Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

— Выход очищен! — рявкнул Борей. — Всем перегруппироваться и перейти на мою позицию.

В ожидании Нестора, Завла и Тамиила капеллан снова проверил хронометр. Пять с половиной минут от начала операции. Он вытащил и активировал ауспик, направил его в сторону мостика. Экран заполнило сплошное белое мерцание — сигналы присутствия многочисленных живых врагов.

— Полная готовность, завершить атаку, — приказал он, когда все собрались. — Завл и Тамиил прикрывают огнем, Нестор в арьергарде.

Все они кивнули и приготовили оружие, чтобы начать последний рывок. Гефест ткнул в кнопку, открывая проход.

— За Льва! — выкрикнул Борей, бросаясь к мостику по коридору.

Коридор оказался пуст, после нескольких шагов капеллан остановился, на мгновение озадаченный. Впереди в двадцати метрах находилась тяжелая бронированная дверь капитанского мостика, крепко запертая гидравликой. Ауспик все еще предупреждал о присутствии бесчисленных врагов. Капеллан ударил рукоятью пистолета по прибору, тот издал жалобный свист, и экран потух.

— Брат-капеллан, я обнаружил помехи, они идут с мостика, — объявил Гефест. — Наши сканеры глушат.

Борей прикрепил ауспик обратно к поясу и обвел взглядом космодесантников.

— Враги укрылись внутри, за дверью, — заявил он, осторожно продвигаясь по коридору, в то время как остальные шли следом. — Мы не знаем, сколько их. Надо думать, что мостик под усиленной охраной.

— У нас нет тарана, чтобы проломить дверь, — отозвался Гефест.

— Другие точки доступа найдутся? — спросил Борей уже перед самой дверью.

Тут тоже было пусто. Капеллан заметил следящее устройство на стене и расстрелял его из болтера так, что искры осыпали броню.

— Есть слабые места в самой переборке, — ответил Гефест, покрутив головой и осмотревшись.

— Усиленный режим ужаса, — пробормотал Борей, и его искусственное зрение преобразилось, показав объемную каркасную схему окружающего пространства.

Теперь он мог видеть конструкцию стены, все машины и консоли позади нее, люди из экипажа «Сан Карте» кровавыми каплями выделялись среди пресекающихся линий. Внутри оказалось не менее тридцати врагов, возможно, даже больше, многие заняли позицию по другую сторону от двери. Борей ткнул в самую тонкую часть переборки, и контур Гефеста зашагал в указанном направлении.

— Прекратить усиление, — приказал Борей доспехам, и мутновато-приблизительное, зато нормальное зрение вернулось.

— Если использовать оставшиеся мелта-бомбы, можно взрывом пробить отверстие вот здесь, — объяснил технодесантник, вырубая силовым топором пометку в пяти метрах правее двери.

Всего он сделал на стене шесть зарубок, показывая, где устанавливать заряды. Дамас собрал боеприпасы и принялся за работу, деактивируя таймеры, чтобы подрыв можно было произвести по сигналу. Когда дело было сделано, Темные Ангелы встали полукругом в паре метров от места будущей бреши и приготовили осколочные гранаты.

— Завл, Дамас, первыми вперед, потом направо. Гефест и Нестор прикрывают. Тамиил налево и за мной, — отрывисто изложил свой план Борей. — Гранаты на трехсекундную задержку.

Дамас шагнул первым, его силовой кулак светился. Завл, слегка пригнувшись, двинулся следом. Гефест взглянул на Борея, капеллан-дознаватель коротко кивнул. С шипением, а затем и громким треском мелта-бомбы взорвались, металл перегородки растаял в одно мгновение.

Дамас прыгнул вперед, силовым кулаком проломил ослабленную преграду и обрушился на противника, одновременно ведя огонь из болт-пистолета. Завл быстро последовал за ним, в одной руке он держал болтер, другой сжимал боевой нож. Завл к тому же напевал в бою, это пение было слышно по комм-связи, Нестор и Гефест двинулись следом, их пистолеты извергали огонь. Борей, атакуя, развернулся налево, к двери, Тамиил держался сразу за капелланом, рев его болтера разносился по мостику.

Около двадцати офицеров и людей из экипажа, вооружившись лазганами, стаб-пистолетами и дробовиками, столпились возле портала. Они попытались отразить нападение, но капеллан первым открыл огонь. Один болт снес лицо парню в красной бандане, голова которого через мгновение словно испарилась. Второй снаряд разорвался на прикладе вражеского дробовика и отшвырнул еретика, его оружие рассыпалось на части прямо у него в руках.

Борей, проникнув в пролом, продвигался дальше, продолжая стрелять и держа крозиус над головой. Блики света на полированных контрольных панелях указывали на то, что преобразователь поля заработал под лазерными лучами, градом снарядов и пуль. Сильный удар пришелся в колено, и капеллан споткнулся. Меткий выстрел пробил изогнутое уплотнение между листами брони, но доспехи почти мгновенно активировали железы, которые подавили боль. Тамиил навис над капелланом-дознавателем, осыпая болтами врагов вокруг себя, выкашивая их полуавтоматическим огнем.

Борей с ворчанием выпрямился, убрал пистолет и сжал крозиус обеими руками. Первым взмахом он отшвырнул человека на пять метров, и тот рухнул среди вдребезги разбитых приборов и разорванных проводов. Следующий удар размозжил грудь офицеру в длинной синей шинели с золотыми галунами. Человек упал, на его губах появились пузыри крови из разодранных легких. Еще один противник поднял меч и с неистовым отчаянием рубанул им по лбу Борея. Лезвие отскочило от шлема, голова капеллана запрокинулась. Он опустил свой крозиус, отразил следующий выпад бронированной перчаткой и зажал в кулаке чужой клинок. Под давлением пальцев лезвие изогнулось, покоробилось и в конце концов сломалось. Борей пробил человеку горло и отпустил тело, позволив ему упасть на залитый яркой кровью пол.

Уцелело только три человека, все они побросали оружие и подняли руки над головой. Первому из них Завл выстрелил в грудь, раздробив позвоночник и разодрав на части внутренние органы. Голову второго Борей зажал в ладони, свернул шею еретика и с легкостью отшвырнул тело. Третий противник рухнул на колени, слезы потекли по щекам, белые брюки потемнели. Он еще бормотал свои нечестивые молитвы, когда ботинок Борея опустился и растоптал затылок человека, выдавив из врага жизнь.

— Дамас, Нестор, охраняйте вход! — рявкнул капеллан, отворачиваясь от груды тел. — Гефест, найди, как тут отключить силу тяжести и систему жизнеобеспечения.

Мостик был взят.

ИСТОРИЯ АСТЕЛЯНА

Часть четвертая

Голоса доносились из темноты по углам камеры и взывали к Астеляну. Он лихорадочно метался в оковах, его некогда могучее тело ослабело и исхудало. На плоти жестокими стараниями капеллана-дознавателя не осталось живого места. Психическое вторжение Самиила в равной мере опустошило душу Астеляна. Израненный и избитый, с раздерганными в клочья мыслями, он изо всех сил пытался сохранить хрупкую связь с реальностью.

Сдвинуть голову удавалось, но лишь немного, весь мир теперь свелся к двухметровому клочку пространства. Астелян отчетливо, будто карту, помнил все щели на потолке. Он знал, что на полке тринадцать лезвий, три сверла, пять тисков, восемь зажимов, девять клейм и два заостренных крюка. Он на память чувствовал все это в своей плоти, каждый предмет ощущался немного иначе. Даже если Борей не пользовался своими страшными инструментами, Астелян часто просыпался с помутившимся сознанием, ощущая их беспощадное прикосновение.

Чтобы занять мысли, он сотни раз, загибая пальцы, пересчитывал звенья цепей, но стоило хоть на миг ослабить концентрацию, и голоса возвращались.

Он давно прекратил свои прежние попытки бороться со сном. Крики во время ночных кошмаров уже не имели значения. Проснувшись, он ощущал легкое просветление, барьеры между грезами и реальностью ненадолго становились размытыми.

Все это он понимал обособленной частью своего сознания, которая сохранила ясность и иногда пыталась одержать верх. Он понимал, что голоса — только эхо в голове, оставленное вопросами Борея и психическим зондированием Самиила. Он знал, что измученное пыткой сознание порождает иллюзии, именно поэтому тени отращивают руки и тянутся к нему. Однако моменты просветления случались все реже и становились все короче.

Астелян потерял счет визитам тюремщиков. Может быть, они приходили пятьдесят раз, может быть, пятьсот. Иногда он пытался спорить, чаще замыкался, не обращая внимания на лезвие, режущее плоть, сверло, пронзающее кости, или на обжигавшее кожу клеймо. Борей приходил и уходил, Самиил приходил и уходил, в их появлениях не было никакой системы, понятной Астеляну. Просыпаясь, он иногда видел Борея, который наблюдал за пленником и слушал его порожденные кошмарами крики. Порой капеллан являлся с вопросами, обсуждал все аспекты ответов, но не причинял боли. Иногда была только боль и никаких вопросов, или коварный шепот в голове, именующий Астеляна лжецом и клятвопреступником.