Хроники Горана. Прознатчик - Александр Башибузук

— Ой!.. — испуганно пискнула женщина, попятилась назад и, наткнувшись на табурет, шлепнулась на него.

— А я што говорил?!! — Крон торжествующе поднял палец к потолку. — Я всегда говорил — этот парень в тяму придет. Так шта, старая, мечи на стол. Праздновать будем!

— О, Горан! — из другой комнатки вышла совсем юная, очень пригожая девушка, удивительно похожая на хозяйку лицом и статностью. Она с интересом мазнула по мне взглядом, подошла и с лукавой улыбкой требовательно протянула ладошку: — А ну посеребри ручку, молодец. Значитца, согласно обычаю предков, на обзаведение молодой воительнице.

— От бесстыжая! — Хроня уже очнулась от потрясения и с негодованием хлопнула себя по бедрам. — Што же ты творишь, бесстыжая твоя мордочка! У кого просишь?..

— Доброго тебе первого похода, молодая воительница, — я усмехнулся и, выудив из мошны квадратную монету, положил ей на ладошку. — Хорошего хабара, да многих полоняников…

— Ой! — теперь пискнула Ивлинка и уставилась себе на ладонь. — Резан?.. Ты мне дал целый резан?! — а потом перевела глаза на меня, еще раз ойкнула и села на табурет рядом с матерью.

— А ну покажь… — кузнец разжал кулачек дочери и забрал монету. — Горан? Ты где ее взял? Это же резан времен Первого Исхода! В них добавляли несколько долей первородного серебра. Сейчас уже и не чеканят такие.

— А тебе какое дело, старый пень?.. — спохватилась хозяйка, схватила меня за руку и усадила за стол. — Взял — значит, его. Если его — значит, дарит кому хочет. Горан сроду чужого не брал. Ива, помогай давай, тяни бочонок с хмельным из подклета…

— Подожди, мама… — глаза Ивлины весело блеснули, она встала и танцующей походкой подошла ко мне. — Значит, так, добрый молодец: благодарность тебе положена… — Девушка привстала на цыпочки и впилась поцелуем мне в губы.

А я стоял и не знал что делать. Свежие податливые губки отдавали ягодным вкусом, очень хотелось ответить…

— Вот же стервь… — довольно крякнул Крон, а потом дернул дочь за рукав: — Ну будя, будя, разошлась…

— Положено так! — категорично отрезала Ивлина и, не сводя с меня взгляда, игриво покачивая бедрами, прошлась по комнате. — А вообще, я уже в возраст вошла, посвящение получила; значит, целую кого захочу.

— А ну брысь! — полотенце звучно влепилось в задок девушки. — Вот же блудница! — Хроня собралась еще раз шлепнуть дочь, но Ива ловко увернулась и со смехом убежала в прихожку.

— Дуреют девки… — неодобрительно покачал головой Крон. — Парней меньше рождаться стало, от того и дуреют; гляди, скоро биться промеж собой за каждый хрен начнут. То ли дело, раньше было…

— Ага, ежели тебя послушать, старый пень… — хохотнула Хроня и брякнула на стол большое блюдо с вареным мясом, — так раньше и хрены длиннее были, да и девки податливей. Всегда девы старались парня заарканить перед первым походом, чтобы целкой не уходить. Не помнишь, как я Васюхе скулу за тебя своротила?..

— Было дело… — не стал отказываться кузнец и разлил по кружкам пиво. — Но не об этом сейчас речь. Ты рассказывай, Гор, все от начала до конца рассказывай…

Пока ели, рассказывал. Не все, конечно: лишнего не говорил. Сказал, что очнулся у Малены уже при языке да при памяти, а что было раньше, забыл напрочь. Про каирн упомянул, сказав, что ходил туда пробовать свои силы. А в Ольград наведался поручение Малены выполнить, да доспех поправить.

— Как бы и все… — Я развязал сверток и достал меч. — Вот, взял с драугра. Доспех тоже ободрал…

— Ух ты!.. — Ивлица потянулась к мечу.

— А ну цыц… — Крон хлопнул дочь по руке, подвинул к себе меч и, выудив откуда-то небольшой молоточек, склонился над ним. — М-да… — Кузнец осторожно стукнул по клинку, послушал, затем царапнул металлическим стилом и, наконец, уважительно сказал: — Чистая черная сталь. Мокши Белобородого работа. Если я не запамятовал, то он как раз с Первыми на Острова пришел, и в Острограде творил. А вот вязь — не его, да и не работал он руны. Добрый и дорогой клинок; мечей работы Мокши на Островах едва ли с десяток осталось. Это ты Гундяя Черную Луну упокоил — его меч, одного с ним прозвища. Странно, никто не знал, где его схоронили.

— Если вверх по Кричащему ручью идти, до самой Кривой скалы, то, как раз под ней вход в каирн и находится.

— Темное Урочище… — уважительно протянула Ивлица. — Народ старается туда не ходить. Мы с сестрами собирались, но вовремя старшие остановили.

— И доспех ладный, — продолжил Крон. — Но не более, есть и получше. Тоже тех времен, старинный, но удобный. Это сейчас новомодными увлеклись, а как по мне, лучше колонтаря для боя нет. Подклад я, конечно, сделаю, да поправлю пластины как положено. Вот тут наклепать, да здесь…

— Опять взялся за свое, старый пень, — проворчала Хроня. — Отложи, отложи, я сказала. Есть над чем сейчас подумать. — Женщина повернулась ко мне и поинтересовалась: — Как дальше жить собираешься, Горан? Посвящения ты не прошел, в походы не ходил, роду не принадлежишь, поэтому и голоса не имеешь. Не ладно. Опять же, народец привык тебя видеть безумцем бессловесным и, думаю, трудно будет тебя он принимать. Если вообще примет. Не одному придется башку отбить. Что тоже не дело: могут спросить как с безродного, ибо законы ясно писаны. С чужого всегда спрашивается втройне.

— Не сгущай, старая, — Крон отхлебнул из кружки и оттер от пены свои длинные усы. — Надо говорить со Збором, старшиной рода. Как он порешит, так и будет. Гор по рождению наш, а что посвящение не прошел, так не парня тому вина. Все помнят Ракшу, отца его, могут ради памяти и уважить. Словом, я завтра займусь…

— Вот наконец дело молвишь!.. — Хроня довольно улыбнулась и подвинула ко мне большую плошку с варениками, пересыпанными шкварками. — Ты ешь, ешь, парень. Набирайся сил: может, дело так повернется, что еще породычаемся… — Она вдруг запнулась и тихонько у меня поинтересовалась: — Слышь, Горан, а как у тебе с этим?.. ну ты понял… бабы разное мололи…

— Лучше не бывает, матушка Хроня, — я весело улыбнулся и повторил: — Лучше не бывает.

Хозяйка облегченно выдохнула и расплылась в широкой улыбке:

— Вот и я говорила им: клуши вы черноротые, все в порядке у парня. Девкам на потеху и ему на радость!

— А что, я не против, — Ивлица, торжествующе улыбаясь, выпятила высокую грудь. — Я его все равно никому не отдам! — заявила решительно девушка и очень откровенно мне подмигнула.

— Вот же блудница, — по-доброму попеняла ей мать. — А Горана ты спросила?

— И спрошу, вот сейчас и спрошу…

— А ну цыц!!! — Крон прихлопнул ладонью по столешнице. — Ишь ты! Раскудахтались, куры. Рано об этом разговор заводить. Рано, говорю!