Настоящий мужик. История парня из Anthrax - Скотт Ян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Дорогой “Пентахаус”, ты не поверишь, что со мной случилось». В тот вечер мы не трахались, но следующим вечером она поставила саундтрек к фильму «Лихорадка субботнего вечера». Как я и сказал, ненависти к диско я никогда не испытывал, но в тот вечер я обожал Bee Gees. Все предки ушли спать. И прямо на кушетке Сьюзи полностью мной овладела. Мы были в нескольких метрах от спален. Через гостиную в любой момент могла пройти мама.
Я спросил, девственница ли она, и Сьюзи сказала, что нет. Я довольно быстро это понял, учитывая, какой настойчивой она была. Я нервничал, поэтому сказал: «А я вот девственник». На что она ответила: «Не парься».
Она меня всего расцеловала, засунула мою руку к себе в трусики, сорвала с себя шорты, расстегнула лифчик, вывалила сиськи и буквально за три секунды расстегнула молнию мне на джинсах. Она была быстрой, как Али[26], и без всякой прелюдии запрыгнула и села на член. Дальше я уже сам справился. Даже у таких задротов, которые играют в фигурки и любят «Фантастическую четверку», срабатывают определенные инстинкты.
Я подумал: «Ого, да ты крутая! Поедешь со мной домой, чтобы я показал тебя своим друзьям? Ведь никто не поверит, что я трахаю эту семнадцатилетнюю телку». Прекрасный способ лишиться девственности. И даже несмотря на то, что я гулял допоздна, тусовался со старшими и пытался начать музыкальную карьеру, в следующий раз я трахался только через два года – с будущей женой, Мардж Гинсбург.
До нее я встречался со своей, так сказать, первой серьезной девушкой, Ким Эйзенберг. Длинноволосая шатенка ростом чуть выше меня. Мы познакомились во Флориде, потому что ее дедушка с бабушкой жили в одном микрорайоне с моими. Мы сразу же нашли общий язык и продолжили встречаться в Нью-Йорке, когда я учился в старших классах. Она жила на Кони-Айленд[27], а машину я еще не водил, поэтому приходилось тащиться два часа на поезде, чтобы ее увидеть. Мы виделись нечасто, но встречались около года. Она хорошо ко мне относилась, и я любил говорить ребятам, что у меня есть девушка. В итоге дорога стала слишком выматывать, и мы расстались. К тому же мы не спали. Я, безусловно, этого хотел, но она сказала, что не готова.
Один раз мы, правда, попробовали. Были на вечеринке у моего друга Ричи на первом этаже дома, в котором жили, и она приехала из Кони-Айленд. Мама пошла спать, и мы прошмыгнули в мою комнату, где я предпринял попытку, но это был полный провал. Она не хотела, и я еще ни разу не пытался натянуть гондон. Я был расстроен, потому что никак не мог с ним справиться, и сказал: «На хер эту резину. Не получается». Она отрезала: «Без презерватива не буду!»
«Видимо, я уже никак не буду!» – отрезал я. Мы вернулись к остальным, и через два дня она позвонила и спросила: «Может, нам лучше расстаться?» Мне было плевать. Меня интересовала только музыка.
С моим опытом это было никак не связано, но первую группу я назвал в честь презерватива – Four-X («Четыре икса»). Мы убрали букву e и добавили тире, чтобы нас не затаскали по судам. В группе были я и кучка моих друзей: Дэйв Уайсс – которого я знал с района – играл на барабанах, Пол Кан был басистом, а Нил Стопол пел и играл на гитаре. Нил был одним из первых, с кем я познакомился после того, как предки разошлись и мы с братом и мамой переехали в Бэй-Террас. Мы сразу же стали друзьями. Four-X выступили на шоу талантов в школе Бэйсайда. Мы исполняли чужие песни, но считали себя весьма крутыми. Было весело, и отыграли мы достойно. Но долго группа не протянула, потому что не было взаимопонимания. Я считал Дэйва отличным барабанщиком. Я до сих пор дружу с Нилом, но с ним не срослось, и, я думаю, он это тоже чувствовал. Так было, пока я не познакомился с Дэнни Лилкером, который был на год младше меня, и вот тогда-то и начали формироваться элементы группы Anthrax.
Дэнни был высоким худощавым пареньком с кудрями до плеч. Он всегда носил футболки рок- или метал-групп, и я понял, что легко найду с этим парнем общий язык. В школе за абсолютный слух его прозвали Бетховеном, и он мог сыграть что угодно. Ему достаточно было послушать, и он тут же мог сыграть, независимо от жанра. Я познакомился с ним в 1979 году, когда учился в одиннадцатом классе, а он – в десятом, и мы с ним играли во внеклассном музыкальном проекте Sing Band. Эта группа актеров показывала миниатюры и пела, а мы им аккомпанировали на инструментах. Такое можно услышать в мюзиклах Бродвея, и я всегда ненавидел это дерьмо, но у меня появился шанс выступить перед публикой.
Я узнал, что Дэнни живет всего лишь в паре кварталов от меня, и я каждый день проходил мимо его дома по дороге в школу, заходил за ним, и мы вместе шли в школу. Мы начали зависать и стали хорошими друзьями. Болтали о семьях, и оказалось, что у него тоже было не все гладко. Сестра капитально сидела на игле. Однажды она ширнулась в фургоне прямо у меня на глазах. Меня такое зрелище до усрачки испугало. Я подумал: «О боже. Я о таком только по телику слышал». Дэнни отреагировал спокойно. Я видел, его это расстраивает, но он не хотел лезть. У нас были другие приоритеты.
Он играл в группе White Heat, они выступали в Манхэттене, в том числе в клубе Great Gildersleeves, и исполняли свои песни. Я восхищался и завидовал. Их гитарист Питер Зиззо был первым, кто из моих знакомых умел играть все соляки Van Halen. Он был шреддером[28], и у него было оборудование, о котором я мог только мечтать: гитара Charvel, охренительный усилитель Marshall. Я таскался с Дэнни к ним на репетиции, как девочка-фанатка. Вокалист White Heat Марко Шухан
