Красная Шапочка, черные чулочки - Нина Васина

- Ты только что сказал нам, что девочка, которую ты назначил своей женой и кровь которой недавно вывесил на ковер для потехи своих дружков, эта девочка, оказывается, ничего не знает! А знаешь, что знаю я? Что ее сестричка - рыжая!

- Я бы попросил!.. - привстал было Ерик, но под взглядом Генерала стушевался и вжался в кресло.

- Она рыжая - совсем как та девчонка в большом доме в Загниваловке.

- Ладно, сдаюсь, - поднял руки Гамлет. - Я целый год оплачивал сбор информации и слежку. Да, Агелена - сестра той самой Красной Шапочки. А рожавшая женщина - бабушка, к которой шла через лес любопытная девочка. Да на моем гербе кровь Красной Шапочки. Но она ничего не знает. Она влюблена в меня. Она бы обязательно проговорилась. Я думаю, ты тоже провел свое расследование. Ты думаешь, что я пошел вчера в загс только ради того, чтобы в брачную ночь узнать от своей молодой жены, кто и где закопал Кобру? Так ты ошибаешься. У меня на эту девочку большие планы. Мы пробежали по всем комнатам и не нашли ее в доме той ночью. Она могла сильно испугаться и спрятаться в лесу. Могла вернуться на станцию, и кто-нибудь отвел ее к себе - а это еще шесть деревень в радиусе десяти километров по ту сторону железной дороги. Но на месте, где застряла машина, не было других следов. Только от моего автомобиля. У меня осталась окровавленная одежда Кобры, его документы, билет на самолет из Стамбула, даже его разрезанная обувь!

- Ладно. - Генерал стукнул ладонями по подлокотникам кресла. - Я пришел только затем, чтобы попросить тебя прекратить этот позор. - Он кивнул на герб.

- О чем ты? - не понял Гамлет.

- Ты меня позоришь этой тряпкой. Гамлет растерянно посмотрел на Ерика, потом - на удивленного Прикуса.

- Генерал хочет сказать, - осторожно предположил Ерик, - что ты не вывешивал эту реликвию после брачной ночи с его дочерью. Извините, что в таком контексте я позволил себе потревожить память вашей дочери...

- Смотри-ка! - Генерал встал. - Жиденок вырос и изрядно поумнел.

Я, босиком, неслышно метнулась от двери кабинета по коридору в спальню.

И не видела, как Гамлет снял герб с ковра.

Ночью - роды, а к обеду Тили уже встала. Она пришла в кухню и ела из горшочка приготовленное мною масло, намазывая его на гренки, которые готовил у плиты Микарий.

- У тебя достаточно молока? - спросила я.

- Заливаюсь, - кивнула Тили, а бабушка Рута в ней погрозила пальцем: Не ходи босиком в кухне, здесь на полу плитка - ноги застудишь.

- Молока полно, - заметил Кубрик, отщипывающий от четвертинки черного хлеба маленькие кусочки и торжественно закладывающий их в рот щепоткой. - А если пропадет - проживем. Две козы покрыты, слава богу! - Он перекрестился той же щепоткой, после чего опять принялся выковыривать из хлеба мякиш. А ты, девочка, должна попробовать моего сыра. - Он достал из-за пазухи тряпицу, уложил ее на столе и развернул.

Я долго разглядывала небольшой желтоватый кружок, слегка подтекающий сывороткой. Потом даже понюхала его. После чего сказала:

- Спасибо большое, но я не люблю соленый сыр.

Теперь понятно, что за странный запах исходит от старика. Сыры, конечно, должны выдерживаться в тепле, но я впервые видела человека, который дозревает их у себя на теле.

- А как ты определила, что он соленый? - прищурился Кубрик.

- По запаху.

Микарий с лопаточкой заинтересованно подошел поближе и осмотрел меня с надеждой и радостью. Такой взгляд мне не очень понравился.

- Ты любишь готовить еду? - Он ткнул в меня лопаточкой.

- У тебя гренка подгорает, - вздохнула я. - Не то чтобы люблю - так, умею немножко...

- Может быть, ты тогда вместо пирожков с яблоками сделаешь мои любимые гренки? - подалась через стол Тили.

Я посмотрела на блюдо, куда Микарий приносил поджаренный черный хлеб.

- И греческий салат?! - почти простонала Тили мечтательно.

- А что, есть свежий майонез? - понурила я голову и еле слышно объяснила: - Тебе теперь нужно все самое свежее... Не любишь просто жареный хлеб?

- Не люблю! - замотала головой Тили.

- Любишь кусочки булки, намоченные в сладком молоке и поджаренные на сливочном масле... - Я совсем сникла.

- Ура, - шепотом сказал Микарий и снял с себя фартук. - Я пошел!

- В кувшине на полу за холодильником стоит парное молоко, поучаствовал в их радости и Кубрик.

- Да ты настоящая волшебница! - продолжала веселиться Тили. - Откуда ты знаешь о булке в сладком молоке?! .

- С этого начался мой интерес к кухне и еде. Я очень люблю поджаренную на сливочном масле булку с молоком, а мама... С пятого раза у меня все получилось. Дальше пошло легко. Теперь я точно знаю, что ты - моя бабушка.

- Наконец-то! - стукнула по столу ладонью Тили. - Может быть, теперь ты меня обнимешь?!

- Мне никто этого не говорил, не давал пробовать. Я думала, что это моя выдумка, потому что... Ни разу не встречала человека, который любит поджаренную... на сливочном масле... булку с молоком. - Обнявшись с Тили, я решила не стесняться и поплакать в свое удовольствие. Вчерашняя истерика не-в счет. Тогда я просто испугалась и даже не помню - плакала или кричала всухую.

Тили расцеловала мои мокрые щеки.

- Ты не обидишься, - шепотом спросила она, - если я твои любимые сладкие гренки буду есть вот с этим восхитительным селедочным маслом?..

Что тут объяснять? Какие еще нужны доказательства? Я сдалась. Да, мы одной крови, это совершенно точно.

- Я возьму половину, - наблюдая, как Кубрик стал заворачивать сыр в тряпку, предупредила я.

Он застыл с открытым ртом. Л не закрывал его, отслеживая все мои движения, пока я отламывала половину сыра.

- А как же?.. - Он жалобным взглядом проводил мои руки с сыром. - На предмет того самого... Солености?

- Это не мне. Это Тили на греческий салат. Разомну, добавлю майонез, чеснок и изюм. Здесь есть изюм?

Кубрик поспешно завернул в тряпку оставшуюся половину своего сыра и засунул его в расстегнутый ворот. Потом посмотрел на меня долгим осуждающим взглядом и быстро ушел.

- Что это за плита? - вздохнула я, осматривая место работы. - Как она зажигается?

- Газ или дрова, - подошла Тили, достала изюм и обняла меня за плечи. Эти три конфорки - на газу, а вот эта нагревается дровами. Крышку можно снять, если нужен открытый огонь. Курицу, например, опалить.

Разговаривая, я разминала вилкой в салатнике сыр и попробовала его на вкус. Сыр был совсем свежий, нежный и жирный.

- Нефила! - мечтательно прошептала бабушка Рутейла. - Какое счастье, что ты приехала! Как же я люблю поесть!

Тогда же в кухне я увидела на подоконнике тетради ученицы четвертого класса А. Воськиной. С математикой у А. Воськиной было так себе - между тройкой и четверкой. А вот с русским языком - сплошной кошмар. Учительница, не придумавшая для такой работы оценку, просто написала в конце изложения: "Сплошной кошмар! Задание на лето! По диктанту в неделю!"

- Авоська ты, Авоська!.. - поприветствовала я забежавшую на запах моих гренок Агелену.

- Тебе легко - у тебя мама учительница!

- Значит, у тебя должны быть одни пятерки по биологии.

- Ничего подобного, - отмахнулась Агелена. - Мы пока еще прошли только растения. И по способам размножения зонтичных у нас с учителем разногласия.

Кстати, о размножении...

- Если ты родила моего отца в семнадцать лет, - проговорила я, не поворачиваясь к Тили и изображая тщательную слежку за гренками, - значит, ты забеременела в шестнадцать?

- Неправильно. - По голосу я поняла, что Тили улыбается. - Я забеременела в семнадцать и родила в семнадцать! Такое случается.

- И не такое случается! - заявила Авоська.

Она жует и разговаривает с полным ртом. Спросить, что она имела в виду, или подождать, пока все проглотит?..

- Случается, что ребенок рождается, когда папа еще учится в школе! закончила свою мысль Авоська.

- Чей папа? - резко развернулась я.

- Твой, например... - стушевалась Авоська, испуганно посмотрев на Тили.

Я тоже посмотрела на Тили. Я подумала, что теперь-то уж подзатыльника Авоське не миновать, но, к моему удивлению, Тили смотрела на меня удивленно и растерянно.

- Ты не знала, что твоему отцу было семнадцать, когда ты родилась? спросила она.

- Мне не разрешено копаться в документах!

- Твоя мать должна была сказать, - вздохнула Тили.

- Зачем? - Меня трясло, а гренки все равно получались в меру поджаренными. С этими гренками есть большая проблема - они быстро подгорают, оставляя серединку булки мокрой, поэтому требуется много масла и повышенное внимание.

- Как это - зачем? - Тили встала и нервно прошлась по кухне. - Как это - зачем?! Твоя мать должна была сказать о возрасте отца и как они поженились в силу необходимости!

- Какой еще необходимости? Они что, не любили друг друга? - Одна гренка бледновата, нужно ее переместить на середину сковороды. Отличная сковорода, дно тяжелое, ничего не пригорает...

Тили переплела пальцы на руках и сцепила эту плетенку так сильно, что выступающие костяшки побелели.