Чаша отравы (СИ) - Герасимов Игорь Владимирович

Вика бросила предпоследнюю гранату. И, видимо, взрывом опять кого-то задело.

— Жаль, выстрел из РПГ только один... — сказал Иван.

— Что было, то было, — откликнулся Денис. — Спасибо и на этом. И, на наше счастье, они не знают, что он и был один. Поэтому пока больше не врываются.

Прошло еще несколько минут.

В небе показался вертолет. Он не стремился подлететь близко, а, казалось, наблюдал, что тут происходит. Все четверо бойцов начали стрелять в его направлении.

Вертолет отлетел дальше. Похоже, его не зацепило, но хотя бы удалось отпугнуть.

— Нам больше не удастся нанести урон противнику, — подвела итог Виктория. — Граната одна, и мы должны приберечь ее для себя. И, похоже, этот момент настаёт.

— Да, тут уже всё. Этот миг должны выбрать мы, — сказал Иван. — Согласны?

Все ответили «да».

— Ну что ж... Давайте прощаться, — предложила Вика.

Обнялась и поцеловалась с мужем.

— Спасибо, Дениска, за всё. Мне было хорошо с тобой. Я тебя люблю.

— И тебе спасибо, Викуся. Мне тоже хорошо было. И я тоже люблю тебя.

Все бойцы отложили в сторону автоматы, встали в тесный кружок и обнялись.

Подняли головы, посмотрели на небо, на облака, на поднимающееся солнце. Где-то там продолжал стрекотать вертолет, не решаясь подлететь ближе.

Стяг цвета утренней зари над ними всё так же развевался на ветру.

— Мы все дети той страны... — сказал Иван. — Которая не осталась в прошлом, а растворилась в будущем. Ночь рано или поздно уйдет, и это будущее наступит, как наступает рассвет. Рассвет для всего человечества. И флаг этот над нашей планетой никогда уже не опустится. И будет поднят над многими другими планетами.

Взял в правую руку гранату, прижал рычаг, отогнул усики чеки и вынул кольцо.

— Из-за колючей проволоки я к тебе взываю, Родина моя. Под сенью двухголового урода мне снится наша красная свобода... — произнес Смирнов, вспомнив увиденное где-то в интернете четверостишие.

Все посмотрели друг другу в глаза.

— Сдавайтесь! Ваше положение безнадежно! — прокричали откуда-то.

— Советские не сдаются никогда, — сказал Иван. — Умрем, но не сдадимся.

Достал из таза и положил на землю планшет — в центр круга, который они вчетвером образовали. Потом поместил туда две тротиловые шашки. И, наконец, туда же быстро, но аккуратно положил гранату.

Поспешно занял снова свое место и обнял друзей.

Взрыв прогремел через три секунды.

Варшава, 7 мая 2021 года

Джет с Бутчерами на борту получил разрешение на посадку и шел по глиссаде.

За штурвалом сидел Крис Мейджор — опытный пилот с тридцатилетним стажем.

Пару недель назад в Лондоне, пока там происходила эта безумная эпопея со свадьбой, плавно перетекающей в похороны, Мейджор обследовался в частном клинико-диагностическом центре: его беспокоили появившиеся в последнее время ощутимые головные боли и расстройства сна.

Какое-то смутное предчувствие заставило его обратиться не в ту клинику в Вашингтоне, где он по линии страховой медицины проходил рутинные обследования или лечился от незначительных недугов, а куда-нибудь за границей. Причем по водительским правам, выписанным на другое имя, — об этом позаботился двоюродный брат, промышлявший какими-то не очень законными делишками.

— МРТ показала, что у вас, мистер Смит, опухоль головного мозга. Вероятно, глиобластома, — сказал врач.

— И что это означает? Говорите прямо, мне надо завершить дела, если всё серьезно.

Доктор помолчал, подбирая слова и глядя в документацию.

— От нескольких месяцев до двух лет... Возможно, если бы вы обратились раньше... Но сейчас вашу жизнь может продлить только довольно серьезное и агрессивное вмешательство. Сложная операция. Причем без каких-либо гарантий... Если вы пожелаете пройти углубленное обследование, то можно будет составить более подробную картину по возможному лечению и прогнозам.

— Благодарю вас, — ответил Мейджор...

О том, что босс приложил руку к смерти его отца, пилот узнал осенью. Мать, уже покойная, рассказывала, что ее приятель Тони Эванс, от которого она дважды забеременела и родила, улетел летом 1978-го в Южную Америку, в общину «Храм народов» Джима Джонса. Писал письма, приглашал пожить вместе, вчетвером. Утверждал, что там — настоящее счастье...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отношения у родителей были сложные — то сходились, то расходились. Официально брак так и не оформили. Помимо Криса, была еще Джейн, но она умерла в пятилетнем возрасте. Уже после трагедии.

Поэтому хорошо, что не поехали. Собирались уже было — но, как гром среди ясного неба, власти объявили, что все общинники ритуально покончили с собой.

Слухи, конечно, содержали иные сведения. Но они были неточные и непроверенные.

Так эта тайна и оставалась неразгаданной для Криса, пока в сентябре в Сети на различных конспирологических платформах не стали циркулировать утверждения, что тот, на кого он работает, кого он возит по миру, руководил убийством многих сотен человек. И его отца в том числе.

Да, Билл Бутчер не отрицал, что был в Джонстауне, но говорил, что прибыл туда вместе со спасателями и сотрудниками спецслужб, когда было уже поздно, когда все совершили самоубийство.

Заинтересовавшись, Крис стал тщательно и вдумчиво собирать материалы по теме. И наткнулся на расследование советских журналистов-международников «Гибель Джонстауна — преступление ЦРУ». Книга была в интернете в электронном виде, и Крис с помощью гугл-переводчика прочитал ее. Общий смысл был понятен. И всё выглядело достаточно логично.

Мейджор убедился в том, что на самом деле события в Джонстауне были массовым убийством, совершенным с целью пресечь объединение бедняков, коим уготована участь страдать и служить основанием социальной пирамиды. Ситуацию усугубило желание членов «Храма народов» получить убежище в СССР.

— ...Вечером встречаемся с чинами польской разведки, — сказал Билл Бутчер сыну, глядя на приближающуюся землю в иллюминаторе. — И с кураторами силового направления. Надо браться за дело решительно, раз всё остальное было впустую. Только посмешищами стали. В особенности эта дура набитая — как ее там? Циха... Циха... Черт бы побрал их фамилии.

— Цихановска, — подсказал Рональд.

— Да какая разница? Уже ясно, что это не вариант. Всё! Когда будет нужно, утилизируем ее. Сейчас только полному идиоту неясно, что саботаж и вооруженное насилие — это единственный путь, чтобы убрать этот проклятый режим.

— Согласен...

Крис похвалил себя за то, что прошел обследование далеко от Штатов, причем инкогнито. С таким диагнозом летать уже нельзя. И если всё вскроется, то профессиональной страховки его жене и двум пятнадцатилетним дочкам-близнецам не видать. А, может, даже и общегражданскую не выплатят. «Комплаенс» явный... Вплоть до косвенного указания на самоубийство и убийство. Судись потом, пока не побелеешь...

К счастью, когда пилот раскапывал информацию про «Храм народов», то сразу же догадался принять меры предосторожности — читал с «левого» смартфона, никоим образом не засвеченного рядом с его повседневным. Выходил в интернет по «левой» сим-карте, заклеив камеры. А то АНБ легко добыло бы доказательства наличия мотива...

Ладно... Остается надеяться, что пронесет, что семья получит положенные выплаты.

Крис понимал, что этот полет, скорее всего, последний шанс поквитаться. Поэтому выходные дни, которые отвел босс пилоту перед европейским турне, Мейджоры провели в Калифорнии. Снова, спустя семь лет, посетили Диснейленд. И ни Рейчел, ни Мэри, ни Ребекка еще не знали и не могли знать тогда, что это их прощальная поездка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Решение созрело твердое — лучше уж умереть так, чем мучиться и угасать на протяжении долгих месяцев. И забрать с собой убийцу отца. А в качестве дополнительного полезного «бонуса» — ублюдка Ронни, который, судя по тому загадочному «месседжу», весь в папашу пошел...