Королевы завоеваний - Элисон Уэйр

Знатные женщины редко руководили действиями старших сыновей, однако Матильду назначили опекуном Роберта. «Первым из достойнейших» в совете регентства, который учредил Вильгельм, был стареющий Рожер де Бомон15. До его отъезда в 1067 году в Англию ему умело помогали мудрый, осмотрительный и просвещенный Рожер де Монтгомери, виконт Гуго д’Авранш и Ральф Танкарвильский, камергер Вильгельма, которого назначили надзирать за финансами. Все они были верными друзьями и советниками герцога.

К этому времени Вильгельм собрал «огромную армию нормандцев, фламандцев, французов и бретонцев»16 из шести тысяч всадников и могучий флот. Гийом Жюмьежский утверждал, что у герцога было три тысячи кораблей, но современные историки предполагают, что их число составляло от пятисот до семисот пятидесяти. Флот стоял на якоре в защищенной гавани в устье реки Див. Здесь герцог торжественно сделал Матильду регентом. В ответ Филиппу I Французскому, который выразил обеспокоенность по поводу безопасности герцогства, Вильгельм написал: «Господь своей милостью наделил нас благоразумной женой и любящими подданными, которые будут надежно охранять границы во время нашего отсутствия»17.

В начале сентября, готовясь к отъезду, Вильгельм запросил военной поддержки у Фландрии. Граф Бодуэн находился во Франции, исполняя обязанности регента при племяннике, молодом французском короле. Его старший сын, очередной Бодуэн, не обладал энергичным темпераментом своего отца и отклонил просьбу герцога. Вильгельм в гневе посоветовал Бодуэну не рассчитывать на трофеи, а также напомнил ему, что «честь, которой добивается герцог, направлена на благо его сестры и ее детей, а их величие будет способствовать его возвышению». Когда на младшего Бодуэна не подействовал и этот довод, гонец удалился, заявив: «Мой господин завоюет Англию без вашей помощи!» Хотя Бодуэн согласился за определенную плату послать с Вильгельмом военный отряд, прежняя тесная связь Нормандии и Фландрии была ослаблена. Этот неприятный инцидент стал предвестником более глубокого грядущего раскола.

Матильда, возможно, была опечалена и обижена из-за размолвки, но проявляла бодрость духа и оптимизм. Она тайно приказала выстроить «в честь герцога»18 большой драккар, оснастила его за свой счет и дала имя «Мора». Название, вероятно, происходило от греческого слова, обозначающего воинское подразделение спартанцев численностью в шестьсот человек. Именно такое количество людей вмещал корабль. У судна были алые полосатые паруса, расписная обшивка, а нос украшала золоченая резная фигура мальчика, который, как говорили, походил на маленького Вильгельма, сына Матильды. Герцогиня распорядилась, чтобы мальчик одной рукой подносил к губам рог из слоновой кости, а другой – сжимал лук, нацеленный в сторону Англии19. Матильда стояла на носу этого прекрасного судна, когда оно вошло в устье реки Див, к восторженному изумлению Вильгельма20. «Мора» произвела на герцога такое впечатление, что он объявил корабль флагманом, на котором собрался возглавить свой великий поход и поднять знамя папы римского – золотой крест на серебряном фоне. «Мора» изображена на гобелене из Байе и выглядит немного иначе, чем ее описания в летописях той эпохи, однако вышивальщицы вряд ли видели настоящий корабль. В благодарность Вильгельм пообещал выделить Матильде доходы от графства Кент, когда оно окажется в его власти21.

К 12 сентября Вильгельм собрал свой флот в Сен-Валери, в устье реки Соммы22. Корабли были готовы к отплытию, но плохая погода задержала отправление. Наконец 27 сентября ветер переменился, и герцог отдал приказ о погрузке на борт. Вильгельм попрощался с Матильдой, попросив жену и ее придворных дам молиться за себя и своих спутников23. Герцогиня с радостью согласилась и распрощалась с мужем, исполненная бодрости. Она долго смотрела, как супруг и его корабли уплывают в далекую Англию навстречу желанной короне.

10

Великолепие короля

Матильда вернулась в Руан и приступила к управлению Нормандией. Это была непростая задача, ибо нормандцы, по признанию самого Вильгельма, «под присмотром доброго, но непреклонного хозяина вели себя как доблестные герои, но при других обстоятельствах оказывались способны навлечь на себя гибель и разорвать друг друга на части. Они охотно поднимали восстания, с готовностью затевали беспорядки и шли на любые преступления. Поэтому им требовалась сильная рука правосудия»1. Они были ненасытны, «завидовали равным и бросали вызов вышестоящим. Они грабили собственных подданных, хотя защищали их от чужих посягательств. Они хранили верность господину, но даже легкая обида подталкивала их к вероломству. Они оценивали тяжесть предательства по шансам на успех»2.

Матильда руководила неспокойным герцогством и председательствовала при вице-королевском дворе с осмотрительностью и мудростью, уверенностью и талантом. Гийом из Пуатье признал, что правление «госпожи Матильды, женщины, наделенной мужской мудростью, было благополучно», но объяснил отсутствие восстаний и беспорядков авторитетом короля, «возвращения которого все боялись»3. Вне всякого сомнения, государственный ум Матильды также сыграл в ее успехе немалую роль. Герцогиня отличалась «свободомыслием» и незаурядными способностями, которые помогали ей в непростом деле4. Статуя Матильды в Люксембургском саду Парижа работы Жан-Жака Эльшохта датируется 1850 годом. Она изображает герцогиню с мечом, символом власти, которой Матильда обладала в Нормандии.

Матильда действовала независимо от Роберта, самостоятельно заверяя дарственные хартии от имени Вильгельма5. Тем не менее общение Матильды и Роберта во времена регентства вполне могло укрепить связь матери с сыном6.

Когда в октябре Матильда узнала о победе Вильгельма при Гастингсе, то в ликовании вознесла Богу благодарственную молитву и незамедлительно переименовала приорат Нотр-Дам-де-Пре в Нотр-Дам-де-Бонн-Нувель, посвятив обитель Богоматери Благой Вести7. На протяжении недель герцогиня выражала благодарность Господу, делая монастырям щедрые пожертвования. «Милостыня, которую герцогиня ежедневно раздавала с превеликим усердием, принесла больше помощи, чем я могу выразить словами, ее мужу, который сражался на поле брани»8. В декабре Матильда стала именовать себя королевой Англии, хотя коронация еще не состоялась9.

Когда Вильгельм отправился в Англию, Матильда носила под сердцем дитя. Ученый-словесник Готфрид, архиепископ Реймса[3], утверждал, что Бог даровал Вильгельму победу при Гастингсе, чтобы в жилах новорожденного ребенка, Адели, текла «чистейшая королевская кровь»10. Так что, по всей вероятности, девочка родилась после 14 октября 1066 года, когда Вильгельм стал королем Англии, но не позднее июня 1067 года. Готфрид развил свою мысль следующим образом:

В прекрасную женщину герцога дочь обратится,

Которой, богиня сочла, будет герцогства мало.

Венец короля судьба отцу девы сулила.

И чтобы Адель появилась на свет как дочь короля,

Судьба даровала отцу королевство.

Коль не было деве позволено раньше покинуть утробу,

Английской короной отец своей дщери обязан11.

Скорее всего,