Журнал Наш Современник №3 (2004) - Журнал Наш Современник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан 1-го ранга Я. Я.:
С боевиками мы практически всегда встречались по нашей инициативе. Чтобы знать обстановку, мы должны были вступать с ними в контакт – знать, с кем мы имеем дело. Хотя внутри их подразделений и имели своих людей. Встречались не за столом, уставленным винами и фруктами, это были конспиративные встречи. Давали слово чести, слово офицера, что со встречи он уйдёт без проблем. Слово чести ни разу не нарушили.
В разговорах пытались убеждать, вести диалог на равных. Мы не боялись выходить в толпу еще в Сумгаите. Ходили в форменке, как и положено морякам. Тогда военным ещё доверяли и с нами разговаривали. Мы так строили беседу, что люди раскрывались и невольно давали информацию. Когда вычисляли лидеров, искали пути выхода на них, чтобы пообщаться с ними. Сколько подобных мероприятий было проведено — не счесть!.. Наше спокойствие и уверенность срабатывали: нас старались открыто не трогать.
Герман Алексеевич сам выезжал на встречи, проявлял неоднократно личное мужество. Боевики его приговорили. Он нащупал их источники финансирования и стал “наступать на пятки”. Но он ехал на встречу даже тогда, когда точно знал, что за ним охотятся. Умел смягчить самых оголтелых оппонентов, но попадались всякие экземпляры.
Вячеслав Авт-ов:
Мы выехали в город для очередных переговоров с кем-то из лидеров НФА, остановились в толпе. Бакинцы в тот период дневали и ночевали на улицах и площадях. Германа Алексеевича уже многие узнавали, да и трудно было не узнать: гигант, глыбина! Лидер на встречу пока запаздывает, и Герман Алексеевич пытается говорить с толпой, а один авторитет – судя по замашкам, из тех, кто обычно толпу заводит, — все время перебивает его, орёт что-то по-азербайджански. Герман Алексеевич опытным взглядом сразу отметил в толпе его нукеров. Заметил, что они вооружены. Быстро поворачивается к этому авторитету и так спокойно, тихо говорит ему:
— Подойди поближе.
А среди гомонящего народа поди разбери, что он сказал. Авторитет напрягся – всё-таки к нему обращаются:
— Чэво сказал? Нэ по-онял!
— Подойди, говорю, поближе, — так же спокойно, но тише. Нукеры тоже придвинулись, оружие уже держат открыто: телохранители. Только бородач приблизился, Герман Алексеевич одним движением сунул ему в штаны гранату, за ремень. А от кольца – веревочка к пальцу привязана… Тут уж голос у него другим сделался:
— Боевиков всех – убрать! А хочешь стать шахидом – полетели на небо вместе.
Тот рявкнул — боевики в момент испарились.
Однажды ночью позволил мне немного отдохнуть, но только я приклонил голову к подушке – звонок:
— Срочно ко мне!
Являюсь. Он говорит, что неожиданно осложнилась обстановка: боевики захватили часть судов и блокировали выход из бухты. Настроены истерично и крайне агрессивно. Якобы они владеют информацией, что на кораблях мы вывозим не беженцев, а секретные архивы и оружие. Требуют проверки.
— Я договорился встретиться прямо в море с их представителями, но некому вести катер. Решай: ты как? Но учти одно: ситуация крайне серьёзная, можем и не вернуться.
— Герман Алексеевич, уже решил: я с вами.
— Тогда слушай меня, хохол. Сегодняшняя поездка и судьба наша будет зависеть от того, насколько нам с тобой повезёт. Оружие нам брать нельзя. Но если попытаются нас взять живьём, то зачем нам мучиться? Всё равно поглумятся, а потом скормят рыбам. Лучше взорвём и себя, и их до кучи. Я вот что придумал…
И мы смастерили себе по приспособлению – такому, знаешь, “мечта камикадзе”… “Эфку” примотали скотчем к поясному ремню на спине, отогнули усики у чеки, к кольцу привязали веревочку, ее пропустили через рукав, и конец веревочки закрепили на широкой резинке, которую надели на большой палец. С виду резинка похожа на пластырь, подозрений вызвать не должна. Попытаются нас взять – “дёрни за верёвочку – дверь и откроется”… прямо на тот свет.
Приехали на берег, вышли. Море неспокойное. Он встал у самой кромки прибоя, помолчал. Потом, словно про себя, негромко начал:
Выйди, выйди в утреннее море
И закинь на счастье невода.
Не с того ль под самою кормою
Разыгралась синяя вода.
Позабыл, со мною не простился,
Не с того ль, ты видишь, милый, сам
Расходился Каспий, рассердился,
Гонит Каспий волны к берегам…
— Ваши стихи, Герман Алексеевич?..
— Господь с тобой, я так не умею! Это Павел Васильев. Великий поэт, между прочим. Поэтический преемник Сергея Есенина. Вот ещё, послушай, его же:
Я тебя не позабуду скоро,
Ты меня забудешь, может быть,
Выйди в море – самая погода
Золотую рыбицу ловить.
Так что, хохол, выходим в море – ловить золотую рыбицу. И помни, о чем мы с тобой договорились. Заводи мотор!
Я завёл катер, поехали. Погода преотвратная: холодный ветер, дождь. Нас уже ждали. Встали на рейд – вижу, что фарватер в бухту нам перекрыли. Всё, мы в ловушке. К нам на борт запрыгнули четыре автоматчика, направили стволы (предохранители сняты): “Сидеть и не шевелиться!”
— А разговаривать-то можно? Все-таки как-никак на переговоры приехали.
Бородачи совсем молодые, морды фанатичные, в глазах, кроме свирепости, ничего не читается. По всему видно, что их хорошо проинструктировали, и как только будет отмашка – не задумываясь, резанут из всех четырёх стволов.
— Ну, коль разговаривать можно, то, пока вашего начальства нет, я вам анекдот расскажу – как раз к случаю, про наши с вами суровые будни. — И давай им травить анекдоты.
Я был в таком напряжении, что уж не припомню, о чём они были, но ситуацию он разрядил. “Переговорщики” появились, когда мы окончательно замёрзли. В результате выборочно осмотрели несколько кораблей, обшарили трюмы, все корабельные закоулки – оружия нет, есть только трясущиеся от страха старики, женщины и дети. Помнится, одна родила прямо в море… Закончились переговоры миром – нас отпустили, убрав судно с фарватера: “Ступайте домой!”
Четыре часа мы просидели с ним под прицелом, у меня рука уже занемела от напряжения – та, к которой верёвочка была привязана. Вернулись в порт, вышли из катера, пересели в “Волгу”. Доехали до его дома, вылезли из машины. Уже светать начинает.
— Ладно, — говорю, — Герман Алексеевич, я пошел. – А жили мы с ним ровно в 230 метрах друг от друга, я шагами промерял.
— Нет, машина тебя довезет! – голосом непривычным. Смотрю – у него по щекам слёзы текут.
— Что с вами, Герман Алексеевич?!
Он прижал меня к себе, постояли так немного.
— Ничего, ничего, порядок. Я тебя сохранил, значит — порядок…
У меня самого до сих пор слёзы на глазах наворачиваются, когда вспоминаю этот эпизод!.. О себе не думал. Хотя я тогда еще был холостым, а у него жена и двое парнишек.
Александр Угрюмов, сын:
Я помню, когда он после той ночи появился дома, мы кинулись к нему, чтобы обнять. Он с шутками нас тихонько отстранил: мол, потом наобнимаемся, а пока вы меня “разминируйте”. Мы помогали снять куртку, отмотать скотч – и далее по его команде проделали всё, чтоб снять гранату. Он при этом всё время балагурил: дескать, моё “хозяйство” мне ещё пригодится, зачем его азербайджанцам дарить. Граната была в укромном месте, куда при обыске обычно не заглядывают…
Капитан 1-го ранга Я. Я.:
Казалось бы, в той обстановке особистам в городе появляться было противопоказано. Так оно и есть. Но тем не менее работали. Да как красиво! На улицах Баку – стихия полного разгула, шляются вооруженные боевики, жгут костры митингующие толпы. А одному нашему сотруднику, Гр-ову Валентину Несторовичу, надо идти на встречу с источником. Что он делает? Надевает офицерскую форму и спокойно идёт на явочную квартиру. Перед домом, куда ему надо зайти, человек 25 вооружённых боевиков. Он так достойно вёл себя, что прошел сквозь них, и они его не тронули. Провёл встречу и так же спокойно возвратился в часть. А взять Ивана Ч-ва, который с группой в сто курсантов держал оборону здания ЦК КПА, имея приказ не стрелять!..
Мы, оперативники, работали в основном ночью. У меня были встречи в городе в 12 ночи, в час, в два… Бывали такие ситуации, что или наш патруль может тебя пристрелить, или бородачи из НФА прирежут. Герман Алексеевич как руководитель Особого отдела мог не ходить на многие операции, а всё-таки ходил. Если можно было не посылать сотрудника – ехал сам. Рисковал сильно! Это был Опер с большой буквы. Профессионал высшего класса, которых – по пальцам!..
Капитан 1-го ранга Иван Андреевич Ч-в:
Когда народ в Баку взбаламутился и решил брать приступом здание ЦК, Герман Алексеевич лично поставил мне задачу: не допустить, чтобы толпа прорвалась в здание, и обеспечить охрану второго секретаря ЦК Компартии Азербайджана Виктора Поляничко. Выделил мне не сотню, а 250 курсантов училища и 13 офицеров. Я, капитан-лейтенант, назначен старшим этого отряда. Мы сумели просочиться в здание ЦК и заблокировать его. Перед зданием на площади сооружена виселица, на ней собирались вешать членов ЦК. Толпа на площади росла на глазах: 20 тысяч, 30 тысяч, 40 тысяч… Ко мне каперанги подходили с вопросом: что делать? Потому что знали: за мной, молодым особистом, стоит Герман Алексеевич. А его имя на Каспии очень много значило, а в училище – и говорить не надо!..
