Код завета. Библия: ошибки перевода - Оксана Гор

Нам остается безутешное отчаяние, потому что никто из нас не может последовать одному призыву Иисуса, тут же не нарушив другой его завет.

Но я все же хочу разобраться, к чему призывали Иисус и Иоанн Креститель…

Преображение: что в действительности требовали Иисус и Иоанн

«Покайтесь!» – требует Иоанн Креститель в полном соответствии с Евангелием от Матфея. «Покайтесь!» – требует Иисус в том же самом Евангелии. А почему? Почему нужно каяться? Причина для «раскаяния» у Иоанна и у Иисуса одна и та же: «Ибо близко Царствие Небесное!»

Но правилен ли перевод евангельского текста? Там, где у нас привычно стоит «покайтесь!», в греческом стояло «metanoiete». Если сделать дословный перевод, выяснится, что ни Иоанн, ни Иисус не требовали покаяния, они призывали к преображению. «Преображайтесь! Ибо близко Царствие Небесное!»

Как прикажете преображаться бедным ученикам Иисуса и Иоанна Крестителя? Они трактовали слова учителей по своему собственному разумению.

Например, в истории крещения Иисуса.

Код крещения

Особенно выдающимся событием в жизни Иисуса стало его крещение у Иоанна. Но, читая об этом событии в Евангелиях у Марка, Матфея, Луки и Иоанна, наталкиваешься на совершенно вопиющие разногласия. Авторы четырех Евангелий никак не могут прийти к единому мнению, был ли крещен Иисус Иоанном или все-таки не был. А ведь эти четыре Евангелия были включены в канон Нового Завета. И предлагают четыре совершенно разных описания обряда крещения.

Версия первая. У Марка крещение Иисуса описывается очень кратко. Сообщается: «И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане».

Версия вторая. У Матфея Иоанн поначалу противится. Он считает, что не должен крестить Иисуса. Самому, дескать, Иоанну надобно креститься у Иисуса. В конце концов он все-таки соглашается исполнить все «по закону». Многие представители Церкви толкуют этот отрывок так, что Иисус был крещен, хотя мог крестить сам, ибо он – Спаситель.

Версия третья. По Луке, Иисус был крещен, но о том, кем крещен, не сказано ни слова. «Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился…». Иоанн мог быть вообще ни при чем в этом обряде крещения. Тем более что он к тому времени пребывал в узилище Ирода Антиппы!

Версия четвертая. У Иоанна Иисус отправляется к Крестителю. Но крещение не состоялось. В Евангелии от Иоанна у Крестителя несколько другие функции, нежели в текстах его «коллег».

Так крестил Иисуса Иоанн Креститель или все-таки не крестил? Вопрос этот можно задать и по-другому: а крестил ли вообще кого-нибудь Иоанн Креститель? Я бы стал это решительно отрицать. Иоанн не был «Крестителем» в современном понимании данного слова, он всего лишь призывал к самокрещению и самоочищению. И мысль мою подтверждает краткий свод, сделанный с Евангелия от Луки, но не включенный в канон Нового Завета. Он существует только в одном кодексе, причисляемом к важнейшим рукописям той эпохи. Кодекс написан на греческом языке... Крещение там описывается как обряд самоочищения, за которым Иоанн просто наблюдает: «И они крестились сами пред Иоанном».

Так был Иисус крещен или не был? И был ли крещен Иоанном? А если не Иоанном, то кем? Или же Иисус прошел через обряд самоочищения на глазах у Иоанна? Самоочищение было тогда довольно распространенным религиозным обрядом.

Ох, сколько же проблем было у первых христиан! Ведь если Иоанн крестил «их» Иисуса, значит, Иоанн Креститель – существо более высокого духовного ранга, чем «их» Иисус?

По вопросу крещения Новый Завет дает слишком противоречивые сведения. Фактом же остается лишь одно: был ли крещен Иисус или не был – мы не знаем. Подвергал ли Иисус себя самоочищению? Возможно. Но тогда ему было от чего очищаться – от мелких или крупных грехов.

Глава 4

Код искушения

Кельн. Собор. Ночь

Старый Отто тихо прикрыл за собой дверь. Медленно, украдкой, двигался он в темноте по Кельнскому собору. Старческое шарканье в ночи, больше ничто не нарушало тишины. Тишина звенела в ушах, любой шорох отдавался гулом под сводчатым потолком. Рядом с саркофагом Отто опустился на резную скамью. Сидел молча, понурив голову, словно ожидая чего-то. Вздохнул. Затем, почтительно склонив голову, заговорил:

– Досточтимые, имею ли я право рассказывать милой фроляйн обо всем, что знаю сам? Имею ли право раскрыть ей правду, поведать, кто я на самом деле?

– Молчите? – старый Отто покачал головой. – Что-то не так. С вами и впрямь полоумным стану. Что ж, придется искать выход самому.

– Отто! – прошелестело в тишине.

– Была ни была! Обойдусь и без ваших пресловутых видений, и без откровений. Пусть от вас останутся в веках лишь испещренные буквами страницы, которые покрылись налетом мудрости для последующих поколений.

– Как и во все времена. Аминь, – разнесся по собору вздох Мельхиор.

– Закон мироздания. Человеку всегда нравилось, когда его обманывали, – подтвердил царь Каспар и смущенно хихикнул.

– Отто! – вмешался пророк Даниил. – Сын мой, ты был и остаешься посредником между нами и тебе подобными смертными, своими современниками. Не ворчи.

Отто вскинул седую голову.

– Мои современники полегли на поле брани под натиском русских. А нынешние… Какие они мне современники, если имя мое забыто, а книги пылятся на самых дальних полках библиотек и архивов. Отныне я для всех – старый безумец Отто.

– Старина, успокойся, – решил вмешаться Моисей, стряхнув пыль с окладистой бороды, – меня тоже считали чокнутым. Только чокнутые спасают мир. Ежедневно, без перерыва на обед.

– А потому, ступай, батенька, работать над очередной книгой, – повелительно изрек Давид.

– Это важно для человечества, – добавила Мельхиор.

– Напиши правду! – попросил «святой царь» Балтасар и рубанул воздух кулаком от избытка чувств.

Пустыня: кто в действительности искушал Христа?

Сорок дней постился Иисус в пустыне, так гласит Евангелие от Матфея, Марка и Луки. Самую краткую информацию дает немногословный апостол Марк: «Немедленно… Дух ведет Его в пустыню. И был он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями». В чем состоит «искушение», Марк почему-то умалчивает. А вот Матфей и Лука – куда более разговорчивые евангелисты. Вот только противоречат друг другу во всем, что касается того самого загадочного «искушения».

По Матфею, сатана поначалу предлагает Иисусу доказать свое божественное происхождение, превратив камни в хлеба или бросившись с кровли храма Иерусалимского, а потом сатана щедро предлагает Иисусу мировое господство, если Иисус преклонится перед ним.

У Луки сатана вначале, так же как и у Матфея, требует обратить камни в хлеба, а затем предлагает мировое господство. И только после этого Иисус должен прыгнуть с крыши храма.

Вроде бы история искушения проста до невозможности, и удивляет лишь то, что Матфей и Лука не смогли прийти «к единому мнению» по поводу последовательности искусов. Логичнее, пожалуй, выглядит версия Матфея: искусы сыплются на голову Иисуса по возрастающей – от хлеба, как лучшего средства борьбы с урчанием пустого желудка, до мечты почти каждого властолюбца – владычества над всем миром.

Но во всех трех текстах коллеги-чудописатели даже не задумаются над тем, кто несет ответственность за подобные искушения. Нет, оно, конечно, понятно, что в пустыне Иисуса искушает сатана. Это он бросает вызов Иисусу, требуя совершить чудо и превратить камень в хлеб. Более того, именно сатана пытается ввергнуть Иисуса в смертельную опасность.

Но кто столкнул лбами сатану и Иисуса? Напомнить? Да-да, он самый – Дух Святой. Потому что именно «Святой Дух» «повел» Иисуса в пустыню. Он, так сказать, запустил машину искушения. Неужели позабыл собственные заветы, черным по белому записанные в Библии? В Послании Иакова сказано, например, яснее ясного: «В искушении никто не говорит: „Бог меня искушает“, потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого». А ведь евангелисты только и делают, что обожествляют Иисуса.

Дело, в общем-то, ясное: Святой Дух гонит Иисуса – уж не против ли воли того? – в пустыню, где и начинаются очень неприятные искушения. Сами церковники подтверждают, что повел Иисуса в пустыню Святой Дух, то есть искушение Иисуса было одобрено Богом. То же самое говорят и Марк с Лукой.

Но по Иакову, «Бог не искушается злом и Сам не искушает никого». Что же это значит? В эпизоде с пустыней Святой Дух позволяет искушать Иисуса. А по учению Святой Троицы, Бог и Святой Дух едины суть. Значит, это Бог был инициатором искушения. Но по Иакову, Бог на такое не способен. Кто же тогда, если не Бог, допустил искушение Иисуса в пустыне? Сплошные противоречия. И вывод мы можем сделать лишь один: создателям эпизода в пустыне, то есть Матфею, Марку и Луке, было совершенно неизвестно учение о святой Троице.