Золотая ветвь - Джеймс Фрэзер

В иных случаях крестьянин стремится найти в отношениях с вредителями золотую середину между неумолимой строгостью и вялой снисходительностью. Стремясь быть доброжелательным, но твердым, он как бы умеряет суровость милосердием. Крестьянин, желающий вывести мышей на своем поле, может почерпнуть в древнегреческом трактате о земледелии такую рекомендацию: „Возьми лист и напиши на нем следующее: „Заклинаю вас, шмыгающие тут мыши, самим не вредить мне и не допускать, чтобы другие мыши мне вредили. Я отдаю вам во владение вон то поле (здесь укажите, какое именно). И если я еще хоть раз поймаю вас на этом поле, клянусь Матерью Богов, я разорву вас на семь кусков“. Написав это, приди на поле до восхода солнца и прикрепи бумагу к необтесанному камню, да смотри, чтобы была видна исписанная сторона бумаги“. Жители Арденн уверяют, что для того, чтобы отделаться от крыс, достаточно произнести следующие слова: „Erat verbum apud Deum vestrum“, что означает: „Крысы-самцы и крысы-самки, именем господа великого я заклинаю вас покинуть пределы моего дома, всего моего владения и отправиться на постоянное жительство в такое-то место“. Надо написать те же слова на листках бумаги, сложить их и один из листков положить под дверью, из-под которой крысы прошмыгивают наружу, а другой — на дорогу, по которой они побегут из дома. Процедура изгнания нечистой силы должна состояться на рассвете. Несколько лет тому назад один американский фермер обратился к крысам с форменным посланием, в котором ставил их в известность, что собрал плохой урожай и не может позволить себе роскошь кормить их всю зиму. Он, гласило послание, был к ним очень добр и полагает, что оставить его и перейти на жительство к соседям, собравшим урожай получше, им следует для их же собственного блага. Для сведения крыс он прибил этот документ в своем амбаре.

Иногда первобытному человеку кажется, что он достигнет желанной цели, если с величайшим почтением обойдется с одной или двумя особями разновидности вредителей, с которой он ведет беспощадную и неутомимую борьбу. Жители острова Бали в Ост-Индии в больших количествах ловят, убивают и сжигают на кострах мышей, совершающих опустошительные набеги на их рисовые поля. Но двум из пойманных мышей они сохраняют жизнь и дарят маленький сверток белого полотна, Затем местные жители бьют им поклоны, как будто это боги, и отпускают их на свободу. Когда поля морских даяков и ибанов Саравака наводняются полчищами птиц и насекомых, они ловят по одному вредителю каждого вида — одного воробья, одного кузнечика и т. д., — кладут их в крошечную лодочку из коры, в которую положен запас провианта, и пускают суденышко с неприятными пассажирами вниз по течению реки. Если это средство не помогает, даяки с той же целью прибегают к средству, представляющемуся им более эффективным: они лепят из глины крокодила в натуральную величину и выставляют его в поле, где „кормят“ его, „поят“ рисовой водкой, украшают и даже приносят ему в жертву домашнюю птицу и свинью. Предполагается, что, тронутое оказанными ему знаками внимания, свирепое животное очень скоро переглотает всех вредителей. Если в Албании поля и виноградники страдают от нашествия саранчи и жуков, то, поймав несколько насекомых, группа женщин, распустив волосы, в сопровождении погребальной процессии шествует с ними к водоему или потоку, где топит своих пленников. Одна из женщин распевает: „О саранча и жуки, мы понесли большую утрату, потеряв вас“. Все женщины хором подхватывают это погребальное песнопение. Совершив погребальный обряд по нескольким жукам и саранче, албанцы рассчитывают на их повальный мор. Когда на виноградники и поля Сирии вторгались полчища гусениц, девушки ловили гусеницу и кого-нибудь из девушек называли ее „матерью“. Гусеницу они оплакивали, зарывали в землю, после чего вели „мать“ на место скопления гусениц, утешая ее в горе. Делалось это для того, чтобы гусеницы покинули поля и виноградники.

Глава LIV

ТИПЫ ПРИЧАЩЕНИЯ МЯСОМ ЖИВОТНЫХ

Египетский и айнский тип причащения. Теперь нам становятся попятными причины двойственного поведения айнов и гиляков по отношению к медведю. Как было установлено, первобытный человек не проводит четкой разграничительной линии между собой и некоторыми видами животных. Многие животные представляются ему ни в чем не уступающими и даже превосходящими его не только в том, что касается грубой физической силы, но также и в отношении умственных способностей. Так что, если он по доброй воле или по необходимости решает лишить их жизни, то уже из соображений собственной безопасности он чувствует себя обязанным придать своему поступку видимость полнейшей почтительности не только в глазах живой особи, но в глазах ее отошедшего духа и всех других животных данного вида. Иначе этот вид сочтет себя оскорбленным обидой, подобно тому как племя считает делом своей чести отомстить за ущерб и обиду, нанесенную кому-нибудь из его членов. Одним из приемов, к которым первобытный человек прибегает для того, чтобы возместить зло, причиненное павшим от его руки животным, является, как мы видели, проявление крайней предупредительности по отношению к нескольким избранным особям этого вида. При этом он явно считает, что такое отношение дает ему право безнаказанно истреблять остальных животных того же вида. Этот принцип проливает свет на отношение айнов к медведю, которое на первый взгляд ставит в тупик и представляется противоречивым. Медвежье мясо является обычной пищей айнов, а из медвежьих шкур они шьют себе одежды. Однако, раз медведь рисуется им зверем умным и могучим, они ставят себе за правило приносить медвежьему роду возмещение издержек, что-то вроде компенсации за смерть его многочисленных представителей. Компенсация эта заключается в том, что медвежат откармливают, уважительно обходятся с ними, а затем умерщвляют, сопровождая эту церемонию проявлениями чрезвычайной скорби. После этого медведи „чувствуют себя умиротворенными“ и „не обижаются“ на айнов за истребление их рода, то есть не нападают на убийц и не оставляют страну, что лишило бы айнов основного источника существования.

Итак, первобытный культ животных распадается на два в некоторых отношениях противоположных типа. Во-первых, животным поклоняются, и поэтому их нельзя убивать и употреблять в пищу. Во-вторых, животные служат предметами культа как раз потому, что их умерщвление и употребление в пищу является обычным делом. В обоих вариантах культа животному поклоняются из-за некой выгоды (положительного и отрицательного свойства), которую из него рассчитывают извлечь. В первом случае выгода выступает в позитивной форме, в форме защиты, совета и помощи со стороны животного, или в негативной форме, то есть в форме воздержания от причинения ущерба. Во втором случае выгода материализуется в виде мяса и шкуры животного. В какой-то мере оба эти вида культа диаметрально противоположны Друг другу: в первом случае мясо животного не употребляют в пищу, потому что ему поклоняются, а во втором случае ему как раз поклоняются в силу того, что его мясо употребляют в пищу. Впрочем, одно и то же племя может иметь оба вида культа, что доказывает пример североамериканских индейцев, которые поклоняются тотемным животным и не трогают их и вместе с тем питаются другими видами животных, также являющихся объектами культа. Самой примитивной из известных нам форм тотемизма обладают австралийские аборигены. Но мы не располагаем убедительными свидетельствами в пользу того, что, подобно североамериканским индейцам, они прибегают к задабриванию промысловых животных. Чтобы обеспечить изобилие дичи, австралийские аборигены полагаются не на уговоры, а на симпатическую магию (которой с той же целью пользуются, кстати говоря, и индейцы Северной Америки). Но австралийские аборигены находятся на более ранней стадии развития, чем американские индейцы, и можно предположить, что первоначально охотничьи племена старались получить изобилие дичи не путем поклонения ей, а посредством симпатической магии. Это, в свою очередь, доказывает, что симпатическая магия была одним из первых средств (пусть иллюзорных) подчинения природных стихий нуждам человека,

Двум разновидностям культа животных соответствуют и два разных обычая умерщвления бога в образе животного. Во-первых, народы, которые ставят себе за правило щадить культовое животное, тем не менее в редких торжественных случаях его убивают, а иногда и съедают. Выше мы привели примеры этого обычая и объяснили причины его существования. Во-вторых, народы, у которых существует практика умерщвлять культовое животное, рассматривают его убийство как умерщвление бога и тут же на месте, особенно если речь идет о сильном и опасном животном, возмещают этот проступок извинениями и жертвами. В дополнение к этому рядовому искуплению такие народы ежегодно совершают особый искупительный обряд, во время которого они с чувством особого благоговения предают смерти избранного представителя данного вида. Стороннему наблюдателю нетрудно спутать эти два типа ритуального жертвоприношения; для различения мы предлагаем называть их соответственно египетским и айнским типами. Чтобы выяснить, к какому из этих типов принадлежит тот или иной конкретный случай, необходимо установить, представляет ли жертвенное животное вид, который истреблению не подлежит, или вид, который принято истреблять. В первом случае речь идет о таинстве египетского, во втором случае айнского типа.