Письма. Том III (1936) - Николай Константинович Рерих
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ждем пятьдесят страниц от газеты «Солнце», чтобы ответить достойно. Не можете ли сообщить нам через Колокольникову адрес Селивановой? Непременно войдите в дружественное общение с Норман[ом] Бел Геддесом и помните его замечательные слова о моем искусстве, которые были упомянуты среди прочих мнений в «Арчере». Если бы кто-то не стал принимать во внимание декларацию 1929 [года], то следует помнить, что за все это время эта декларация не была аннулирована ни на одном из митингов Трэстис. Значит, для всех подписавших ее она остается в полной силе. Мы послали Вам телеграмму, напоминая, что празднование десятилетия учреждений было в 1931 году, этим самым Хорш признал, что основание учреждения было в 1921 году, а не в 1922 году, как он, по-видимому, старается представить на судоговорении. Также не забудем, что в своем приветствии, произнесенном на вечернем заседании празднования десятилетия, Хорш достаточно ясно публично выразился, — копия его приветствия Вам с прошлой почтой послана. Итак, из телеграммы, сейчас полученной, видим, что продолжаются переговоры о соглашении. Конечно, почти невозможно себе представить формулу соглашения с преступниками, допустившими такое непозволительное извращение, клевету, подтасовки и всевозможные безнравственные действия. Но мы все как деятели культуры должны со своей стороны проявить наибольшее доброе желание. Увидите, как все будет развиваться. Что касается выставки, предполагаемой Зейдель, то можем лишь повторить нашу давнюю формулу: если условия выставки вполне достойны и могут создать новый успех, то нельзя говорить против выставки. В то же время следует иметь в виду, чтобы юристы и наши советники (Брат и Пл[аут]) потом не стали бы упрекать за появление несвоевременной публисити. Конечно, выставится не моя собственность, но все-таки следует принять во внимание всевозможные аспекты обстоятельств. Итак, имейте это в виду. Ведь сейчас можно ожидать всяких нападений на музей и картины. Ложный штемпель, который Морис вовремя усмотрел, лишь показывает, что ведутся самые злейшие подкопы. Ввиду этого даже такие бесспорные выступления, как предложение Зейдель, должны быть взвешены в связи с местными условиями. Что Баттль, Народный, Меррит, Тео[фил] Шнейдер, Москов, Бурлюк и все прочие полезные? О книге Формана здесь будет ревью. Итак, в полном единении, бодро и мужественно — к Свету!
Сердцем и духом с Вами,
Р[ерих]
227
Н. К. Рерих — Ф. Грант*
21 декабря1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Моя дорогая Франсис!
Большое спасибо за хорошие новости из Бостона. Поздравляем Вас с успешной лекцией. Мы все живо представляем, какими прекрасными были и Ваши лекции в Теос[офском] Общ[естве] и Бостонском клубе искусств. Очень интересуемся Вашими планами относительно будущей выставки в Бостоне. Где в конечном счете лучшие условия — в Клубе искусств или в Библиотеке? Между прочим, уже 15 лет, как я являюсь почетным членом Клуба. Вы совершенно правы в своем негодовании по поводу ложных свидетельских показаний Леви. Такое извращение Истины и такие преступные махинации отвратительны! Какую же председательницу заполучил Национальный женский союз искусств! Один только этот факт уже представляет большой общественный «интерес», и какой позор, что трио шлет за рубеж свои разрушительные клеветнические измышления. Такими делами они в первую очередь бросают тень на собственную страну, ибо большинство людей, получающих эти лживые письма, не верят в них, и это только создает чувство отвращения к тому месту, откуда эта ложь исходит. Так почему бы не предпринять еще какие-то шаги, чтобы противостоять их злым деяниям? Возможно, было бы своевременно, если бы Вы наладили контакты с судьей Хьюисом или кем-то из его Комитета и во имя культурного и гуманистического общего дела попросили совета, ибо иначе в истории останется непростительная ошибка, которая когда-нибудь где-нибудь приведет к печальным результатам чуть ли не национального масштаба. Конечно, подобный шаг следует обсудить соответственно сначала с советниками, чтобы все было сделано своевременно, надлежащим образом и с лучшим результатом.
До сих пор мы так и не можем понять, почему публишеры не посчитали нужным посетить яп[онского] представителя и почему мое письмо к Кузену не было передано. Наше дело настолько справедливо, и почему мы не можем прямо поднять факты, как они есть? Прискорбно видеть, что чисто культурное Учреждение может быть осквернено злоумышленниками. В любом случае было бы интересно услышать мнение Гордона Баттля. Я уже писал ему очень сердечное письмо, и его высказывание упомянуто во многих изданиях и даже на суперобложке «Твердыни Пламенной».
Замечательно видеть, как высоко оценивается и находится на подъеме наша культурная деятельность в других странах, и только благодаря неким трем личностям в одном месте концентрируется зло.
Мы только что получили из Риги очень трогательный адрес, подписанный 52 членами, украшенный новой цветной репродукцией моей картины «Брахмапутра». Поистине, какая пропасть между «Брахмапутрой» и клеветой Хорша! Только построением созидательной и более протяженной линии Бирбала и в священном единении может быть достигнута Благословенная Победа.
Елена Ивановна и все мы шлем Вашей Матушке, братьям, сестре и Вам наши сердечные пожелания. Часто вспоминаю трогательный телефонный звонок от Вашего племянника «тетушке Франсис».
Сердцем и духом с Вами,
Р[ерих]
228
Н. К. Рерих — Г. Д. и Т. Д. Гребенщиковым
21 декабря 1936 г.[Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
Родные Т[арухан] и Н[ару],
Всегда радуемся, получая письма Зины с добрыми упоминаниями о Вас. Вот и в последнем письме она сердечно сообщает о том, что у Вас состоялось что-то хорошее относительно земли Вашей. Поистине доброе сведение, а в особенности в такие смущенные времена, как сейчас. Также слышали мы о выходе следующего тома «Чураевых»[623], но он, вероятно, еще в пути. Надеюсь, что «Врата
