Большая четверка - Агата Кристи

– Но кто… как…

– Тише, сюда идут.

Джеральд Пэйнтер оказался вежливым молодым человеком несколько субтильной внешности. Он носил мягкую каштановую бороду и оригинальный шелковый галстук. На вопросы Пуаро он отвечал с полной готовностью.

– Я обедал у одних наших знакомых, по соседству, это семья Уичерли, – пояснил он. – Когда я вернулся домой? О, около одиннадцати. У меня свой ключ, видите ли. Все слуги уже отправились спать, и я, естественно, подумал, что дядя тоже лег. Вообще-то мне показалось, что я заметил этого бесшумного китайского плута А Линга – вроде он как раз выскользнул из холла, но думаю, что я, скорее всего, ошибся.

– Когда вы в последний раз видели своего дядю, мистер Пэйнтер? Я имею в виду, до того, как переехали к нему жить.

– О! Мне было тогда лет десять, не больше. Видите ли, он постоянно ссорился со своим братом, моим отцом.

– Однако он без особого труда отыскал вас, так? Несмотря на то, что прошло довольно много лет?

– Да, тут мне просто повезло, я увидел в газете объявление адвоката.

Больше у Пуаро вопросов к племяннику не было.

Следующим нашим действием стал визит к доктору Квентину. Рассказанная им история в основном была той же самой, что он излагал на дознании, и ему почти нечего было к ней добавить. Он принял нас в своем хирургическом кабинете, поскольку как раз закончил прием пациентов. Доктор выглядел интеллигентным человеком. Некоторая чопорность манер вполне сочеталась с его пенсне, но мне показалось, что он должен использовать только современные методы лечения.

– Мне бы очень хотелось вспомнить, что там было с окном, – искренне сказал он. – Но это очень опасно – пытаться вникнуть в прошедшее, может появиться уверенность в том, чего никогда не бывало. Это вопрос психологии, не так ли, мсье Пуаро? Видите ли, я много читал о ваших методах и могу сказать, что бесконечно восхищаюсь вами. Да, полагаю, что почти наверняка именно китаец подсыпал опиум в карри, но ведь он никогда в этом не признается, и мы никогда не узнаем, зачем он это сделал. Но сунуть человека в огонь – нет, это не в характере нашего китайского приятеля, мне так кажется.

Я вернулся к этому последнему пункту, когда мы с Пуаро, возвращаясь обратно, шли по главной улице Маркет-Хэндфорда.

– Вы думаете, он в этом замешан? – спросил я. – Кстати, надеюсь, Джепп не забыл установить наблюдение за ним? (Инспектор как раз проследовал в полицейский участок по какому-то своему делу.) Эмиссары Большой Четверки обычно чрезвычайно увертливы.

– Джепп не спускает глаз с них обоих, – мрачно ответил Пуаро. – Причем с того самого момента, как был обнаружен труп.

– Ну, в любом случае мы знаем, что Джеральд Пэйнтер к этому не имеет никакого отношения.

– Вы всегда знаете гораздо больше, чем я, Гастингс, и это становится утомительным.

– Ах вы, старая лиса! – рассмеялся я. – Уж вы-то никогда лишнего слова не скажете!

– Если быть честным, Гастингс, это дело в целом мне уже ясно во всех деталях, кроме слов «Желтый Жасмин», – и я начинаю думать, что вы, пожалуй, правы, утверждая, будто они вообще не имеют отношения к преступлению. Но если это так, вам следует подумать, кто в этой истории лжет. Я уже подумал. И еще…

Внезапно он бросился в сторону и исчез в книжной лавке. Несколько минут спустя он вышел, прижимая к себе какой-то сверток. Потом к нам присоединился Джепп, и мы отправились в гостиницу.

На следующее утро я проснулся поздно. Когда я спустился в предоставленную нам гостиную, то обнаружил, что Пуаро уже там, – он шагал взад-вперед, и его лицо искажала боль.

– Не пытайтесь заговорить со мной! – возбужденно воскликнул он, взмахивая рукой. – Нет, до тех пор, пока я не буду знать, что все в порядке… что арест произведен. Ах! Дурной я психолог! Гастингс, если человек пишет предсмертную записку, то лишь потому, что это очень важно! Но все, что он сказал, – это «Желтый Жасмин». Да, возле дома растет желтый жасмин… но это ровным счетом ничего не значит! Однако что же могут означать эти слова? Именно то, что означают. Слушайте! – Он раскрыл небольшую книгу, которую держал в руке. – Друг мой, мне вдруг пришло в голову, что надо бы получше вникнуть в предмет. Что такое в точности желтый жасмин? И эта маленькая книжица объяснила мне все! Слушайте!

Он прочел:

– «Gelsemini Radix, желтый жасмин. Составные части: алкалоиды gelseminine С22Н26N2O3, сильный яд, действующий на манер кониина; gelsemine C12H14NO2, действующий как стрихнин; gelsemic acid и так далее. Сильный депрессант, действующий на центральную нервную систему. В итоге парализует двигательные нервные окончания, в больших дозах вызывает головокружение и мышечную слабость. Может наступить смерть в результате паралича дыхательных центров».

Вы понимаете, Гастингс? Я подозревал это с самого начала, когда Джепп заметил что-то насчет живого человека, которого сунули бы в огонь. Потом я осознал, что сожгли уже мертвого человека.

– Но зачем? Какой в этом смысл?

– Друг мой, если вы выстрелите в человека или ударите его ножом, когда он уже умер, или даже просто стукнете его по голове, следствие быстро установит, что повреждения нанесены после смерти. Но если голова человека превратилась в уголь, никто просто не станет искать других причин смерти, и решат, что человек, чудом избежавший отравления за обедом, едва ли будет отравлен позже. Так кто же лжет, спрашиваем мы снова. Я решил, что А Лингу следует верить…

– Что?! – вскрикнул я.

– Вы удивлены, Гастингс? А Линг знает о существовании Большой Четверки, это слишком очевидно, и также очевидно, что до того момента он никак не связывал эту банду с убийством своего хозяина. Если бы китаец был убийцей, его лицо не утратило бы привычного выражения, ведь он был бы готов к вопросу. Поэтому я решил, что А Линг говорит правду, и сосредоточил свое внимание на Джеральде Пэйнтере. Мне казалось, что Номер Четвертый мог бы с легкостью играть роль племянника.

– Что?! – снова воскликнул я. – Номер Четвертый?

– Нет, Гастингс, он не Номер Четвертый. Как только я прочитал в этой книге о желтом жасмине, я увидел правду. На самом-то деле она сама бросается в глаза.

– Как обычно, – холодно заметил я, – в мои глаза она почему-то не бросается.

– Потому что вы не пользуетесь своими маленькими серыми клеточками. У кого была возможность отравить карри?

– У А Линга, конечно. Больше ни у кого.

– Ни у кого? А как насчет врача?

– Но это было бы после того.

– Разумеется, после. В том карри, который был приготовлен для мистера Пэйнтера, не содержалось ни крошки опиума, но, поскольку врач пробудил в старом джентльмене подозрения, Пэйнтер не дотронулся до соуса и передал его доктору для исследования – что и входило в план Квентина. Доктор Квентин явился, забрал карри и сделал мистеру Пэйнтеру инъекцию – сердечного средства, как он утверждает, однако на самом деле это был желтый жасмин в смертельной дозе. Когда яд начал действовать, он ушел, предварительно открыв окно. Затем ночью он вернулся – через окно – и сунул мистера Пэйнтера в огонь. Он не обратил внимания на газету, упавшую на пол и прикрытую телом старого джентльмена. Пэйнтер знал, каким ядом его отравили, и приложил все усилия к тому, чтобы обвинить в своей смерти Большую Четверку. Для Квентина не составило труда насыпать порошок опиума в переданный ему карри, а уж потом передать его в лабораторию на исследование. Он изложил нам собственную версию его беседы со старым джентльменом и как бы случайно упомянул об инъекции сердечного средства – на случай, если кто-то заметит на коже убитого след укола. Так что поначалу возникли две версии: несчастный случай и возможное отравление карри А Лингом.

– Но доктор Квентин не может ведь быть Номером Четвертым?

– Полагаю, может. Можно не сомневаться в том, что настоящий доктор Квентин сейчас находится где-нибудь за границей. Номер Четвертый просто стал им на небольшое время. С доктором Болито он договорился в письмах, так что проблем не возникло.

В эту минуту в нашу гостиную ворвался инспектор Джепп, красный как рак.

– Вы его схватили? – тревожно спросил Пуаро.

Джепп покачал головой, переводя дыхание.

– Доктор Болито сегодня утром вернулся из отпуска – его вызвали телеграммой. Никто, правда, не знает, кто эту телеграмму отправил. А тот человек удрал еще ночью. Но мы его поймаем.

Пуаро печально покачал головой.

– Думаю, не поймаете, – сказал он и рассеянно начертил вилкой на столе большую четверку.

Глава 11

Шахматная задача

Мы с Пуаро частенько обедали в одном маленьком ресторанчике в Сохо. И однажды вечером мы заметили за соседним столом одного нашего друга. Это был не кто иной, как инспектор Джепп, и, поскольку за нашим столом имелось свободное место, он присоединился к нам. Мы уже довольно давно его не видели.