Смерть волкам. Книга 2 - Анна Чеблакова

Весна выдалась холодной и хмурой, ни разу не порадовавшей людей ясной погодой. Снег не таял – его смывало бесконечными дождями. Большинство дорог в Бернии были грунтовыми, и теперь они превратились в реки жидкой холодной грязи. Оборотни вышли из Клыкастых гор в самом начале марта, и только через несколько недель добрались до Станситри, где провели пару дней, набираясь сил. Тальнар не боялся, что его узнают: посмотревшись на себя в окна, он убедился, что даже отец, будь он жив, не узнал бы его. Свою красоту он растерял, и в неполные двадцать два года выглядел наполовину стариком. Волосы поседели и потускнели, лицо исхудало и стало каким-то серым, а в глазах появилось затравленное и безразличное выражение. Кто бы мог узнать прежнего надменного красавца в этом опустившемся бродяге!

Путь был далёк. От Станситри они доехали на товарном поезде до Гарду, от Гарду пешком дошли до Увика, потом добрались и до Тенве, в лесах возле которого расположились Щен, Морика и их стая.

Лесистые горы, пользующиеся такой дурной славой среди оборотней, находились совсем рядом. Впервые Тальнар увидел их так близко. Невольно они поразили его – даже здесь, в предгорьях, они казались много выше, чем Клыкастые, а пышная растительность, окутывавшая их, не имела ничего общего с жидким покровом Клыкастых гор.

– Как здесь красиво, правда? – спросил он у Авраса, когда они стояли все втроём на вершине небольшого, похожего на купол, холма, и ветер трепал их рваные плащи. Отсюда была видна только малая часть отрогов Гор. На одной из них, очень высокой, тёмной от сосен и пихт, виднелась тонкая нитка взорванной железной дороги. Тальнар этого не знал, но именно по этой дороге три года назад ехал поезд, который привёз сюда ту, кого он до сих пор видел в самых горьких своих снах.

Пёсья голова только хмыкнул и, харкнув на землю, застенчиво растёр плевок ботинком. Аврас обернулся к Тальнару, его обветренное лицо было усталым и мрачным:

– Да, здесь очень красиво, – пробормотал он. Потом, приподняв голову, посмотрел на поросшие редким лесом холмы, за которыми скрывался Тенве (отсюда была видна только башня с часами – самое высокое строение в городе), и более громко сказал:

– Я предлагаю сходить в город.

– Зачем? – проворчал Пёсья голова. – Лучше пойти сразу к Морике. В городе нас могут взять за задницы, и ещё повезёт, если всё кончится каким-нибудь вшивым ликантрозорием.

– В городе можно узнать новости, которых не знает Морика, – туманно ответил Аврас. – Мы можем узнать, как работают её оборотни, прежде чем она поймёт, что мы здесь. Коготь приказал нам посмотреть на работу стаи, а Морика не станет показывать свои огрехи – она скорее попытается их исправить сама. Спорю на что угодно, в городе есть волки, вот и поглядим, хорошо ли они прячутся.

– Давайте пойдём туда ночью, – предложил Тальнар, – а сейчас найдём место, чтоб отдохнуть.

Аврас мотнул головой.

– Нет, – коротко сказал он. – Не ночью. Мы идём туда завтра днём.

Тальнар непонимающе посмотрел на своего друга. Что случилось с Аврасом? Он, всегда такой осторожный и здравомыслящий, решил идти среди бела дня в город, полный людей. А они наверняка заподозрят опасность в троих вооружённых бродягах, от которых в ужасе разбегаются животные.

Аврас почувствовал его взгляд и, обернувшись, подтвердил:

– Да, днём. Я хочу посмотреть на людей.

– А точнее, на чистеньких городских баб, – поддакнул Пёсья голова. Аврас и ухом не повёл. По-прежнему глядя только на Тальнара, он объяснил:

– Те, кто шатается по городским улицам ночью, вызовут больше подозрений, чем те, кто ходит там днём. Оружие мы спрячем под одеждой, а наш вид ни у кого не вызовет подозрений. Сам видел, сейчас повсюду полным-полно беженцев и бродяг.

– Ладно, – вздохнул Тальнар. Его всё ещё не оставляли сомнения. Да, в Станситри и Увике никто не попытался их задержать, но в Увике и в самом деле много бездомных, а Станситри слишком далеко от оборотничьих стай, в Тенве же народ наверняка подозрительнее. Он не хотел и близко подходить к городку (хотя и вовсе не стремился к встрече с Морикой), но понимал: Аврас не откажется от своих намерений.

Неподалёку от города, в мрачной долине между несколькими холмами, были развалины нескольких зданий, длинных и некрасивых – судя по всему, когда-то здесь были склады. В одном из них сохранилось довольно много пустых бочек и ящиков, на которых можно было устроить постели. Тальнар остался здесь, а его спутники ушли на поиски ужина. Когда начало темнеть, они вернулись с неожиданно богатой добычей – горной козой.

– Ого! – восхищённо воскликнул Тальнар, гладя длинную белую шерсть животного. – Какая красавица! Где вы её нашли?

– В Горах, – ответил Аврас, скидывая с плеч ватник и садясь к разведённому Тальнаром костру. – Здешние звери и вправду не боятся таких, как мы. Пойди, разделай её. Пёсья голова тебе поможет.

– Не помогу, – отозвался Пёсья голова, ковыляя к сдвинутым вместе ящикам, на которых намеревался поспать. – Я еле на ногах стою. Червяк и без меня справится.

Раздался грохот – это Аврас опрокинул на пол бочку, на которой сидел.

– Не смей называть его червяком! – рявкнул он, подступая на шаг к Пёсьей голове. В этот момент Аврас был так страшен, что Тальнар испугался ничуть не меньше старого оборотня, инстинктивно отступившего на шаг.

– Не надо, Аврас, всё в порядке! – испуганно крикнул он, приподняв руку с уже окровавленным ножом – он только что начал свежевать козу. Аврас взглянул на него, потом вперил грозный взгляд в Пёсью голову. Тот попятился в ужасе.

– Не надо так на меня смотреть, что я, один, что ли?! – завизжал он. – Его многие так называют, не только я!

– Знаю, – прорычал Аврас. – Ему пришлось пережить побольше, чем некоторым! Так что захлопнись и помоги ему! Козу убил я, сюда донёс её тоже я – так что работай!

Он развернулся и, подняв бочку, снова сел к костру. Тальнар молча продолжил свежевать козу. Пёсья голова так же молча собрал и унёс её требуху, оставив только лёгкие, сердце и печень. Спустя недолгое время Тальнар подвесил куски туши над угасающим костром жариться. Шкурка козы ему понравилась, и он решил её выдубить и принести Заячьей Губе в подарок.

Ужин прошёл в молчании. Покончив с козлятиной, Пёсья голова вытер блестящие от жира толстые губы волосатой ладонью и ушёл спать. Аврас отнёс свою бочку к входу в склад и сел там. Тальнар, погревшись немного у костра, подумал о том, что пора бы лечь спать, но сон не шёл. В конце концов он поднялся на ноги и пошёл к Аврасу.

На звук его шагов тот обернулся. В полумраке Тальнар увидел его кривую улыбку, но когда он подошёл поближе, то усомнился в том, что это вообще была улыбка – глаза Авраса были очень тревожные и грустные.

– Садись, сынок, поговорим, – сказал он, пододвигая ещё один бочонок для Тальнара. – Жаль, что в этих бочонках нет ничего такого, чем можно было бы промочить горло. Я бы не отказался от пивка.

– Я не пью, – улыбнулся Тальнар, садясь рядом. – Ты что грустишь, Аврас?

– А чего веселиться-то? – проворчал Аврас, пожав плечами. – Мне сорок четыре года, и сорок из них у меня нет ни дома, ни семьи. Никому не пожелаю моей судьбы.

Он закрыл глаза и поморщился, как от боли. Тальнар сидел тихо. Ещё никогда ему не доводилось слышать, как Аврас облегчает душу – обычно тот не очень-то распространялся о себе. Аврас, должно быть, почувствовал его замешательство. Он открыл глаза и, покосившись на Тальнара, улыбнулся по-настоящему.

– Не обращай внимания, – хрипловато проговорил он. – Что-то на меня накатило. Иногда так бывает. Старею, наверное.

– Тебе не стоило так разговаривать с Пёсьей головой, – смущённо сказал Тальнар.

Аврас помрачнел, в его глазах мелькнуло уже знакомое гневное выражение:

– Я сам разберусь, что мне стоит делать, – резко ответил он.

– Не сердись, – поспешно сказал Тальнар, протягивая руку и касаясь его рукава. – Я ничего такого не хотел сказать, просто я уже привык к таким вещам.

– Привык? Я в твои годы уже знал, что привыкать не следует ни к чему. Тебе совсем наплевать на то, как к тебе относятся?

– По большому счёту да, – пожал плечами Тальнар. – Что бы я ни сделал, всегда найдутся те, кто будет оскорблять и ненавидеть, но что мне до них? Меня волнует только то, как ко мне относятся те, кого я люблю.

– И многих ты любишь?

– Нет. Только Зайчишку и тебя.

Аврас искривил рот в своей обычной ухмылке.

– Не слишком-то привязывайся ко мне и к ней, Тальнар. Сейчас можно быть уверенным только в одной вещи: в том, что рано или поздно каждый из нашей стаи умрёт, и виноват в этом будет Кривой Коготь.

Тальнар вытаращился на него. Аврас усмехнулся.

– А ты думал, я от него в восторге? Я ведь стал оборотнем так же рано, как и ты. Кривой Коготь, наверное, не планировал меня обращать – ведь и ему иногда нужно просто нажраться сырого мяса и напиться крови. Но я выжил, хотя у меня с шеи, вот тут, – он помахал рукой над более светлым, слегка стянутым у краёв, участком кожи на своей шее, который Тальнар всегда принимал за след от ожога, – был сорван здоровенный кусок, так что видна была артерия.