослежено до личной и политической враждебности и, прежде всего, ненависти католиков к протестантам. На каждой странице этих кровавых трагедий видна коварная работа иезуитов; и наибольшее количество ведьминых процессов приходится на Бамберг и на Вюрцбург, где эти достойные сыны Лойолы в то время были наиболее сильны. На следующей странице мы приводим любопытный список некоторых жертв, среди которых многие являются детьми в возрасте семи-восьми лет, и протестантами.

«Из множеств людей, погибших за колдовство на кострах Германии в течение первой половины семнадцатого века, было много таких, чье преступление заключалось в их приверженности к религии Лютера», — говорит Т. Райт, — «… и мелкие князья были не против ухватиться за любую возможность пополнить свои сундуки… наиболее преследуемыми являлись лица, обладающие значительными состояниями… В Бамберге так же как и в Вюрцбурге епископ являлся суверенным князем в своих владениях. Князь-епископ, Иоанн Георг II, который правил Бамбергом… после нескольких безуспешных попыток выкорчевать Лютеранство, прославил свое правление серией кровавых ведьминых процессов, которые опозорили летописи этого города… Мы можем получить некоторое представление о деяниях его достойного агента[55] по утверждениям наиболее достоверных источников о том, что между 1625 и 1630 гг. состоялось не менее 900 процессов в двух судах Бамберга и Цейля; и в статье, опубликованной властями в Бамберге в 1659 г., сообщается, что количество лиц, которых епископ Иоанн Георг предал сожжению на костре за колдовство, достигло 600» [97, т. II, стр. 185].

Сожалея о том, что недостаток места не позволяет нам опубликовать полностью один из наиболее интересных в мире списков сожжения ведьм, мы тем не менее приведем несколько выдержек из подлинного списка, отпечатанного в Хауберовской «Bibliotheca Magica». Одного взгляда на этот ужасающий каталог убийств во имя Христа достаточно, чтобы убедиться, что из 162 сожженных лиц половина обозначена, как чужие (т. е. протестанты) в этом гостеприимном городе; а в другой половине мы находим тридцать четырех детей, старшему из них было четырнадцать лет, а самый маленький — младенец д-ра Шютца. Чтобы этот перечень был короче, мы приведем только наиболее выделяющиеся из каждого из двадцати девяти сожжений.[56]

В первом сожжении — четыре человека.

Вдова старого Анкера.

Жена Либлера.

Жена Гутбродта.

Жена Хекера.

Во втором сожжении — четыре человека.

Две чужие женщины (имена неизвестны).

Старая жена Бевтлера.

В третьем сожжении — пять человек.

Тунгерслебер, менестрель.

Четыре жены горожан.

В четвертом сожжении — пять человек.

Чужой мужчина.

В пятом сожжении — девять человек.

Лутц, знаменитый лавочник.

Жена сенатора Баунаха.

В шестом сожжении — шесть человек.

Жена толстого портного.

Чужой мужчина.

Чужая женщина.

В седьмом сожжении — семь человек.