Банкир в XX веке. Мемуары - Джон Рокфеллер

К концу 1970-х годов Маргарет связала свою жизнь с другим человеком, убедившим ее навсегда оставить Нью-Йорк. Это побудило меня вступить с ней в контакт по поводу ее домов на 68-й стрит. Однако на этот раз я столкнулся с дилеммой. Дома Маргарет граничили с Советом по внешней политике, которому требовалась дополнительная площадь. ЦМО не нуждался в дополнительной площади, но ему отчаянно требовались средства. Ситуация дополнительно осложнялась тем обстоятельством, что я был председателем Совета по внешней политике, а также основателем и в прошлом председателем ЦМО. В какой роли я должен был выступить, прося Маргарет о предоставлении ее домов в виде дара?

Я думал, что нужды Совета по внешней политике были более серьезными, и обратился к Маргарет от лица Совета. Однако оказалось, что несколько лет назад Совет сделал что-то, вызвавшее раздражение Маргарет, и она отказалась передавать ему что бы то ни было. Ее отношение к ЦМО было другим. Она согласилась передать свои дома этой организации при одновременной договоренности о том, что площадь нам не будет нужна и мы продадим их. Г од спустя Совет по внешней политике купил у ЦМО эту недвижимость за 1,6 млн. долл. Так обе организации получили то, в чем они нуждались больше всего - и все это было результатом щедрости кузины Маргарет.

МРАЧНЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ

Начиная с середины 1960-х годов по Латинской Америке прокатилась мощная волна интенсивного национализма, активного антиамериканизма и революционного популизма. Гражданские правительства в одной за другой стране оказывались неспособными справиться с исключительной социальной напряженностью, явившейся следствием процесса модернизации. Большинство из них было низложено, иногда насильственно, и на их место пришли авторитарные военные режимы.

К концу 1960-х годов надежда на сотрудничество между странами полушария, посеянная Союзом ради прогресса, рухнула, и ее сменили миазмы конфронтации и подозрений. Латиноамериканские страны за немногими исключениями еще крепче закрыли свои границы для иностранных, особенно американских, компаний и капитала. Андский пакт, заключенный в 1970 году между Чили, Боливией, Перу, Эквадором и Колумбией, а позже к нему присоединилась Венесуэла, резко ограничил деятельность иностранных корпораций, а в ряде случаев не обошлось и без открытой экспроприации.

Я был настолько обеспокоен этой ситуацией, что встретился с государственным секретарем Уильямом Б. Роджерсом и советником по национальной безопасности Генри Киссинджером, чтобы обсудить шаги, которые можно было предпринять. В частности, я предлагал, чтобы президент Никсон для демонстрации важности, которую он придавал улучшению отношений с Латинской Америкой, попросил моего брата Нельсона совершить поездку в регион в качестве его специального эмиссара. Как Биллу, так и Генри эта идея понравилась, и они убедили Никсона попросить Нельсона отправиться в поездку по Южной Америке с целью сбора фактов. К сожалению, к этому времени отношения уже были настолько плохими, что даже Нельсон почти повсеместно столкнулся с враждебностью, включая крупную антиамериканскую демонстрацию в Венесуэле. Я был озабочен той глубокой неприязнью, с которой встретился Нельсон. Ясно, что для восстановления отношений среди стран полушария требовалось нечто большее, чем эмиссар президента, кем бы он ни был.

Наиболее символичным проявлением этих мрачных лет в Латинской Америке была ситуация в Чили во время президентства Сальвадоре Альенде в начале 1970-х годов. Эта история хорошо известна и носит весьма неоднозначный характер. Альенде - убежденный марксист и лидер Социалистической партии Чили вел в 1970 году кампанию на платформе радикальной земельной реформы, экспроприации всех иностранных компаний, национализации банков и других мер, которые твердо поставили бы его страну на дорогу к социализму.

В марте 1970 года, еще задолго до выборов, мой друг Аугустин (Дуни) Эдварде, издатель ведущей газеты Чили «Эль Меркурио», сказал мне, что Альенде полностью находится под советским влиянием и что он разрушит хрупкую экономику Чили и распространит на этот регион коммунистическое влияние. Дуни предупреждал, что, если Альенде победит, Чили станет еще одной Кубой, сателлитом Советского Союза. Он настаивал на том, что Соединенные Штаты должны не допустить избрания Альенде.

Опасения Дуни имели настолько серьезный характер, что я организовал его контакт с Генри Киссинджером. Позже я узнал, что сообщения Дуни подтверждали данные, уже полученные из официальных разведывательных источников, что заставило администрацию Никсона увеличить тайные финансовые субсидии для групп противников Альенде.

Несмотря на все это, Альенде победил на выборах с небольшим перевесом. Чилийский конгресс утвердил его выборы несколькими месяцами позже, хотя ЦРУ продолжало усилия по недопущению прихода Альенде к власти. Уже вступив в свою должность, новый президент, верный своим предвыборным обещаниям, экспроприировал американскую собственность и ускорил темпы конфискации земель у элиты и распределение земли среди крестьянства. Большая часть собственности Дуни Эдвардса была конфискована, и он вместе с семьей бежал в Соединенные Штаты, где Дональд Кендалл, глава компании «Пепсико», взял Дуни на работу в качестве вице-президента, а мы с Пегги помогли им устроиться.

Радикальная программа Альенде быстро привела к отчуждению от него среднего класса Чили. К сентябрю 1973 года экономические условия ухудшились, и политическое насилие возросло. Чилийские военные под предводительством генерала Аугусто Пиночета Угарте организовали мятеж. Армейские части штурмовали президентский дворец Ла Монеда, и Альенде покончил с собой. Что последовало за этим, можно описать лишь как режим террора, время, когда сводились старые счеты, а сторонников Альенде - лидеров профсоюзов и других подвергали пыткам, убивали или высылали.

Несмотря на мое личное резко отрицательное отношение ко всем этим крайностям в годы правления Пиночета, экономический аспект этой истории является более конструктивным. Столкнувшись с высокой инфляцией и огромным бюджетным дефицитом и будучи отрезанным от международных рынков капитала, Пиночет обратился за советом к группе молодых экономистов, многие из которых получили подготовку в Чикагском университете. Они посоветовали генералу освободить экономику Чили от всех ограничений и перекосов, от которых она страдала в течение многих лет. Их отважный экономический эксперимент стал основой для решительного восстановления Чили после 1985 года, когда она стала примером для других стран полушария.