Девочка по имени Аме - Анна Аршинова

- Не вижу ничего доброго, - скривился куратор, вытаскивая меч из ножен. - Когда меня разбудили, мне снился чудный сон…

- Бывает… Ты мне не поможешь с Данте? Очень уж не хочется ему навредить, а успокоить я его не в состоянии.

- С такой-то вонью, конечно, он не угомонится, - фыркнул куратор. То, что Кимэй причинять вред его отпрыску не хотел, видно было сразу. Хорхе мог поставить свой меч против дохлой утки Рихарда, что предатель по имени Курадо Кимэй обращался с ним почти деликатно. Йокаю ничего не стоило прикончить Данте здесь и сейчас - сил у него для этого было более чем достаточно.

Хорхе поднял руку и, схватив несколько нитей Сейкатсу, уже услужливо вытянутых заранее Данте, но еще не преобразованных в кей, быстро сотворил нужные путы. Они быстро и методично спеленали отпрыска в беснующуюся гусеницу на раскаленной сковородке. Отмечая эти трепыхания, родитель раздумывал, обездвижить его совсем или нет, и принял решение в пользу второго - все-таки Данте сам виноват в своей несдержанности, так пусть помучается. Кицуне в углу в очередной раз всхлипнула - видно, считала своим долгом обеспечить всем присутствующим звуковое сопровождение происходящего. Акито взглянул на спеленатого Хищника равнодушно. Вид у него был такой, будто он находился на скучной лекции. Хорхе это несколько обижало.

Кимэй вернул к себе внимание, двинувшись. Амацукумэ насторожился, крепче сжал рукоять верной катаны и сделал всего один шаг вперед, чтобы встать в боевую стойку. Несмотря на то, что Хорхе был готов к драке, он всем своим видом излучал презрение. Кривились в нем тонкие губы, когда ками смотрел на своего будущего противника, сверкали им глаза.

- Я не хочу с тобой драться, - заявил Кимэй. - Все, что мне нужно сейчас - это Акито.

- Я бы тебе его с удовольствием отдал, - откровенно ответил Хорхе, бросая косой взгляд на гения Аши. - Он меня уже достал так, что сил больше нет никаких. Но видишь вон ту кучку? - "кучкой" был назван валяющийся на полу Данте. - Из-за нее я не могу тебе этого позволить. Мой сын Бизен, это, знаешь ли, так хлопотно…

- Могу себе представить.

Хорхе снова фыркнул.

- Так что мы будем драться, - заключил он. - Ты возьмешь катану или тебя привлекают варварские способы?

К "варварским способам" относилось использование когтей или грубая сила Сейкатсу. В каком-то смысле со стороны Хорхе этот вопрос был издевательством, ведь на руках новоиспеченного йокая когтей не наблюдалось. Они по-прежнему оставались обломанными и короткими.

- Давно хотел проверить тебя на прочность, - пожал плечами Кимэй. Он старался выглядеть равнодушным, но все же не смог скрыть того, что расстроен. Он что, правда, полагал, что удастся обойтись без драки? Какая-то совершенно неуместная для Сошу мягкость. Хотя, для Сошу ли? Он ведь не ками больше, а тварь похуже йокая. Йокаи не предают своих, как этот.

- Не обольщайся насчет меня, - парировал Хорхе.

Кимэй согласно кивнул. Он вытянул руку, и в раскрытую ладонь, явившись из ниоткуда, лег меч. Он мало напоминал катану, ведь был прямым и заточенным с двух сторон. Его лезвие украшали изящные узоры и драгоценные камни. Хорхе, которого слишком тщательно учили ковке меча, на это только усмехнулся. Катаны совершенны - из-за изгиба они лучше и легче режут, из-за того, что заточка односторонняя, режущий край становится еще острее. То, что находится в руках у Кимэя - это просто смех. К тому же эти "украшения" типа узоров и камней казались неуместными и щегольскими.

- Ты даже пользуешься йокайскими штучками… - издевательски пропел Хорхе.

- Ты о телепортации или о самом мече? - осведомился противник. - Так знай: телепортация - довольно полезное умение, для простого ками недоступное, и я не вижу препятствий не использовать ее. А насчет меча, - Кимэй прокрутил его в руке, - у йокаев свои секреты совершенства.

- Ну-ну, - Хорхе был не из тех, кого было легко впечатлить. К тому же меч этот украшен чересчур безвкусно, чтобы его заинтересовать. - Начнем.

Он половчее перехватил катану и бросился в атаку. Находящиеся в комнате могли увидеть, как ками, который всего мгновение назад стоял на месте, испарился. И в тот же миг послышался скрежет и звон: Кимэй вскинул меч, быстро и резко повернулся, становясь в защитную стойку. Огненным цветком расцвели искры, желтый туман окутал его, зыбкий, неясный - только и успевай отбиваться. Всегда доброе и мягкое лицо Кимэя вдруг исказилось, появился хищный, ему нехарактерный оскал, а движения стали четкими, размеренными и даже на первый взгляд небрежными, но на самом деле экономными и четко рассчитанными, будто он заранее знал, откуда последует атака.

В какой- то момент противники отскочили друг от друга, как два мяча, столкнувшиеся друг с другом, Хорхе замедлился, показался, тормозя когтями по татами и вспарывая их. Он припал к полу, точно кот, готовящийся к прыжку, приподнял голову, глядя на Кимэя с азартом. Курадо же оставался прямым и несгибаемым, точно железный прут.

- Кехо без ультразвука, - уважительно кивнул он.

Хорхе широко усмехнулся. Конечно, без него, ведь куратор Синсэн Аши очень гордился своей реакцией.

- Полагаюсь только на зрение.

- Хорхе, - вздохнул Кимэй с жалостью, - я не утратил способности к кехо.

Амацукумэ ждал чего-то подобного. Он уже не первый раз участвовал в бою, и недооценивать противника было не в его правилах.

- Так вперед, - его улыбка сверкнула.

Кимэй не стал медлить - перешел в специальный режим быстро и почти мгновенно. Атаковал. Тоже без ультразвука, но тем хуже для него.

Со стороны эти двое выглядели странно: двигались резко, рывками, то пропадали из поля зрения, то возникали на месте. В моменты, когда их можно было видеть, они были похожи на ожившую галерею полотен, которые изображают одну битву в разных ракурсах. Вот Хорхе, согнув колени, парирует удар, слегка прогибается, когда Кимэй пытается его дожать. Или уже несколько другая ситуация: атакует Амацукумэ, а его противник быстро уворачивается. И не понятно, кто сильней и каков исход будет этой битвы. Наверное, она может продолжаться сколь угодно долго, ведь силы равны.

- Помоги мне, Акито, - быстро прошептал Данте, ползком добравшись до ног брата. Тот посмотрел вниз надменно, как на букашку, его лицо перекосило, словно его переполнял ядовитый гнев. Но слишком уж велика была эта надменность, чтобы казаться естественной, а не маской. - Ты же можешь освободить меня, я знаю…

Данте выглядел почти нормальным и вменяемым. Но такими кажутся еще душевно больные, когда пытаются добиться того, что им нужно. Акито знал, что такое настоящее безумие, поэтому быстро его нашел в глубине распахнутых лиловых глаз.

- Ты же хотел, чтобы я тебя защитил… - продолжал он.