Север против Юга - Жюль Верн

— Я вспомнил, — сказал Стэннард, — что час тому назад я встретил одного джэксонвиллца, возвращавшегося в город, и он сказал мне, что в Техасе федералистские войска, потерпев серьезное поражение при Вальверде, отброшены милицией Сиблея за Рио-Гранде.

— Ну, так вот почему они так обнаглели, — заключил Кэррол. — Это ясно.

— Значит, войска Шермана и эскадра Дюпона не придут! — вскричала миссис Бербанк.

— Сегодня только двадцать шестое февраля, — оказала Алиса, — а Джилберт писал, что федералисты должны выйти в море не раньше двадцать восьмого числа.

— И потом ведь требуется время, чтобы дойти до устья Сент-Джонса, форсировать вход в реку, преодолеть отмель и подойти к Джэксонвиллу, — прибавил Стэннард. — На это нужно дней десять.

— Десять дней! — вздохнула Алиса.

— Десять дней! — упавшим голосом проговорила миссис Бербанк. — А до тех пор сколько несчастий может случиться!

Джемс Бербанк не вмешивался в разговор. Он думал, как отнестись к полученной повестке.

Если он не поедет в Джэксонвилл, то не повлечет ли это за собой разбойничье нападение на плантацию, причем власти палец о палец не ударят, чтобы этому помешать? Какая опасность угрожает в таком случае его семье? Нет, уж лучше самому подвергнуться опасности, рискнуть своей свободой, даже жизнью!

Миссис Бербанк с беспокойством поглядывала на мужа. Она видела, что он переживает сильную душевную борьбу, и не находила в себе смелости спросить о принятом им решении. Да и не одна она, все присутствующие это видели и тоже не решались обратиться к Бербанку.

Внесла ясность маленькая Ди. Она подошла к отцу и взобралась к нему на колени.

— Папа? — спросила она.

— Что тебе, малютка?

— Неужели ты поедешь… к ним… к этим злым людям?

— Да, родная, надо ехать.

— Джемс!.. — с ужасом вскричала миссис Бербанк.

— Ничего не поделаешь, дорогая. Я должен ехать и поеду!

Голос его прозвучал так решительно, что для всех стала ясна бесполезность дальнейшего спора: Бербанк, очевидно, все уже обдумал и взвесил. Жена подошла к нему, крепко обняла его, но отговаривать уже не пыталась. Да и что она могла ему оказать?

— Очень может быть, друзья мои, — заговорил Джемс Бербанк, — что мы и преувеличиваем значение этого ни на чем не основанного вызова. В чем меня могут обвинять? Решительно ни в чем. Разве в том, что я держусь известного образа мыслей? Но ведь за убеждения у нас не судят. Я никогда не скрывал их и, если нужно, выскажу свою точку зрения и теперь перед кем угодно.

— Джемс, мы поедем с тобой, — сказал Эдвард Кэррол.

— Да, верно, мы вас одного в Джэксонвилл не пустим, — прибавил Стэннард.

— Нет, друзья мои, — возразил Джемс Бербанк, — одного меня вызывают повесткой, один я и поеду. Может быть, меня задержат в городе на несколько дней, поэтому вам обоим лучше оставаться в Кэмдлес-Бее. Вам на время моего отсутствия я поручаю свою семью.

— Так ты поедешь, папа! — вскричала Ди.

— Поеду, дочка! — с деланной веселостью отвечал Бербанк. — И если я завтра не вернусь домой к завтраку, то приеду к обеду, и уж во всяком случае вечер мы проведем вместе. Кстати, не купить ли тебе чего-нибудь в Джэксонвилле? Говори, чего бы тебе хотелось? Что тебе привезти оттуда?

— Папа… ты… приезжай только сам поскорее, — пролепетала девочка, выразивши этими словами желание всей семьи.

Бербанк дал распоряжения об охране плантации, необходимой при столь тревожных обстоятельствах, и все разошлись на ночь по своим комнатам.

Ночь прошла спокойно, а на другое утро Джемс Бербанк встал с зарею и пошел на пристань, где и отдал приказание приготовить к восьми часам лодку для поездки в Джэксонвилл.

Когда он возвращался с пристани в Касл-Хаус, к нему подошла Зерма.

— Господин мой, — оказала она, — вы твердо решили ехать? Вы поедете?

— Да, Зерма, окончательно решил. Я должен это сделать во имя общего блага. Понимаешь?

— Да, господин! Если бы вы не поехали, банда Тексара напала бы на Кэмдлес-Бей.

— А этого нужно избежать во что бы то ни стало, — прибавил Бербанк.

— Не позволите ли вы мне ехать с вами?

— Нет, ты должна оставаться в Кэмдлес-Бее при моей жене и дочери. Не покидай их, если им в мое отсутствие будет грозить какая-нибудь опасность.

— О господин, я не отойду от них ни на шаг.

— Не узнала ли ты чего-нибудь нового?

— Особенного ничего. Только вот какие-то подозрительные люди бродят вокруг плантации, можно подумать — лазутчики. По реке в эту ночь шныряла какие-то лодки. Боюсь, не подозревают ли наши враги, что мистер Джилберт служит в армии северян, что он состоит под командой коммодора Дюпона, и не собираются ли его подстеречь, если он вздумает тайно посетить Кэмдлес-Бей.

— Чтобы Джилберт приехал в Кэмдлес-Бей! — вскричал Джемс Бербанк. — Нет, Зерма, у него достанет здравого смысла, он этого не сделает.

— И все же я боюсь, не подозревает ли чего-нибудь Тексар? — настаивала Зерма. — Говорят, его влияние растет с каждым днем. Когда будете в Джэксонвилле, господин, берегитесь Тексара.

— Ты права, Зерма, нужно остерегаться этой ядовитой гадины. Но я и так осторожен. Если же в мое отсутствие он предпримет что-нибудь против Кэмдлес-Бея…

— О нас не беспокойтесь, господин мой. Берегите только себя. Наши негры все до единого, не щадя себя, встанут грудью на защиту плантации. Они преданы вам всею душою, они вас любят. Я знаю все, что они думают, о чем говорят и как будут действовать. С других плантаций приходили смутьяны подбивать их к бунту против вас, но ваши негры их и слушать не хотели. Можете вполне положиться на своих невольников, все они считают себя членами вашей семьи.

— Знаю, Зерма, знаю. На это я и рассчитываю.

Джемс Бербанк вернулся в дом. Когда наступило время отъезда, он нежно простился с женой, дочерью и Алисой и обещал им, что будет вести себя на суде осторожно, чтобы не дать повода врагам прибегнуть к насилию. Он, возможно, сегодня же и вернется. Простившись с домочадцами, он уехал. У Джемса Бербанка несомненно были основания опасаться за свою участь. Но несравненно больше волновала его забота о семье, остававшейся в Касл-Хаусе и подвергавшейся там огромной опасности.

Уолтер Стэннард и Эдвард Кэррол проводили отъезжающего до пристани; там, дав им последние распоряжения, Бербанк сел в лодку, которая, подгоняемая легким юго-восточным ветерком, стала удаляться от пристани.

В исходе десятого часа Джемс Бербанк вышел на берег в Джэксонвилле.

На пристани было мало народу, только какие-то иностранные матросы хлопотали над разгрузкой только что пришедших барок. Джемса Бербанка никто не видел, никто не узнал, и он спокойно отправился к своему джэксонвиллскому знакомцу, мистеру Гарвею, который жил на другом конце гавани.