Операция «Гадюка» - Кир Булычев

Наконец появился Дантес. Он медленно и торжественно шествовал, неся на вытянутых и широко расставленных руках простыню с красными пятнами.

— Вы видите, — закричал император, — моя невеста чиста!

— Ура! — завопили вокруг.

Люсе было очень стыдно, будто они застали ее в туалете, но она и это вытерпела, лишь отвернулась от кричащей, возбужденной толпы.

На счастье, тут заявился доктор. Люся кинулась к нему.

— Можно мне к вам? — крикнула она издали.

— Я жду тебя, — сказал Леонид Моисеевич.

— Иди, иди, — поддержал идею император. — Вы, доктор, проверьте, не был ли я слишком груб с моей невинной невестой.

И он так пронзительно захохотал, что Люсе казалось — хохочет толпа сумасшедших младенцев.

— Простите, — сказал доктор, когда они вошли в его кабинет, — но у меня нет гинекологического кресла и я к тому же совершенно забыл гинекологию — не приходилось здесь практиковать. В мое время все было проще…

— Меня не надо осматривать.

— Но вдруг какие-то повреждения…

— Да ничего не было!

— Люди такого рода иногда стараются удовлетворить свое тщеславие экзотическим путем…

— Доктор, не преувеличивайте, я же шустрая.

— А меня они просили снотворного вам подсыпать. В чай.

— И вы подсыпали?

— Нет, я подсыпал питьевой соды.

Люся подумала, что он, может быть, говорит неправду — иначе почему она заснула? Ведь он же придворный врач, у него строгие хозяева. Но не стала выяснять, все равно правду не узнаешь.

— А как ваши ребра? — спросила Люся.

— Ах, конечно! Попрошу вас, сделайте мне повязку посвободнее. Очень давит.

Перематывая эластичный бинт, Люся спросила:

— А у вас хоть как-нибудь время меряют?

— Честно говоря, у нас есть контрольные часы. Их все время сверяют с земным временем.

— Как? — не поняла Люся.

— Раз в год открываются врата, и у нас появляются новенькие. И мы знаем точно — на Земле Новый год!

— Но это только раз в году!

— Кроме того, есть специальная Служба точного времени. Она подчиняется министру Кюхельбекеру. Там есть песочные часы. Минута, пять минут, десять минут и одни — полчаса. Возле этих часов сидят специальные люди, хранители времени. Когда наступает нужда, они переворачивают песочные часы. Перевернув, они ставят галочки в специальные таблицы. Они работают от Нового года до Нового года. Так что правительство твердо знает, какой на Земле год, а остальное — пустяки, правда?

— Они считают дни?

— Люся, это страшный секрет, никто не должен знать. Кюхельбекер завел эту службу только после того, как они освоили окно в ваш мир. Ему нужно высчитывать, когда оно будет, готовиться к контакту…

— И давно это окно появилось?

— Не знаю, честно, не знаю.

— А как узнать?

— Поговори с Сонечкой, — предложил Леонид Моисеевич. — С Сонечкой Рабиновой.

— Кто такая Сонечка?

— Ты ее знаешь. Такая странная девушка. Она возит кресло с Дениской.

— Знаю, — сказала Люся.

Леонид Моисеевич смотрел на нее внимательно, чуть склонив голову:

— Ты с ней уже разговаривала?

— А вы думаете, что надо поговорить?

— Я мог давать советы девочке, но не имею права давать советы императрице.

— Леонид Моисеевич, вы же знаете всему этому цену!

— Какую?

— Вы тут все сидите и делаете вид, что боитесь сумасшедшего импотента!

— Ты не права, Люся, — быстро ответил доктор. — Мы в самом деле боимся эту банду. Они всесильны. А мы — пыль под сапогами.

— Почему вам не уйти?

— Мы боимся уйти с площади, от набережной, мы боимся даже пойти в центр города. Мы не знаем, кто там правит. Мы держимся за видимость государства, то есть права жить.

— И меня выследили и выторговали у этого Вени. Я никогда не думала, что он опустился до того, чтобы торговать девочками.

— А у него нет выхода, ты же знаешь.

— Вы про болезнь?

— У него в самом деле неизлечимая болезнь. Ему некуда деваться. Он был готов на все.

— Неужели он не вычислил, что останется здесь навечно? Даже если его болезнь лечить двумя уколами. Ему нельзя будет вернуться.

— Он надеялся. Ведь и ты надеешься, что сможешь вернуться?

— Да, надеюсь, — сказала Люся. — Где мне найти Соню?

— Этого никто не знает, — ответил доктор. — Иногда она приходит сюда, иногда она уходит на Воробьевы горы. Она бродит в нашем районе, она непредсказуема.

— Это неправда! Ведь Кюхельбекер знает.

— У Кюхельбекера есть возможность ее найти.

— К нему я не пойду, — сказала Люся. — Он не скажет.

— Почему?

— Он очень злой. Внутри он злой.

— Он хочет стать императором, — сказал доктор. — Я так думаю…

— Если бы вам, Леонид Моисеевич, захотелось найти Соню, где бы вы ее искали?

— Не знаю, честное слово, не знаю. Но, наверное, искал бы ее в районе метро «Университетская» и Нового цирка.

— Тогда у меня к вам просьба, — сказала Люся, — пожалуйста, будьте так любезны… Спросите у Кюхельбекера.

Доктор обещал помочь, но не знал, удастся или нет.

Люся еще долго сидела у него. Все равно делать пока нечего — она спрашивала о ветеранах, которые нападали на Егора, и доктор объяснил ей, что это и в самом деле люди, которых тянет к объединению, к порядку и которые в той жизни привыкли быть в партии, последние попали сюда в начале девяностых. Они ненавидят императора, и если бы остальные не боялись их прихода к власти, то дали бы убить императора, и Кюхлю, и Леонида Моисеевича. Но их меньшинство, и они не всесильны…

— Ты знаешь о фундаменталистах? — спросил доктор.

— Это у нас в Средней Азии, они хотят на всех женщин паранджу надеть и чтобы были гаремы.

— Приблизительно. Но главное, они хотят, чтобы миром правила их религия. Там очень интересная публика подобралась… Они хотят прервать все связи с вашим миром, они боятся, что ты или Веня — это зараза, которую император нарочно ввозит сюда, чтобы погубить наш мир, который, по их мнению, создан как полигон для будущего чистого, организованного мира. Они верят, что в конце концов они будут править здесь, раз уж не удалось там, у вас. Ты меня понимаешь?

— Я понимаю, — сказала Люся, — что даже в самом глубоком подвале мы сразу начинаем гражданскую войну… А они, эти фундаменталисты, они прячутся? Их нельзя найти?

— А зачем их находить?

— Вас мало. Я думаю, что императору не нужны враги.