Пикировщики - Павел Цупко

- Запизнылысь! Пока наберут высоту, проскочим! Количество разрывов впереди нарастало с каждой секундой. Бело- и серо-черные хлопья появлялись в небе тут и там, сливались друг с другом, образуя распухающее облако. Но стрельба зениток пока была беспорядочной и опасности для бомбардировщиков не представляла. Богомолов лег на боевой курс, и вот его зелено-голубой "петляков" уже взмахнул двухкилевым хвостом, пронзил полыхающее взрывами облако и опрокинулся в крутое пике, устремившись с нарастающей скоростью навстречу врагу. За головной машиной мелькнул хвост второй, потом третьей машины - атака началась!

Но и враг вводил в бой все новые и новые силы. Теперь на земле огрызались десятки батарей. Облако разрывов быстро накатывалось на "петляковых", обволакивало их со всех сторон. А на стоянках немецких самолетов уже взрывались авиабомбы. Вокруг них появились языки пламени, загулял огонь, и к небу потянулись дымные шлейфы горящих машин.

- Командир! Разрывы справа - пятьдесят метров! - подал голос Георгий Збитнев. - Теперь слева - тридцать!

"Семерку" тряхнуло. Усенко наблюдал за хвостом григорьевской машины. Она начала противозенитный маневр. Летчик стал повторять его.

- Включаю ЭСБР! - доложил Лопатин. - Угол пикирования сделаем семьдесят градусов. Слышишь, друг? Выдержи!

- Вас понял! Выпускаю тормозные решетки! В рев моторов вплелся резковатый шум, созданный открывшимися решетками. Пе-2 резко уменьшил скорость, будто кто-то схватил его за хвост и придержал.

- Потеряй еще двести метров! Так! Боевой! Пилот прекратил маневр, мельком взглянул вниз.

- Давайте по целям, что у ангара! - приказал он.

- Так и хочу! - Лопатин уже склонился над прицелом. - Влево - восемь! Еще чуть-чуть! Стоп! - Вывел он бомбардировщик на уцелевший ангар, рядом с которым особенно густо стояли двухмоторные "хейнкели". Бомбардиру были видны не только самолеты, но и мечущиеся фигурки людей, отъезжающие автомашины и рядом неистово стреляющая четырехствольная батарея малокалиберных пушек.

- Пошел!

Константин ждал эту команду. Он вмиг сложил губы трубочкой, протяжно свистнул и двумя руками с силой отжал штурвал. "Петляков" послушно опустил нос, голубое в дымах небо взлетело куда-то вверх, а зеленое поле аэродрома, серые рулежные дорожки с распластавшимися вдоль них чужими самолетами и кружочками рвущихся бомб, черная крыша ангара - все это встало перед Константином в прицеле и двинулось на него, стремительно увеличиваясь в размерах.

- Выводи! - раздалась команда Лопатина. Усенко вдавил кнопку в гнездо на штурвале, "семерка", дрожа, приподняла нос, выходя из пикирования, с держателей сорвались бомбы... "Петляков" с огромной скоростью помчался над аэродромными строениями и деревьями, над домами города. Справа и слева от него рвались снаряды, но он был уже далеко. Константин отыскал в небе григорьевскую машину и подвернул. "Петляковы" быстро собирались в общий строй.

Бомбы на аэродроме продолжали рваться, разгорались новые костры пожарищ, а сверху в пике срывались последние машины. Сбитых пикировщиков не было видно, и Костя вздохнул с облегчением.

- Видел: две бомбы попали в ангар. - Голос бомбардира был спокоен. Остальные легли рядом на площадку с самолетами. Молодец, Костя! Выдержал уголок! Я ж говорил, что люблю точность! Не торопясь, поспешим!

- Внимание! - ворвался крик радиста. - Справа сверху вижу четыре "мессера". Выходят на комэска.

Из синевы небес прямо на григорьевское звено падали две пары Ме-109. Стрелки передних Пе-2 встретили их дружным огнем, и вражеские истребители прервали атаку. Выпустив издали несколько очередей, они отвернули в сторону.

Но вражеских самолетов становилось все больше. Усенко прижимал "семерку" к ведущему, вертел головой по сторонам. С юго-запада наперехват группе мчалась четверка, за ней еще восьмерка "мессершмиттов". Дальше у самого горизонта виднелись еще какие-то черточки. Положение "петляковых" осложнялось: на каждый Пе-2 приходилось уже по три Ме-109!

- Командир! Командир! - Георгий не докладывал, а кричал. - Справа еще четыре "мессера"! А вон еще!

- Ты чего раскричался, Сгибнев? - спросил Лопатин стрелка. - "Мессера" летят? А что ж им делать? Пусть летят. Подойдут поближе, не волнуйся, поделюсь с тобой по-братски, будешь бить на выбор. А кричать зачем, Сгибнев?

"Ну и нервы у мужика! - с восторгом подумал Костя. - Тут такое! А он еще шутит!" Но удивительное дело - вовремя спокойно сказанное слово боевого товарища разрядило напряженность.

Радист опомнился и даже обиделся:

- Почему вы меня зовете Сгибневым, товарищ лейтенант? Моя фамилия Збитнев!

- Вот я и говорю: Сгибнев! - невозмутимо повторил бомбардир. - Ты должен перед фашистами не сгибаться, а сбивать их. Понял, Збитнев?

Количество вражеских истребителей перевалило за три десятка. "Петляковы" вместе с "мигами" шли плотным строем на большой скорости на восток. Гитлеровцы предприняли несколько атак, но, встретив сосредоточенный огонь стрелков и заградительные трассы "мигов", прекратили их, а затем повернули к Смоленску. Напряжение боя спало, и летчики заговорили, обмениваясь наблюдениями.

- Когда мы выходили из пике, - докладывал Георгий, - я видел, как к цели с севера подлетало штук двадцать "горбатых", а повыше их "эсбэ" с "лаггами". Куда они?

- Все правильно! Штурмовики и бомбардировщики должны развить наш успех! объяснил Лопатин и вдруг спросил: - Вы не слышали свист в машине перед входом в пике?

Летчик, смутившись, помалкивал, а радист захохотал:

- То наш командир перед атакой всегда свистит! Он же голубятник!..

До полета Константин настороженно косился на "старика" Лопатина, не доверял ему. После полета он смотрел на него с восторгом и готов был выполнять все его приказания.

4

Солнце спряталось за верхушки деревьев. Наступил вечер. На дальней стоянке техники регулировали мотор, проверяя его на всех режимах: рокот его то набирал мощность и басил, то переходил в мягкое, чуть слышное погуркивание, почти воркование.

Усенко помимо воли прислушивался к пробам мотора, когда из чащи леса донеслась команда:

- Летному составу! Срочно собраться на КП! За грубо сколоченным столом стоял капитан Богомолов. Поблескивая слегка выпуклыми серыми глазами, он терпеливо ждал, когда летчики усядутся. Константин заметил на лице не только следы переутомления, но и радостное оживление. Богомолов поворачивался то к Серебряку, то к помощнику начальника штаба Власову, о чем-то переговаривался с ними, улыбался.

- Товарищи! - постучал ладонью по столу Василий Павлович. - Прошу внимания! Боевые задания, поставленные на сегодня нашему авиаполку, выполнены! Отмечаю смелые и решительные действия всех экипажей при нанесении бомбоудара по смоленскому аэродрому. План боя выдержан. В результате нами уничтожено и повреждено девятнадцать бомбардировщиков противника, ангар с боевой техникой. На аэродроме возникли пожары. Другие авиаполки довершили начатое нами. Вот как надо всегда бить врага, друзья! - Глаза командира сняли.