Тёмный день - Ирина Сербжинская

— Вот именно…

Гингема подошла к машине, открыла багажник и пошуршала чем-то.

— В подобных ситуациях труп прячут в багажник, вывозят за город и закапывают, — сообщила она точно таким же тоном, каким на лекциях втолковывала студентам самые очевидные вещи. — Не будем отходить от канонов. Хотя, знаешь, закопать-то вряд ли получится — лопаты нет.

— Можно заехать по дороге в садовый магазин и купить, — предложил Дарин. Он подошел ближе, заглянул в багажник и округлил глаза.

— А вы специально на такой случай возите с собой полиэтилен?! Трупы упаковывать?!

Гингема вздохнула.

— Ну, если б я сказала «да», представляю, что бы ты стал думать о профессорах… — она аккуратно расстелила на дно багажника полиэтиленовую пленку. — Но нет. Полиэтилен я для дачи купила, на парники. В выходные планировала кое-что подремонтировать. Удачно сложилось, что ремонт я так и не начала…

Она взглянула на Дарина.

— Ну, что стоишь? Тащи труп! Только в крови не перепачкайся, а то не представляю, что милиции врать будем, если остановят.

Оказалось, однако, что перепачкаться было невозможно — крови почти не было.

— То есть, он практически обескровлен? Гм… — Гингема задумалась. — Интересный феномен. А я-то еще удивилась, когда ты выстрелил… ни капли крови не было, — она посмотрела на Дарина. — Но как он при этом двигался? Это просто невозможно! Так же не бывает!

— А вурдалаки бывают? — поинтересовался тот, с трудом запихивая тело в багажник. — А пули, смоченные в крови оборотня? А драконы, которых мы собираемся вызывать?

— Логично, — заметила на это Гингема.

Она аккуратно подвернула полиэтилен, стараясь не касаться убитого, и захлопнула багажник.

— А ведь я собиралась купить совсем маленькую машинку, двухдверник. Гм… хорошо, что не купила: страшно представить, какая возникла бы проблема с перевозкой трупов!

Дарин выразительно покосился на нее: нервы у профессорши, похоже, были не просто железные, а прямо-таки стальные.

— Тридцать лет преподавательской работы, что ты хочешь, — хмыкнула Гингема, каким-то образом угадав его мысли. — Ладно, не будем отвлекаться. Значит, закопать тело обращенного нам не удастся: ездить с трупом в багажнике по хозяйственным магазинам в поисках лопаты мне как-то не хочется. Предлагаю такой вариант: сейчас едем за город, там, на выезде сворачиваем, через пару километров — старый мост. Упакуем его, — Гингема кивнула на багажник. — Пару кирпичей подложим и с моста — в воду! Отличный способ избавляться от трупов, это я тебе, как миротворец говорю, — доверительным тоном добавила она.

Дарин припомнил место, о котором она рассказывала: безлюдная заброшенная дорога, что тянулась вдоль полей давным-давно развалившегося совхоза.

— Ладно, — ответил он. — Вот там уж точно — ни души. Только, когда приедем, побыстрей все сделаем: не хватало еще в этой глуши с вурдалаками столкнуться!

— Значит, договорились, — сказала Гингема. — Едем, только сначала, будь добр, принеси мне…

Она кивнула на дорожку.

Дарин взглянул туда, куда она указала и вытаращил глаза: на песке лежал маленький, похожий на игрушечный, нож.

— Что это?!

— Средство самообороны, — с достоинством сообщила Гингема. — Десертный нож, как видишь. Из сумки вывалился: я его утром из дома захватила.

— Десертный?!

— Серебряный. Незаменимая вещь!

Дарин повернулся к ней и воскликнул:

— Поверить не могу! Десертный нож! Мы же договарились, что бы будете…

— Да, да, носить с собой тот кинжал, что нам прислали, из вулканического стекла. Но он в мою сумку не помешается. Вот я и решила…

— Вы решили?! — изумленно переспросил он, не веря своим ушам. — В городе — вурдалаки, они в любой момент могут напасть, а вы собрались защищаться ножиком, которым и болонку не зарезать?!

Гигнема сердито фыркнула.

— Зачем тебе понадобилось резать болонку, скажи на милость?

— Это я так, к слову. Ну, вот что, — твердо сказал он. — Отныне — никаких десертных ножиков! Берите кинжал и везде — только с ним!

Он поднял с песка маленький нож, повертел в руках и решительно забросил в кусты.

— В магазин, в университет, на дачу — куда угодно, но только с кинжалом. А еще лучше — пока все не кончится, из дома — ни ногой! Только со мной или с Тохтой. И дайте слово, что так и сделаете!

Гингема поджала губы.

— Ну, ты и зануда, Дарин! Точь-в-точь, как мой бывший муж. Я, по-твоему, не могу постоять за себя?!

— Конечно, можете, — с неожиданным сарказмом откликнулся он. — Я только что это видел!

Гингема пожала плечами.

— Ну, хорошо, хорошо, — недовольно проворчала она. Даю слово, что отныне буду таскать с собой этот тесак, которым какой-то маньяк рубил головы вампирам. Не забыть бы прихватить его, когда экзамены начнутся. Положу на стол перед собой и, когда студент не будет знать билета, стану многозначительно поигрывать кинжалом. Доволен?

Дарин кивнул.

— Отлично. А теперь лезь в кусты и отыщи нож, который ты выбросил! — приказала она, сверкнув глазами. — Это фамильное столовое серебро, досталось мне от прабабушки. Нечего им разбрасываться…. давай, давай!

Дарин вздохнул и полез в заросли.

…Во двор медленно въехала вишневая машина, хлопнула дверца. Сначала появился Дарин и внимательно оглядел двор. Затем появилась Гингема.

— Вроде, все спокойно, — заметил Дарин. — Никаких неожиданностей.

Этот момент и выбрал Тохта для того, чтоб шмыгнуть из кустов прямо под ноги и напугать до полусмерти. В кустах он занимался важным делом: искал серебряный болт. Ворошил листья, обнюхивал землю и при этом клял себя последними словами: вот тебе и опасный и неустрашимый кобольд-одиночка, вот тебе и потомок воинов! Промахнулся, как какой-нибудь несмышленый детеныш, первый раз взявший арбалет в лапы! И если он сейчас его не отыщет, то это плохо, очень плохо! Потому что в кармане у него всего-навсего три болта осталось… тут Тохта прервал поиски и заглянул в карман. Ну да, точно, всего три, причем, один из них черной кровью перемазан: его Тохта успел из груди вурдалака вырвать, пока упырь не исчез. Четвертый болт в ноге твари остался, а пятый…

Кобольд опустил морду к земле и снова стал шарить под кустами. Искал, пока машину Гингемы не заметил, а, заметив, со всех лап бросился навстречу друзьям: рассказать, что тут без них произошло. Втайне надеялся, конечно, что и Гингема, и Дарин придут в восхищение от его храбрости — как-никак, принял бой с вурдалаками! А вышло наоборот: Гингема, узнав, что он покинул квартиру и отправился сражаться с упырями, лишилась дара речи, а Дарин, вместо того, чтобы восхититься беспримерным подвигом кобольда, стал ругаться.