Мифы о Беларуси - Вадим Деружинский

В тот период слово «русский» относилось к варягам (готам и ободритам), а местное население таковым не являлось. Поэтому, называя дружины варягов «русскими», следует уточнять, что смысл этого слова был тогда совсем иной, чем в период ВКЛ и тем более не такой, как сегодня. Потому что мы — жители России, Украины, Беларуси — не варяги, не готы и не ободриты. В IX–X веках (да и позже) предки нынешних русских, украинцев, беларусов оставались финно-уграми и тюрками, сарматами, балтами.

Ну, а князья-рюриковичи — это потомки конунгов (предводителей) варяжских дружин, далеко не всегда состоявших в родстве между собой. Примерно в 970 году один такой варяг, которого летописец Нестор через 140 лет назвал «князем Святославом», стал отцом Вольдемара (Владимира Святославича). Его родила то ли служанка, то ли заложница, древлянка по имени Малуша. Вот этот Вольдемар-Владимир после убийства старших братьев (законных наследников трона) занял престол в Киеве.

Затем его сын Ярослав (978–1054) женился на шведской принцессе Ингигерде. Дочь Ингигерды и Ярослава Анну отдали в 1049 году в жены французскому королю Генриху I. Она была французской королевой 11 лет, пока в 1060 году не умер ее супруг, после чего королем стал их сын Филипп I (правил до 1108 г.).

Матерью Владимира Всеволодовича «Мономаха» была византийская принцесса Мария (то ли греческого, то ли армянского происхождения), а сам он женился на дочери короля англосаксов Гарольда II. Во втором его браке с гречанкой Ефимией родился завоеватель финского Залесья и русификатор будущей Московии Юрий по прозвищу «Долгорукий» (ок. 1095–1157). Уже этот «русский князь», якобы «основатель Москвы», «по крови» на три четверти грек. Что в нем «русского», то есть варяжского или славянского?

Он, в свою очередь, женился сначала на дочери половецкого хана (ребенком от этого брака стал Андрей Боголюбский, наполовину грек, наполовину половец), а потом тоже на византийской принцессе. Та подарила ему сына Всеволода (1154–1212), которого за особую плодовитость прозвали «Большим Гнездом». Один из птенцов этого гнезда, князь Ярослав (брат Андрея Боголюбского), стал отцом Александра Невского (около 1223–1263) и, по сути, основателем московской династии — якобы Рюриковичей. Получается, что Александр Невский в этническом смысле был метисом греков и половцев (его бабушка — дочь половецкого хана Котяна, и мать тоже была половчанкой).

Как видим, у Александра Невского от изначальной «русской» (варяжской) «крови» не осталось практически ничего. В современных российских фильмах у него внешность жителя Центральной России. А вот прорисовка лица с посмертного покрывала показывает, что на самом деле он имел внешность типичного тюрка (половца)[5].

ПРАВИТЕЛИ РОССИИ

В 1472 году состоялась свадьба московского великого князя Ивана III с последней византийской принцессой Софией Палеолог. Великий князь Василий III — их сын, а Иван IV «Грозный» — внук. Опять греческая кровь…

Мать Ивана Грозного — Елена Глинская. Глинские же были потомками Мансура-Кията, сына одного из ханов Золотой Орды.

Сменивший Рюриковичей Борис Годунов был потомком татарского мурзы Четы, приехавшего в Москву служить еще Ивану Калите.

Вступившие на престол в 1613 году малоизвестные Романовы утверждали, что их предок Андрей Кобыла (умерший около 1350 года) был прусским князем. Позже в их род затесались Милославские (заявлявшие себя литовцами), а затем Нарышкины — потомки крымских караимов.

Отсюда вопрос: если Романовы — изначально пруссы, то с какой стати они вызывают «родственные чувства» у беларуского читателя Д. Кораблева?

Петр Алексеевич Нарышкин-Романов, он же Петр I, он же «Великий», свою первую жену Евдокию Лопухину (1670–1731) отверг и заключил в монастырь. Её род происходил от древнего черкесского князя Редеди. Лопухина стала последней царской невестой местного (московского) происхождения, с той оговоркой, что черкесы не имеют никакого отношения к «русским» — ни к варягам, ни к славянам. После неё цари России предпочитали исключительно иностранок.

Вначале это была литвинская крестьянка Марта Скавронская, которая, пройдя через много рук, попалась на глаза царю-реформатору и превратилась в Екатерину Алексеевну, первую российскую императрицу. Через несколько лет царь женил на иностранке своего сына от Евдокии Лопухиной — Алексея. Ему привезли Софию-Шарлотту-Кристину, принцессу Брауншвейг-Вольфенбюттельскую. Сын Алексея Петровича и Софии-Шарлотты — Петр II (1715–1730) умер подростком от оспы. Было ему в момент смерти (18 января 1730 г.) 14 лет и 3 месяца. На нем прямые потомки Романовых по мужской линии кончились.

Нового наследника престола нашли аж в Голштинии (так в Москве называли герцогство Гольштейн). Это был Карл Петер Ульрих, сын царевны Анны Петровны (дочери Петра I и Марты-Екатерины) и герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского. После смерти своей тёти Елизаветы Петровны он стал царем Петром III. Но его быстро свергли с престола любовники супруги Екатерины II Алексеевны, которая до замужества называлась Софией-Августой-Фредерикой фон Анхальт-Цербст-Дорнбург, и была дочерью прусского фельдмаршала. Этот полунемец, полурусский занял престол 25 декабря 1761 года, а уже 6 июля 1762 он покинул земной мир[6].

Екатерина Алексеевна в 25 лет родила сына: его объявили законным чадом Петра III. Правда, злые языки утверждали, что истинным отцом мальчика был князь Николай Салтыков. Увы, Павла Петровича (1754–1801) ждала судьба несчастного отца: его убили собственные вельможи, притом с молчаливого согласия родного сына Саши, занявшего престол под именем Александра I. Дети императора Павла Петровича были уже чистокровными немцами: родила их его жена Мария Федоровна, она же немецкая принцесса София-Доротея Вюртембергская (1759–1828).

Один из их семи отпрысков, по имени Николай I Павлович (1796–1855), сочетавшись браком с Александрой Федоровной, на самом деле — принцессой Каролиной Прусской (1798–1860), произвел на свет Александра II «Освободителя» (1818–1881). Этот царь, даровавший мужикам волю, в свою очередь женился на принцессе Максимилиане-Вильгельмине-Августе-Софии-Марии Гессен-Дармштадтской (1824–1880).

А их сын Александр III (1845–1894), прозванный в народе «Миротворцем», взял себе в жены датскую принцессу Марию-Софию-Фредерику-Дагмар (1847–1928). Кстати, её сестра Александра вышла замуж за английского короля Эдуарда VII, что и объясняет удивительную схожесть лиц их сыновей: английского Георга V и российского Николая II.

Таким образом, последний монарх Российской империи имел не меньше оснований именоваться «немцем», чем его супруга Алиса-Виктория-Елена-Луиза-Беатрис Гессенская, она же Александра Федоровна (1872–1918). Напомню, что и основатель рода Романовых (Андрей Кобыла) был пруссом.

ТАК ЧТО В НИХ РУССКОГО?

Подведем итог. Имена князей Руси-Московии-России — еврейские (вроде Ивана) или греческие (как Дмитрий, Василий, Николай).

Единственным «настоящим русским» мог бы считаться полудатчанин, полуободрит маркграф Дании Хрёрик (Рюрик). Если бы он в самом деле исполнил ту цивилизаторскую миссию на Востоке, которую приписывает ему легенда, сочиненная колонистами-ободритами и приведенная Нестором в его художественном произведении на исторические темы, известном под названием «Повесть временных лет». От этого Хрёрика-Рюрика нынешняя Россия решила отсчитывать историю своей государственности, чтобы избежать сомнительного родства с киевскими выходцами, объявленными «украинцами». Поэтому недавно в России с большой помпой отмечали юбилей — 1150 лет с года своего «основания». Это просто абсурд: глава Датской Марки якобы создал Россию среди полудиких коренных народов!

Московские так называемые «Рюриковичи» — помесь греков с половцами, Романовы — немцы. И точно также «нерусской» является вся элита Московского, а затем Российского государства. Добрая ее половина — потомки татарских мурз, подобно Карамзину и Кутузову, а другие — потомки немцев, шведов, литвинов и прочих «выходцев».

Непонятен сам смысл слова «русский». Что оно вообще означает? Выходит, только одно — подданство московским (или петербургским) правителям. Дополняет эту «картину маслом» тот факт, что с конца XVIII века дворянство России разговаривало и переписывалось между собой исключительно на французском языке, презирая русский язык как «холопский».

Так почему иным беларусам милее татарин Михаил Кутузов, грек Иван Грозный или немец Николай II, а не литвин-беларус, канцлер Великого княжества Литовского и Русского Лев Сапега? Да потому, что представления об этих исторических фигурах вбиты в головы еще советскими идеологами — как «вакцина против сепаратизма». Но эти представления по своей сути — мифы.

Глава 5. МИФ О «МЛАДШЕМ БРАТЕ РУССКИХ»