Хроники Средиземья - Джон Толкин

— Устал? — заботливо спросил его Гимли.

— Не в этом дело, — ответил Фродо. — По-моему, за нами кто-то крадется. Я почти все время слышу шаги. А сейчас вот видел два мерцающих огонька-глаза, да и только… — Фродо умолк.

Гимли посмотрел назад и прислушался.

— Ты ошибаешься, — сказал он Фродо. — Это поступь ветра в траве. А глаза… вон их сколько, мерцающих огоньков! — Гимли указал на ночное небо. — Пойдем! А то мы и так отстали.

Шелест ветра стал гуще, слышнее, ночная темень впереди уплотнилась, и путники поняли, что приближаются к лесу.

— Это Кветлориэн! — возликовал Леголас. — Здесь начинается Золотой Лес. Какая жалость, что сейчас не весна!

Дорога нырнула в искристый мрак — высокие серебристо-серые деревья заслонили от путников звездное небо золотым пологом шуршащей листвы.

— Ты прав, — радостно подтвердил Арагорн, — это действительно Золотой Лес, где по плану Гэндальфа мы сможем заночевать. Он предполагал, что в эльфийских владениях орки не отважатся нас преследовать.

— А удалось ли эльфам отстоять свой край от Вражьей Тучи? — усомнился Гимли.

— Лихолесские эльфы не бывали в Лориэне много десятилетий, — сказал Леголас, — но, как я слышал, наши сородичи успешно сдерживают Завесу Тьмы, хотя их владения сильно уменьшились.

— Да, их владения очень уменьшились. — Арагорн, словно вспомнив о чем-то, вздохнул. — Они отступили в глубину Лориэна, и сегодня нельзя рассчитывать на их помощь. Давайте пройдем немного вперед и отыщем подходящую для ночлега поляну. — Арагорн повернулся и зашагал по дороге; однако Боромир не сдвинулся с места.

— А обойти этот лес нельзя? — спросил он.

— Обойти? Зачем? — удивился Арагорн.

— Неведомые беды на тайных тропах всегда оказываются гораздо опасней, чем открытые враги на торных дорогах, — мрачно хмурясь, объяснил Боромир. — По совету Гэндальфа мы спустились в Морию… так теперь и тебе не терпится сгинуть? Выбраться из Лориэнского Леса нелегко, а выбраться таким же, как был, невозможно — вот что говорят о Лориэне в Гондоре!

— И ведь правильно говорят, — заметил Арагорн. — А вот смысл присловья, видимо, забылся — иначе гондорцы не страшились бы Лориэна. Но, как бы то ни было, выйти к Андуину можно отсюда только по лесу — если ты не хочешь возвращаться в Морию или подниматься на Баразинбар.

— Конечно, не хочу, — сказал Боромир, — а поэтому пойду за тобой через лес. Однако помни — он тоже опасен!

— Опасен, — согласился Арагорн. — Для зла. И для тех, кто ревностно служит злу. А теперь — вперед, мы теряем время.

Путники одолели не больше лиги, когда журчащую слева Серебрянку заглушил шум водопада справа. Шагов через тридцать они увидели впереди черный, с кругами водоворотов, поток, перерезавший серую полоску дороги.

— Это Белогривка? — воскликнул Леголас. — О ней сложено немало песен, и мы, северные лесные эльфы, до сих пор поем их, не в силах забыть вспененные гривы ее водопадов, радужные днем и синеватые ночью, гул серебряных, с чернью, перекатов да безмолвную глубину ее темных омутов. Но некогда обжитые берега Белогривки давно пустуют. Белый мост разрушен, а эльфы оттеснены орками на восток. Подождите меня, я спущусь к воде, ибо говорят, что эта река исцеляет грусть и снимает усталость. — Эльф спустился по крутому берегу, изрезанному множеством небольших бухточек, вошел в воду и крикнул спутникам: — Здесь неглубоко! Спускайтесь и вы! Давайте переправимся на южный берег. Я вижу удобную для ночлега поляну. И, быть может, под говор белогривого водопада нам всем привидятся приятные сны.

Путники спустились вслед за Леголасом. Фродо вступил в прохладную воду — здесь, на перекате, река была мелкой — и ощутил, что уныние, грусть, усталость, память о потерях и страх перед будущим как по волшебству оставили его.

Хранители медленно перешли Белогривку (из нее не хотелось выбираться быстро), вскарабкались на обрывистый правый берег, приготовили еду и спокойно поели, а Леголас рассказал им несколько преданий о Кветлориэне древних времен, когда весь мир Средиземья был светел и над шелковыми лугами Великой Реки ясно спали звезды и солнце.

Когда он умолк, в ночной тишине послышался монотонный шум водопада, и постепенно Хранителям стало казаться, что они различают голоса эльфов, поющих какую-то грустную песню.

— Эту речку назвали Белогривкой люди, — после долгой паузы сказал Леголас, — а по-эльфийски она называется Нимродэль, что значит Дева с белыми волосами. Про нее сложена печальная песня, и мы часто поем ее на нашем северном наречии, потому что сложили эту песню у нас, но эльфы Элронда тоже ее поют — на всеобщем языке, — и вот как она звучит:

Расцветом утренних надежд,Звездою заревой,В светлейшей белизне одежд —С каймою золотой,

Сияя, будто лунный следПеред ненастьем дня,От тленья угасавших летКветлориэн храня,

Ясна, лучиста, как листокНа ясене весной,Свободна, словно ветерокВ бескрайности степной,

Над серебристою рекойБродила Нимродэль,И смех ее в тиши леснойЗвенел, как птичья трель.

Но засыпает серый прахСледы ее шагов.Ушла — и сгинула в горах,Когда у берегов

За цепью золотистых скал,Где жарок небоскат,Ее корабль эльфийский ждал —Ждал много дней подряд.

Но тщетно ждали морякиИ Эмрос — рулевой;Однажды ночью ветеркиСкрутились в грозовой,

Изодранный громами шквал,И он взъярил отлив,И вмиг корабль на юг угнал,Едва не утопив.

И в клочьях пены штормовойЛишь очертанья горУвидел утром рулевой.И проклял он с тех пор

И вероломство кораблей,И горечь перемен —Удел бессмертных королей, —И вечный Лориэн.

И, словно чайка в небесах,Метнулся он за бортИ с ветром в светлых волосахПоплыл, как лебедь, в порт.

Где южные закаты спятИ брезжится заряЭльфийского пути назадВ Предвечные Края.

Но Запад и Восток молчатО древнем короле,И смог ли он доплыть назад,Не знают на земле…

Голос у Леголаса неожиданно пресекся.