Двойная метка. Право на невинность - Анна Сафина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оперативно сработали. Вас что, отец подослал? – хмыкнул Крэйвен и вальяжно положил локоть на спинку стула.
Оглянулся на военных, но быстро заткнулся, когда один из них ударил его рукояткой в шею. Голова его дернулась, лбом он ударился об стол. Из носа брызнула кровь, раздался глухой стон боли.
– Раниль Волков? – спросил тот, что был без балаклавы и в гражданской одежде.
– В чем дело? – нахмурился рыжеволосый и встал, напрягая рельефные мускулы.
– Майор Волховец, – представился мужик, ткнув в лицо ксивой, и предъявил ему обвинение: – Вы арестованы за похищение жены Самира Волкодава!
– Но… – растерянно оглянулась по сторонам, напуганная таким количеством военного спецназа.
– Дамочку пакуйте, приказано доставить в целости и сохранности, – быстро сработал главный, и меня под рыки Раниля утащили на улицу.
Его схватили трое военных, ударили по затылку, а что было дальше – я не знаю. Меня затолкали в черную тонированную машину, она тронулась с места, и больше я Раниля не видела. Меня вырубило под ноль.
Глава 13. Торжество (не)справедливости
Прихожу в себя в незнакомой комнате. Подрываюсь, обхватываю себя за колени и волчонком смотрю по сторонам. Озлобленно, напряженно. Словно дикий звереныш.
В комнате никого, только я одна. Яркий лунный свет из окна освещает пространство. Уже глубокий вечер.
Привстаю и ступаю босыми ногами на ковер с пушистым ворсом. Пальчики утопают в нем, а слух улавливает движение по ту сторону двери. Мечусь взглядом по комнате, но спрятаться некуда. Огромная кровать, с которой я встала, шкаф во всю стену, тумба, столик и еще одна дверь.
Дверь! Бегу к ней, дергаю за ручку, но та не поддается. Суетливыми движениями тяну в разные стороны – то вверх, то вниз. Нервно переступаю с ноги на ногу, тяну ее на себя.
– Нужно толкать от себя, – низкий бас сзади.
Поступаю, как мне советуют, и наконец открываю дверь внутрь ванной. Выдыхаю, а затем замираю на месте, так и не переступив порога. Медленно оборачиваюсь, прикусываю нервно губы.
В дверях, ведущих в коридор, к косяку облокачивается Самир. Уголки его губ подрагивают, а глаза смеются. Он не отрывает своего взгляда от меня, лучится довольством.
– Кто вообще так делает, – всегда говорю что попало, когда сильно переживаю.
– Дом недавно отстроен, – пожимает плечами, отталкивается от косяка и делает шаг в комнату. – Строителю отрубили пальцы.
Застываю. По коже мурашки страха. Неужели все ужасы, что о нем говорят, правда?
– Шучу, – спокойным тоном, слегка усмехаясь, добавляет, когда я успеваю уже накрутить себя до кладбища. – Ты слишком серьезна, волчонок. Расслабься.
Закрыл дверь. Мы остались в спальне наедине. Я перевела взгляд на огромный траходром, не иначе, снова на Самира. Он проследил за моими глазами, оскалился.
– Мне нравится ход твоих мыслей. Но не будем до греха доводить раньше времени, – улыбнулся глазами и двинулся на меня.
Остановился в шаге и вдруг стал наклоняться. Я застыла, словно кролик перед удавом, зажмурилась и приготовилась к наказанию. Но прозвучал щелчок, а затем меня погладили по щеке, заправили бережно прядь за ухо.
– Открывай глазки, пугливая ты моя, – в голосе усмешка.
Пульс участился. Я приподняла веки и наткнулась на его искрящиеся голубые глаза. В них тлело вожделение, которое он тщательно пытался скрыть. В руках он держал прозрачную бутылку с темной жидкостью.
– Присаживайся. Тебе нужно выпустить пар.
Его рука обхватила меня за талию и повела к кровати. Я присела на ослабевших ногах, чувствуя, как дрожат конечности. Руки задрожали, положила их на колени. Посмотрела за спину Самира и увидела, что из стены выдвинулась задвижка, в которой ровным рядом стоит элитный алкоголь.
– Виски? Текила? – поставил на столик стаканы, вздернул бровь, посматривая на меня с интересом.
– Я не пью, – хриплый голос, надорванный.
– Отказ не принимается, волчонок. Не хочешь выбрать сама, значит, это сделаю я. Начнем с текилы.
Откупоривает крышку, разливает по граненым стаканам алкоголь. Берет в руки и подходит ко мне, присаживается слишком близко.
Наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц. Он в черных брюках и белой рубашке с небрежно закатанными до локтей рукавами. Пару верхних пуговиц расстегнуты, демонстрируя волосатую грудь. Ткань рубашки трещит по швам от бугрящихся мышц, выступающие вены на руках, длинные пальцы, шершавая кожа ладоней – я не могла отвести взгляда.
– Пей, – грубый голос Самира.
Поднимаю глаза. У него холодный взгляд, это не просьба, приказ. Мне страшно, но волнительно. Внутри разгорается пожар, словно яд растекается по венам, распространяясь по всему телу.
Беру двумя руками стакан, подношу к губам и пригубляю. По гортани разливается тепло, обжигая внутренности. Кашляю, чувствуя жар.
– С непривычки, – ухмыляется господин бета, одним глотком выпив свою порцию.
– Я не… – пытаюсь встать и поставить всё еще полный стакан на стеклянный столик.
– До дна, возражения не принимаются, – настаивает жестким тоном и поддерживает пальцами дно, помогая мне выпить горячительное пойло.
Прикрываю глаза и выдыхаю пары. Чувствую, как внизу меня скручивает узлом. Не знаю, когда прихожу в себя, но открываю глаза, когда лежу на спине, а передо мной на ковре стоит Самир, стягивая с себя рубашку. Ахнув, отодвигаюсь. Слишком медленно, заторможенно.
– Что вы делаете? – язык слегка заплетается.
Видимо, алкоголь ударил в голову на голодный желудок сильнее, чем я могла бы ожидать. По телу расползаются знакомые ощущения. Второй день течки дает о себе знать. Встряхиваю головой, поднимая руку и пытаясь выставить ее щитом между мной и крупным мужчиной.
– Где Раниль? – отодвигаюсь, подтягивая к груди колени.
Самир остается в одних расстегнутых брюках, вытаскивает ремень. Наклоняет голову набок, рассматривая мои оголенные до колен ножки. Безудержный голод светится в его аквамариновых глазах. Будоражит, взывает к моей животной сути. Но я не позволяю, напоминаю себе о Раниле, который неизвестно где. Жив ли, цел ли…
– Не об этом тебе стоит беспокоиться, моя сладкая женушка, – оскалился Самир, цокнул, потер большим пальцем щетину.
Складывает ремень вдвое, бьет об ладонь. Раздается специфический щелчок, заставивший меня вздрогнуть.
– Я вам не жена! – выпалила, стискивая кулачки у груди.
– Ошибаешься, волчонок, – ухмыльнулся, глядя на меня с насмешкой и иронией. Опустил глаза на ремень в ладонях и цокнул: – Для таких игр рановато, но к этому мы еще вернемся.
Отбросил тот на кресло, отчего раздался лязг металлической бляшки. Затем отошел и взял со столика папку, которая всё это время небрежно лежала на стеклянной поверхности.
– Смотри, – кинул на кровать, а сам
