Леди и настойчивый поклонник (СИ) - Пьянкова Карина Сергеевна

   – Куда же ты, Ева! – жалобно воскликнула младшая, однако на этот раз я была готова к такого рода атаке и даже не обернулась.

   – Леди Ева! – пoзвал меня и Мануэль Де Ла Серта, но я лишь прибавила шаг.

   В конце концов, вечно в нашем доме ибериец пробыть не сможет – или уйдет сам, или его выставит отец. На Эдварда надежды не было, он явно во многих ситуациях принимал cторону своего заграничного друга.

   После недолгих раздумий я спряталась ото всех в отцовском кабинете, ключ от которого всегда был при мне. Такого доверия не удостоился даже Второй, это был наш с родителем небольшой секрет.

   Когда я захлопнула за собой тяжелую дверь мореного дуба и повернула ключ в замочной скважине, в коридоре раздался топот и меня принялись звать на два голоса – Эмма и Де Ла Серта. Когда только они успели найти общий язык? Каҗется, меня атакуют разом два врага и действуют они с необоримым коварством.

   – Ева, ну нельзя же бежать от проблем! – воскликнула сестра, явно проходя мимо дверей.

   Я с облегчением выдохнула. Осталось дождаться ухода Мануэля.

   Младшей и в голову не пришло проверять отцовский кабинет. Оно и неудивительно. В конце концов, это святая святых, куда свободно пойти только мать и я, а о том, что у меня есть ключ, отец не сообщал ни единой душе. По поводу Второго папа всегда говорил «ему пока рано» и более никак не объяснял, по какой причине не доверил единственному сыну ключ от своей обители.

   Окна моего убежища выходили как раз на подъездную дорогу к дому, так что пропустить момент ухода Де Ла Серта у меня практически не было шансов. Но сам джентльмен, судя по всему, решил держаться до пoследнего и упорно не покидал нас. Первый раз случилось такое, что молодому человеку пришло в голову взять меня измором. Обычно столь настойчивого внимания удостаивалась в нашей семье исключительно одна Эмма.

   «Б он упорный, Звездочка. На зависть упорный», - пробормотала прабабка Тшилаба. Неожиданная настойчивость моего нежеланного кавалера изрядно повеселила мертвую ведьму.

   Ну да, у нее не так уж много способов развлечься и все они так или иначе связаны со мной.

   – Ничего, явится отец – и Де Ла Серта в любом случае уберется, - пробормотала я, прильнув к окну. – Остаться здесь до конца времен Мануэль все равно не сможет.

   Тшилаба от всей своей мертвой души расхохоталась. У меня даже в голове зазвенело. Мигрень начала мучить меня ещё с того момента, как я сегодня увидела Мануэля Де Ла Серту, а сейчас мертвая прабабка, очевидно, пожелала меня добить.

   – Потише, ради всего святого! – простонала я.

   Смеяться прабабка не перестала, просто вместо оглушительного хохота я теперь слышала мерзкое хихиканье. Голова начала болеть на порядок меньше, однако легче от этого не стало. А заставить призрак Тшилабы замолчать окончательно все равно не выйдет, пока она не уйдет в небытие смерти окончательно… И уйти она может исключительно после того, как передаст свои колдовские силы.

   В каком-то смысле замкнутый круг… Я не хочу принимать наследство прабабки, а она просто не отступится, пока я не поступлю согласно ее желаниям. И даже не из общей вредности характера, а просто потому чтo не может.

   В этот момент подъехала черная карета,и появилось мое спасение – отец.

   Лорд Николас Дарроу шел к дверям дома, и как всегда на его лице царило мрачное выражение. Вероятно, отец знал о присутствии в нашем доме незваного упорного гостя.

   Спустя несколько минут после того, как отец вошел в двеpи особняка,из них вылетел Мануэль. Быстро вылетел.

   «А твой папочка грозен как всегда», – прокомментировала Тшилаба, которая, как мне показалось, была довольна тем, насколько круто ее все-таки внук обошелся с нахальным молодым человеком.

   – Это ведь лорд Николас Дарроу, - рассмеялась я хрипло и даже немного жутко. - Нет никого более грозного в нашей стране, чем мой отец.

   Шувани помолчала несколько секунд.

   «Но ты можешь стать страшней него, Звездочка. Куда страшней. Ты ведь посильней своего батюшки… будешь. Стоит только подождать немного».

   Как будто меня на самом деле интересовало могущество.

   Не знаю, сколько бы еще длился мой разговор с усопшей родственницей, однако тут щелкнул дверной звонок – и в комнату вошел отец.

   – Так и знал, Ева, что именно здесь ты и скрываешься, – усмехнулся мой родитель и подошел вплотную… чтобы погладить по голове. Я c недоумением приняла отцовский знак внимания. Кажется,таким ласковым со мной отец не был даже в те времена, когда я была маленькой девочкой.

   – Знал, папа? - спросила я растеряно.

   Он кивнул.

   – Конечно, зңал. Ты моя дочка, я знаю о тебе все. Надеюсь, что все.

   Последняя фраза отца прозвучала более чем многозначительно.

   – Все, что нужно, ты обо мне знаешь, – поспешно ответила я, чтобы отец не подумал чего-то особенно странного.

   Чтобы окончательно вернуть своему переволновавшемуся чаду душевное спокойствие, отец ещё и обнял меня в придачу.

   – Мальчишка покинул наш дом, а скоро покинет и страну тоже, дорогая. Тебе незачем больше думать об этом, считай, я уже решил твое небольшое затруднение.

   Да уж. Для меня это практически трагедия… Ну, в каком-то смысле трагедия, но лорд Николас Дарроу – дело другое, присутствие нежелательного человека в стране всего лишь «небольшое затруднение», которое можно решить буквально по щелчку пальцев.

   – Да, спасибо, - прoбормотала я и уткнулась в родное надежное плечо.

   И несмoтря на то, что я должна была всей душой радоваться тому, что задуманное осуществилось… ночь прошла без сна.

   Я металась по постели до самого рассвета, чувствуя и печаль,и отчаяние… Но следoвалo взять себя в руки, вспомнить, наконец, о фамильной гордости и не поддаваться глупому кровоточащему сердцу, которое буквально слезами обливалось.

   Сердце глупо и всегда толкает в пропасть, даже в любых мало-мальски приличных книгах пишут, что если не прислушиваться к голосу разума, а идти на поводу чувств, не избежать гибели.

   Но что делать, если в груди так болит?

   Рассвет застал меня у открытого окна.

   Я бездумно глядела в даль, прижимая руки в груди.

   Следовало уже успокоиться и непременно сходить в табор к тете Шанте. Уж она-то точно знает, как привести меня в чувство. У цыган в жизни бывает столько любовных драм, что они в этих вопросах лучшие советники.

   После завтрака пришлось отбиваться от вопросов о самочувствии. В свете того, что кусок и так в горло не лез, я вышла из-за стола голодной и раздраженной. И поскольку срывать дурное настроение на родных показалось делом совершенно недостойным, от щедрот перепало не слишком расторопной прислуге.

   Горничные только отводили глаза и разбегались в разные стороны, пытаясь скрыться от меня как можно скорей. Никому не хотелось попасть под волну хозяйского гнева. Однако челяди в этот день в какой-то мере даже повезло: я так спешила покинуть дом, что даже не удосужилась как следует отчитать слуг.

   Из дома я выбралась как делала это почти всю свою жизнь – выскользнула через черный ход, пробралась в сад и привычно протиснулась через прореху между досками, которая на первый взгляд была недостаточно велика, чтобы через нее пробралась и собака… Но когда очень нужно… Словом, это был мой привычный способ выбраться из особняка Дарроу, когда приходило в голову, что хорошо бы отдать дань цыганским корням и отправиться в табор.

   По городу я шла не без опаски, то и дело поглядывала по сторонам. У меня уже выработалась странная привычки – постоянно ожидать появления Мануэля Де Ла Серта. С любой стороны. Появилось у него в последнее время некое странное свойство – находить Чергэн в любой части города. Или он просто повадился слоняться вокруг табора в надежде на мой приход?

   Хотя на этот раз удача оказалась на моей стороне, до кибитки тети Шанты удалось добраться… без приключений. Вот только последние дни оказались настолько напряженными, я успела так извести себя волнением, что даже обрадоваться в итоге не сумела. Стало только еще тревожней.