Ледяная Королева - Майя Ахмедова

— С твоей подачи! Угробить ее хочешь?!

— Типун тебе на язык! Даже и захотел бы, так теперь бесполезно, — в сердцах огрызнулся волк, пятясь к выходу от разъяренной Тиальсы, которая недвусмысленно крутила перед его носом длинным березовым поленом. — Против небожителей не попрешь!..

— А как хотелось бы, а? — подковырнула я хриплым слабым голосом, с трудом оторвав от подушки немилосердно гудящую голову. — А вот хрен вы угадали! Фиг вам, а не блинов на мои поминки, не дождетесь!

— Вот-вот, и я о том же — ты еще всех нас перехоронишь и на радостях напьешься вусмерть! Уйми свою подругу, а то я за себя не ручаюсь!

— Ты мне тут еще грозить будешь, воротник блохастый?! А ну брысь отсюда, пока есть чем бегать!!!

— Стоп-стоп-стоп, ребята! Брэк! В смысле — в разные углы марш!

Насупленные и раздраженно сопящие спорщики переключили внимание на меня.

— Тиальса, пожалуйста, помоги сесть. А ты, друг дней моих суровых, подожди снаружи — ни к чему тебе слушать все мои высказывания, а то будешь выть, заикаясь…

— Куда ты собралась?! — чуть не плача, по новой завела подруга, как только за волком опустился полог. — Ты же на части рассыпаешься!

— Ничего, соберете, когда понадоблюсь, — где веревочкой перевяжете, где гвоздиком прибьете. Лежать еще хуже, никакого терпения нет…

Каких сил и выражений мне стоило подняться, привести себя в порядок и выползти наружу — отдельная жуткая история, но зато мне сразу стало легче, даже в голове прояснилось. Я, жмурясь от удовольствия, осторожно вдыхала свежий морозный воздух, подставляя лицо ночному ветерку. Небо, словно рваной шалью, было кое-где прикрыто низкими облаками, в прорехи между которыми проглядывали яркие звезды. Одна из лун только показала свою макушку из-за дальнего хребта, но мне совсем не требовался свет, чтобы в деталях разглядеть панораму спящего лагеря. Все было спокойно.

У входа меня ждали Ворх и надха, тут же подставившая пушистую спину. Я привычно устроилась верхом, обхватила руками мощную рысью шею и повернулась к хмурой Тиальсе.

— Не жди меня и не волнуйся, мы быстро. И… не сердись, пожалуйста! Я должна во всем разобраться, просто не могу иначе!

— Уже поняла. — Расстроенная подруга махнула рукой. — Осторожней там: тебя из дебрей Запределья вытаскивать будет некому!..

Ворх заверил, что присмотрит за мной лично, Линга согласно фыркнула, и мы бесшумно двинулись вперед. Я почти сразу впала в полудрему, убаюканная медленной и осторожной поступью надхи, поэтому не могу сказать, сколько времени заняло наше путешествие, но зато момент прибытия почувствовала сразу и без посторонней помощи.

По мере приближения к интересующему нас уголку природы под закрытыми веками разливалось мерцающее голубоватое сияние. Оно, как-то незаметно добавившись к привычной цветовой гамме, постепенно становилось все сильнее и под конец уже просто резало глаза. Я встряхнула головой, приняла вертикальное положение и осмотрелась. Лес как лес, и опушка ничем не отличается от прочих — на первый взгляд, во всяком случае. Тихий заснеженный пейзаж, залитый светом луны, сквозь который пробивается то самое свечение. И что бы это значило?!

Я соскользнула с пушистой спины в глубокий нетронутый снег и медленно побрела вперед, на всякий случай держась одной рукой за шею неслышно шагающей рядом Линги. Превозмогая слабость, я кое-как удерживала в сознании проступившую «картинку»: две неравные пересекающиеся окружности, обозначенные буйным пламенем; в центре «пятачка», образовавшегося в месте их наложения, — еще один круг, совсем небольшой (а свечение характерного оттенка недвусмысленно говорит о том, что его рисовали живой кровью). И три яростно пылающих костра, возле них — сгустки красноватой темноты, из которых медленно вытекает жизнь…

Я, подчиняясь интуиции, выбрала целью среднее, самое маленькое пепелище и, опустившись на колени, стала разгребать успевший смерзнуться снег. Ворх молча отодвинул меня в сторону, к нему присоединилась Линга, и скоро их общими усилиями был расчищен весь интересующий меня участок. Я сбросила рукавицы и для начала коснулась ладонью колких темных льдинок, обозначавших границы круга. Ошибиться невозможно — это была кровь Дина: на какой-то момент я ощутила его запах и прочувствовала гулкое биение отчаянно колотящихся сердец как собственный пульс…

Накатившая слабость чуть не уложила меня пластом там же, в сугробе, но я усилием воли удержалась в сознании. Надха обеспокоенно всмотрелась в мое наверняка позеленевшее лицо и села рядом, следя за каждым движением, а я поползла дальше, не вставая с колен. Вот и кострище. Я опустилась в снег, отдышалась, дотянулась до самого центра темного пятна и зачерпнула полную горсть пепла…

В морозном воздухе, слегка синеватом из-за подступивших сумерек, медленно клубился мощный столб особенно густого дыма над костром, горевшим в пока незанятом круге. Неожиданно прямо в огонь вонзились две ослепительно-яркие молнии, появившись ниоткуда и наполнив пространство сухим шелестящим треском. Дым прянул во все стороны сразу, окутав опушку плотным удушливым облаком, затем, словно устыдившись и опомнившись, опять собрался в столб, на фоне которого постепенно выткались два полупрозрачных силуэта. Еще миг — и внушительные фигуры, вдруг обретя цвет, плотность и объем, ступили на притоптанный снег, уже будучи вполне узнаваемыми: двое высоких статных мужчин в свободных одеяниях, с резными посохами в руках и волнистыми волосами ниже плеч.

Лицо брюнета в черно-белом украшали округлая ухоженная бородка и философское выражение; черты второго — в серебристом — были до такой степени размыты, что можно было только судить о том, куда он смотрит, и то не наверняка. Первый, с интересом оглядевшись, остановил свой взор на моей неподвижно застывшей тушке, потом поднял глаза на принца и жизнерадостно разулыбался:

— Так-так-так! Давненько нас не беспокоили на предмет откупа жизни, а?

Он подтолкнул своего спутника локтем, но получил в качестве ответа лишь безмолвный кивок. Потом вдруг посерьезнел, откашлялся и, сурово нахмурив брови, пророкотал густым басом, обращаясь к Дину:

— Что заставило тебя, смертный, потревожить наш покой?

— Без весомой причины я не осмелился бы на столь дерзкий поступок, о небожители! — Голос Дина звучал уверенно и спокойно, хоть и был напряжен как натянутая струна. — Я прошу позволения у тебя, Бог Смерти, и у тебя, Бог Времени, откупить право на жизнь для этой женщины!

Брюнет внимательно пригляделся к стоящему навытяжку принцу: