Без шума и пыли - Анатолий Сарычев

– Туалет есть, но… – замолчал Вахид, не зная, что сказать.

– Покажите мне ваш туалет! – приказала Эмма, рукой сделав отмашку остальным членам группы.

Едва только они скрылись, как Иванов, встав на четвереньки, обнюхал мокрое пятно и так же на четвереньках, шумно втягивая носом воздух, побежал в коридор.

Увидев серьезное лицо майора, Филарет воздержался от замечаний и молча последовал за майором. В коридоре Иванов, повернув голову сначала направо, потом налево, еще раз шумно втянув воздух, уверенно повернул налево и все так же на четвереньках, держа голову сантиметрах в пяти от пола, побежал.

Пробежав одну железную дверь, вторую, поднял голову, понюхал воздух, сморщил нос и, уверенно подбежав к четвертой двери, поскреб ее ногтями левой руки, точно имитируя роазыскную собаку.

– Схожу, приведу этого Вахида, – предложил Филарет, срываясь с места.

Он не мог стоять на месте, опасаясь, что сейчас заорет от бессилия.

Туалет обнаружился в конце коридора, но ни Вахида, ни Эммы не было видно.

Рывок за ручку, хлипкая дверь вылетела вместе с задвижкой и петлями.

В узеньком пенальчике на полу сидела Эмма, прислонившись спиной к стене. Ее голова бессильно упала на грудь. На унитазе стоял Вахид, прилаживая к высокому сливному бачку белую капроновую петлю.

Не раздумывая, Филарет ударил кулаком ему в промежность, вложив в удар всю силу и злость на этого подонка.

Хрюкнув, он сначала согнулся, соскользнув одной ногой в унитаз, вскинулся и, попав головой в петлю, задергался в ней.

Филарет этого не видел. Склонившись над Эммой, он пытался привести ее в чувство.

Рот Эммы был заклеен широким скотчем, а руки сзади связаны тем же самым скотчем. Он несколько раз облепил ее запястья.

Он плеснул водой в лицо женщины, она открыла глаза и застонала.

– Что случилась, Эммочка? – спросил Филарет, сдергивая пластырь с губ женщины.

– Вахид зажал мне горло локтем. Я потеряла сознание. Последнее, что я слышала, как он говорил, что повесит меня, а сам взял и повесился, – кивнула она на болтающегося в петле Вахида.

– Я сломал дверь и увидел тебя сидящей на полу.

– Давай быстрее найдем твою жену и смотаемся отсюда. Мне совершенно не хочется попадать в свидетели самоубийства! – заявила Эмма, растирая затекшие руки.

– Я у него только ключи от комнат возьму, – сказал Филарет, обыскивая висящий труп.

Зажигалка, пачка сигарет, мобильный телефон, бумажник и здоровенная связка ключей перекочевали в карман Филарета.

Собрав с пола обрывки скотча, Филарет положил их себе в карман.

– Ты в состоянии идти? – спросил он Эмму, протягивая ей руку.

– Он меня по печени ударил, – простонала Эмма, держась за правый бок.

– Больше он никого бить не будет! – сказал Филарет, кое-как прилаживая дверь на место.

Низкий гул заполнил весь подвал.

– Побежали быстрее, это включился вентилятор! – громко сказал Филарет, дергая Эмму за руку.

Она находилась в легком ступоре и не совсем адекватно реагировала на обстановку.

– Мордами на пол! – прозвучала громкая команда.

Не рассуждая, действуя на одних много лет назад вбитых реакциях, Филарет рванул Эмму на себя, снова заскочив в туалет. Автоматная очередь прозвучала неожиданно громко в пустом подвале. Пули звонко зацокали, отбивая по стенам кирпичную крошку.

– Ты прямо Рэмбо, инженер! – восхищенно сказала Эмма, рассматривая полу халата, пробитого пулями в трех местах.

«Стреляли по ногам. Хотят взять живыми!» – обожгла Филарета тревожная мысль.

– Эй, урус! Выходи! Стрелять не будем! Рука гора делай! Вахид отдавай! – на плохом русском языке сказали справа.

– Зеркальце дай! – попросил Филарет врача.

Эмма быстро вытащила из кармана черный пластмассовый футляр. Вытащив из держателя унитаза щетку, Филарет воткнул в него зеркальце и, высунув щетку в коридор на уровне пола, посмотрел направо. В коридоре никого не было видно. Только перевернул зеркальце влево, как раздалась длинная автоматная очередь.

Филарет втянул зеркальце обратно.

Он успел увидеть, что в самом конце коридора стоит весь заросший детина и держит у бедра автомат.

– Какой умный урус! Ахмед долго может стоять, он хорошо спал, много кушал.

– Я немножко резать Вахида буду! Потом скажу: это Ахмед сделал! Сейчас милицию вызову, у Вахида мобильный телефон есть! Милиция мне, русскому, поверит, а не такому чурке, как ты! – спокойно сказал Филарет, протягивая телефон Эмме.

Ни слова не говоря, женщина три раза ткнула пальчик в клавиши, которые издали громкий мелодичный звук.

Громко, отчетливо Эмма начала говорить:

– Милиция! Говорит санитарный врач городской санэпидстанции. Во время проверки дома по адресу Чапаева, сорок шесть, на нас напали вооруженные чеченские бандиты…

Экономно стреляя короткими очередями по два-три патрона, нападающий стал приближаться к туалету.

Сняв с себя белый халат, Филарет скомкал его и зажал в левой руке.

Вытащив из-за спины «глок», подготовил его к стрельбе, сняв с предохранителя.

– Эй, урус! Давай поговорим! Времени мало, сейчас менты подъедут. Я тебе двадцать тысяч баксов дам, отпусти Вахида.

– Пятьдесят тысяч, и деньги вперед! – предложил Филарет, приготовившись стрелять.

– Держи деньги! – крикнул нападавший, и на пол коридора перед туалетом упала толстая пачка долларов, перевязанная желтой резинкой.

– Лови! – крикнул Филарет, выбрасывая халат вверх.

Автоматная очередь разорвала тонкую ткань в клочья.

Аккуратной двоечкой в живот и в ноги Филарет попал в нападавшего боевика.

Дикий крик раненого животного огласил подвал, отдаваясь эхом в пустом коридоре.

Что это боевик, имеющий опыт ведения огневого контакта, было ясно с первого выстрела.

Высунув импровизированный перископ, слегка попахивающий свежим дерьмом, Филарет увидел детину, лежащего на полу, обхватившего руками свой живот.

«АКСУ» валялся в метре от раненого джигита.

Держа детину на мушке, Филарет осторожно высунулся из двери.

– Иди спокойно! Я уже не жилец! – равнодушно сказал джигит, закатывая глаза.

– Где моя жена? – первым делом спросил Филарет, не приближаясь к раненому.

– Вот за этой дверью, – кивнул тот на соседнюю дверь.

– Сколько еще охранников в подвале?

– Еще трое, но их твои кореша, наверное, добивают. Ты где воевал? Что за войска?

– Отдельный отряд спецназа ГРУ! – гордо сказал Филарет.

– Сразу бы сказал, и никто не стал бы стрелять.

– Ты бы поверил на слово? – удивился Филарет.

– Ты, парень, добей меня! Не хочу мучиться в тюрьме.

– Эмма, открой дверь! – попросил Филарет, передавая ключи женщине.

– А в той комнате, за железной дверью, кто сидит? – спросил Филарет, кивнув вдаль, где оставались майор и Иванов. Он зорко смотрел на раненого, сторожа каждое движение.

– В шесть утра мои боевые товарищи молодую девчонку с улицы затащили и развлекались с ней, пока совсем не замучили. Ты деньги возьми. Они настоящие. Второй выход за этой дверью, – кивнул раненый на дверь и упал на пол, потеряв сознание.

Его руки на животе разжались, и он перевалился на спину, открыв темное пятно на защитной рубашке.

Скрежет ключа в замке двери заставил Филарета перевести взгляд.

Подскочив к двери, он увидел в середине небольшой, не больше десяти квадратных метров, комнаты на полу Надежду.

Совершенно обнаженная, вся в потеках засохшей крови, свернувшись калачиком на бетонном полу, Надежда негромко стонала. Спутанные, все в бело-красных струпьях волосы сосульками лежали на полу. Разбитые в кровь губы слабо шевелились, пытаясь, что-то сказать. Еще недавно миловидное, чистое лицо, коже которого завидовали все подруги, сейчас походило на лицо боксера– профессионала после четырнадцатого раунда.

Она попыталась поднять голову, но не смогла, бессильно уронила ее на руку.

– Ты смотри за своим абреком, а я пока займусь твоей женой, – распорядилась Эмма, переворачивая Надежду на спину. – Гематомы, синяки, но переломов не видно. Жить будет! – поставила диагноз Эмма.

Вытащив из кармана мобильный телефон, быстро набрала номер:

– Сергей Семенович? Это Эмма говорит! У меня подругу чурки замучили почти до смерти, надо подлечить. Записывай адрес: Чапаева, сорок шесть. Там в арке стоит старый «Москвич»-пирожок, около него будем ждать! Через двадцать минут? За мной не заржавеет! – пообещала Эмма на прощание. – Все нормально, через двадцать минут приедет частная «Скорая», и твоей жене будет оказана экстренная медицинская помощь. Это, правда, будет хорошо стоить.

– Пятьсот баксов на лечение хватит?

– За глаза, – ответила Эмма, пряча в карман пять зеленых бумажек.

– Ты с дочкой и мужем в одной квартире маешься. Я думаю, за десять штук баксов ты им квартиру купишь? – спросил Филарет, вытаскивая из брикета десять пачек в банковской упаковке.