С холодильником по Ирландии: «Гиннеса» много не бывает - Тони Хоукс

Я решил забыть о повестке дня и позволил себе снизить обороты до «местного уровня», поэтому оставил свой рюкзак и холодильник у входной двери и отправился на двадцатиминутную прогулку в паб. Если владельцы «Банбег-хауса» «скоро вернутся», они увидят холодильник и точно узнают, кто сегодня будет их особым гостем. Что-то вроде визитной карточки, только слегка громоздкой.

По пути назад я прошел мимо моих двух художниц, и та, что была помоложе, крикнула:

— Где ваш холодильник?

Я подошел к ним с объяснениями. Вполне естественно, что они захотели знать больше о том, почему я тащил с собой холодильник; на самом деле, подозреваю, что последние десять минут у них не было других тем. Я постарался объяснить все вкратце, но они неустанно забрасывали меня вопросами, вроде «И что за люди останавливаются, чтобы вас подвезти?» или «Вы храните в холодильнике еду?», и на выяснение всего этого у нас ушли добрые полчаса.

Обе женщины выглядели нарочито неряшливо, что мне кажется брендом всех художников. Лоис была солидной дамой зрелого возраста, у которой, к моему удивлению, имелась собственная галерея в Нью-Йорке, на 57-й улице. Я пришел к выводу, что она должна быть известной художницей, потому что, насколько я знал, собственные галереи не появляются автоматически после окончания художественной школы. Та, что помоложе, Элизабет, была замужем и жила в Нью-Йорке, хотя была родом из Уэст-Корка. Скорее всего, она была не так успешна, но, возможно, Лоис ей покровительствовала как восходящей звезде. Я узнал, что последние два дня без остановки лил дождь, и что леди решили сделать наброски одного сарая, который нашли в конце грязной дороги в каком-то фермерском хозяйстве. Они сидели в машинах с альбомами для рисования на коленях, зарисовывая этот сарай, когда увидели в одном из зеркал заднего вида стоявшего поодаль молча глядевшего на них старого фермера. Он, видимо, подумал, что эти две женщины сидят в машине прямо напротив его сарая и зачем-то на него пялятся. Элизабет и Лоис рассказали, как он возвращался каждые два часа, чтобы проверить, все ли еще там эти женщины, глазеющие на его сарай. На следующий день безостановочный дождь дал возможность завершить наброски, а фермер был просто ошарашен решением женщин провести еще сутки за созиданием образа сарая. «Кто они такие? И почему они пялятся на мой сарай?» Это были очевидные вопросы, которые он предпочел не задавать. Вместо этого он просто каждые два часа устраивал проверку «зевакам». Он так никогда и не узнал, зачем Две женщины приезжали неизвестно откуда, чтобы поглазеть на его сарай из стоящего автомобиля, и я подозреваю, что, скорее всего, он и говорить об этом никому не стал. Именно в этом разница между пожилыми фермерами из Донегола и… ну, и всеми остальными.

За время нашего разговора я, должно быть, продемонстрировал полнейшее незнание этого края, поскольку Элизабет и Лоис объявили, что прервут на день свою работу, чтобы познакомить меня с местными достопримечательностями. В путешествиях с холодильником явно есть что-то такое, что раскрывает людей с лучшей стороны.

Элизабет, которая была за рулем, указала мне на брошюру с работами Лоис на заднем сиденье, которую я просмотрел довольно бегло. Рисунки были великолепны, и я осудил себя за поспешно пренебрежительную оценку. Очередное подтверждение, что никогда нельзя судить о работе, пока она не закончена. Я хотел сформулировать, что мне понравилось в ее стиле, но не смог, поэтому бросил взгляд на текст брошюры, чтобы узнать, справились ли ее авторы с этим лучше меня: «Искусство Лоис ставит вопрос об отношении к реализму, порождая дискуссию об освобождении абстракционизма и его жизнеспособности в мире конфликтов».

Именно это я и хотел сказать, хотя, возможно, выразился бы несколько иначе. Поэтому я сказал: «Здорово», быстро закрыл брошюру и перевел разговор на тему, в которой чувствовал себя увереннее.

— Что ж, Лоис, значит, погода значительно улучшилась?

— Верите или нет, но сегодня лучший день из всех, что мы здесь провели, — ответила она. — Знаете, как тут говорят: «Если видны горы, значит, будет дождь, если гор не видно, значит, дождь уже идет».

— Точно! Или вы просто занавески не отодвинули, — сказал я.

Они рассмеялись. Боже ты мой, да я душа компании. Я утвердился в своем решении не обсуждать освобождение абстракционизма и его жизнеспособность в мире конфликтов. В конце концов об этом можно поговорить всегда, а вот рассмешить собеседников сложнее.

Дамы объяснили, что мы в Гвидоре — районе, где говорили на гэльском, или гэлтахте. Местность была гористой, с редкой порослью можжевельника и разбросанными по ней, будто конфетти с неба, маленькими белыми домишками. Мы подъехали к мысу Блади-Форленд, «кровавому» отрезку побережья на северной оконечности Донегола, названному так из-за ярко-красного оттенка, который обретал склон мрачной скалы на закате, а не потому, что ее открыватель поцарапал здесь коленку, как подумалось мне. Отсюда открывался прекрасный вид на далекий остров Тори, и мне оставалось только гадать, станет ли он воплощением пословицы «видит око, да зуб неймет».

Когда меня высадили у «Банбег-хауса», ни рюкзака, ни холодильника не было, то есть либо их занесли вовнутрь, либо их украл какой-то эксцентричный авантюрист. Я сам относился к разряду последних и потому попрощался с моими очаровательными гидами. Когда они уехали, я прождал подозрительно много времени в ожидании хоть кого-нибудь в ответ на дверной звонок и представил, сколь необычным будет наш разговор с ирландской полицией, если мои вещи все-таки украли.

— Я бы хотел заявить о краже рюкзака и холодильника.

— Холодильника?

— Да, я с ним путешествую.

— Очень забавно. Да ты, наверно, юморист?

— Ну, вообще-то да.

— Убирайся отсюда и хватит тратить наше время!

Потом я начал гадать, во что ввязался, приехав сюда.

Что за человек звонит на радиостанцию и предлагает бесплатный ночлег парню, путешествующему с холодильником? Либеральный филантроп? Слабоумный психопат? Или…

Дверь открылась:

— Эй, друг, как жизнь?

Кокни. Точно, кокни. Энди из Бермондси, ныне житель Банбега. И, черт побери, он был рад меня видеть. Он пригласил меня в гостиную.

— Заходи, садись. Расскажи, что ты там замышляешь. Я готовил сегодня утром завтрак и слышал, как ты рассказывал о себе, о холодильнике, и подумал, что должен позвонить и предложить бесплатный номер — все, кто ездит с холодильниками, черт побери, заслуживают этого.

Тоже правда. Он продолжил, так и не дав мне возможности что-нибудь ответить.

— Я подумал: вот классная идея — холодильник! Тебе, наверное, сейчас проще простого поймать тачку, когда за тебя «Шоу Джерри Райана». Он славный малый, этот Джерри, ты можешь на него положиться — вы хорошо ладите с ним? Садись, садись — ух ты, здорово. Холодильник. Я сказал своей жене Джин, она поверить не могла, ты знаешь, она беременна!