Жизнь в «Крематории» и вокруг него - Виктор Троегубов

Армен Григорян – музыка, тексты, гитара вокал;

Виктор Троегубов – музыка, тексты, гитара вокал;

Сергей Пушкарев – бас-гитара, фортепиано;

Михаил Россовский – скрипка.

ЭПИЛОГ

Так странно совпало, что буквально сразу после свадьбы Хирурга у меня начались серьезные неприятности с голосовыми связками, и врачи семь месяцев запрещали мне разговаривать. Репетиции пришлось прервать (даже с членами семьи я переписывался). В некотором роде за эти семь месяцев я даже благодарен судьбе: чем меньше мы говорим, тем больше думаем. У меня было время поразмыслить, и все, что я написал здесь, не сиюминутно.

В момент раскола предполагалось, что будет честнее, если каждая из двух групп – и моя, и Армена – возьмет себе новое название, а иногда мы сможем объединяться под нашим старым названием и давать отдельные концерты. Но, пока я болел, Григорян со своим коллективом осуществил запись альбома «Кома» (начало 1988 года), который вышел под маркой «Крематория». Эта запись оказалась более удачной, чем предыдущие, с точки зрения комфортности для среднего слушателя (впервые группа писалась на многоканальный магнитофон), но – это мое субъективное мнение – дух изначального «Крематория» на «Коме» утрачен напрочь.

Концертная деятельность команды после выхода альбома активизировалась, но спустя три месяца из «Крематория» одновременно ушли Бродкин, Лагутин, «Кондратий» и «Пушкин» (последний окончательно остановил свой выбор на группе «Дым»).

Первый концерт группы «Дым» состоялся 26 апреля 1988 года, а через год появился и студийный альбом «Sapienti Sat» («Для умного достаточно»). Из-за наличия на нем трех уже знакомых слушателям песен – с широко разошедшейся записи «крематорского» выступления на фестивале 1987 года – во многих городах России альбом фигурировал как запись «Крематория». Однажды на гастролях в Твери мне даже пришлось спорить с тамошним хиппаком по поводу авторства собственных песен. Когда я все же доказал свою правоту, он сказал: «Но это же более крематорское, чем «Крематорий»!». Что ж, ему видней. А уж умному – наверняка достаточно.

Январь – март 1990, кроме глав «Алкоголь», «Бессвязная глава»

и еще нескольких вставок, сделанных в 93 и 97 годах.

Интервью с Д. Бродкиным, первым директором “Крематория”

Эксклюзивное интервью с Дмитрием Бродкиным, первым администратором, а впоследствии и первым директором группы «Крематорий» (1984 – 1988 г.г.), взятое Виктором Троегубовым в июне 1998 года.

Троегубов (Т): Осенью 1987 года я серьезно заболел. Несмыкание голосовых связок на долгие пять месяцев отняло у меня возможность не только петь, но и просто говорить. Меня никто не выгонял из группы «Крематорий», но сам я уже считал себя вне ее. Я был уже без «Крематория», а «Крематорий» был без меня. Ты всегда был предельно честен со мной, в частности – никогда не скрывал, что из двух лидеров группы поддерживаешь не меня, а Григоряна, чье творчество тебе было симпатичней. Именно то, что ты, директор «Крематория», тогда занял сторону Армена, заставило меня покинуть группу. И вот вы остались без «помехи» в моем лице. Какие же задачи группа ставила тогда перед собой?

Бродкин (Б): Основной стратегической линией являлся выпуск добротного коммерческого альбома. С момента выхода предыдущей записи – «Иллюзорного мира» – прошло почти два года. За это время накопилось огромное количество нового материала. За столь длительный период постепенно были отброшены все средние и слабые песни, и альбом подбирался почти исключительно из хитов. Кстати, одну из отброшенных тогда песен – «2001 год» – сейчас активно гоняют FM-радиостанции, преподнося ее как новый шлягер «Крематория». Но мы-то с тобой знаем, что она была впервые исполнена аж в 1987 году на фестивале рок-лаборатории, после чего ни разу не исполнялась на концертах и не планировалась к записи… Новый альбом был очень нужен. И не только потому, что время приспело, а потому, что он должен был стать особенным. Он должен был стать коммерческим и хорошо распространиться. Не стихийным образом и не профессиональными каналами. Говорить в 1988 году о выпуске виниловых дисков группы с названием «Крематорий» было невозможно, а потому ставка делалась на сеть «писарей», занимавшихся копированием на магнитной ленте. Стояла задача сделать все, чтобы его «тираж» был максимальным и чтобы дошел он до максимального количества слушателей. И целей этих мы достигли.

Т: А ставились ли какие-нибудь творческие планки?

Б: Естественно, стояла задача записать этот альбом так, чтобы и уровень исполнительский, и уровень записи (то есть продюсерский) были качественно новыми по сравнению с предыдущими записями. Для этого, во-первых, требовалось пригласить новых музыкантов. Ведь в составе не было ни гитариста, ни барабанщика. Когда начали готовиться к записи, решили, что и более профессиональный скрипач не помешал бы. Хотя со всеми комплиментами в адрес Россовского я согласен, но это то, что касается манеры его концертной игры. Но в студийном плане, наверное, требовались дополнительные музыканты… Ну а все остальное, то, что Григорян пригласил саксофониста и семейную пару на подпевки, – это была его личная инициатива.

Т: Ты хочешь сказать, что все основные вопросы решались не лично Григоряном, а коллегиально?

Б: Большинство вопросов решались коллегиально!

Т: Кем?

Б: Я боюсь, что дам сейчас не самое точное определение… Решалось двумя людьми: мной и Григоряном. Все, что касается аранжировок, – в этом принимали участие все музыканты, а стратегические вопросы решались нами вдвоем…

Т: Почему все-таки на альбоме звучала дурацкая ритм-машинка? Не могли найти барабанщика? Но ведь был верный друг Севастьянов.

Б: Я даже не помню. То ли он к тому времени уже с головой ушел в бизнес, в какие-то комсомольские дела… Проще оказалось играть с компьютером, тем более что он не ошибается. Кондратий (Алексей Кондратьев являлся конструктором и программистом ритм-машинки в одном лице) ведь написал индивидуальную программу на каждую песню… А может быть, просто не хватало времени на введение в уже готовую музыку нового человека.

Т: А было известно, где будет производиться запись?

Б: Конечно, нет! Черновую, прикидочную запись сделали где-то у Кондратия, в служебном помещении при МАИ, на бытовой магнитофон и пульт «Электроника». Я в это время начал искать студию… У нас были хорошие отношения с инструментальной группой «Деревянное колесо», мы даже отработали несколько совместных концертов. Они первыми и записались на киностудии им. Горького, а также порекомендовали мне это место. Я съездил туда, познакомился со звукорежиссером Николаем Николаевичем Шестовым и обсудил с ним подробности. Но мало было найти студию, требовались и деньги на запись. У нас таких денег не было. Тогда мы договорились с рок-лабораторией, что они оплатят нам запись, а мы обязуемся отработать эту сумму концертами, получая за них лишь наши тарифные ставки в 6 рублей 50 копеек за каждое выступление. Ведь незадолго до этого мы прошли тарификацию Министерства культуры, в которой принимал участие и ты. Итак, те концерты, в которые нас «вписывала» рок-лаборатория, мы работали практически бесплатно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});